Наталья Андреева - МоLох

Бобров почувствовал, как все его тело, будто начало кровоточить. Кожа, которая в Чацке успела нарасти, лопнула в одночасье. И показались оголенные нервы, сосуды, некоторые были надорваны и саднили. Бобров был сейчас даже несчастней, чем Нина, которая приняла непростое решение. Погруженные в свои чувства, они ничего не замечали. Бобров усиленно подыскивал нужные слова, его пятерня залезла в волосы, и на светофоре он тщательнее, чем обычно, разложил их вокруг своих впалых щек.

— Носил бы прическу — хвост. Тебе пойдет, — полуобернулась к нему Нина. Она словно хотела в нем что-то рассмотреть. И Бобров невольно сжался в комок.

«Ничего во мне особенного нет», — подумал он, паркуясь с торца главной Чацкой «высотки». К его машине здесь привыкли, и за ней закрепилось постоянное место.

— Идем, — сказал он Нине и первым вылез из машины.

Они, не спеша, обошли дом.

— Значит, здесь ты живешь? — она задрала голову.

Нина прекрасно знала, где он живет, просто она брала паузу. Все еще колебалась.

— Идем, — сказала теперь уже она и первой направилась в подъезд.

Бобров почувствовал себя несчастным.

Его квартира Нине понравилась, она сразу оживилась. Прошлась по единственной комнате, гостиной, совмещенной с кухней, деловито спросила:

— Где у тебя ванная комната?

Бобров показал. Пока Нина была в ванной, он достал початую бутылку коньяка. Ту самую, которую планировал выпить с Гольдманом, но так и не выпил.

«Я вызову ей такси», — подумал он, и налил коньяк обоим. Нина вышла в гостиную более или менее спокойной, с распущенными волосами, свободно лежащими на плечах, губную помаду стерла. Бобров смотрел на любимую родинку над Нининой верхней губой и тосковал.

— Коньяк? — удивленно спросила Нина, кивнув на рюмки.

— А что ты хотела? Шампанского?

— Я хотела праздника, — с вызовом сказала Нина.

— А тебе не кажется, что твоя коронация затянулась? Ты вся обвешана лентами, словно елка новогодними гирляндами. Но праздник не может длиться вечно.

— Мой может!

— То, что ты задумала глупо. Квашнин тебе этого не простит.

— А ты что, его боишься? — презрительно спросила Нина.

— Я нет. Мне-то терять нечего, — грустно сказал Бобров. — А вот ты можешь потерять все.

— И тебя? — в упор спросила Нина. — Ты передумал на мне жениться?

— Зачем, если ты согласна и так? Без штампа в паспорте, без свадьбы. Ну, давай, раздевайся, — грубо сказал Бобров. — Я на тебя посмотрю.

— Ты что, Андрей?! Ведь я еще ни с кем…

— И что? Я-то не девственник. Мне и раньше приходилось снимать женщин. Или ты думаешь, я в Чацке живу, как монах?

— Снимать?!

— Нина, тебя здесь больше никто не уважает.

— И ты?

— И я.

Нина подошла к столу, взяла рюмку, и, не морщась, залпом выпила коньяк. После чего расстегнула блузку и с вызовом посмотрела на Боброва. Он невольно ею восхитился. А характер есть! Он ожидал, что в ответ на хамство Нина хлопнет дверью. Он, собственно, этого и добивался.

— Хорошо, Андрей, не надо меня уважать, — сказала Нина, сняла блузку и расстегнула бюстгальтер. Бобров увидел ее грудь, высокую, упругую, с большими коричневыми сосками и понял, что еще немного, и он уступит. Он поднял руки, словно защищаясь:

— Не надо.

— Ты мужик или нет? — презрительно сказала Нина.

— Я не поеду с тобой в Москву, — нашелся Бобров. — Не женюсь на тебе. Я уже решил. Я остаюсь здесь, в Чацке.

— Ну и оставайся на здоровье, — Нина подошла и, обняв его за шею, прильнула. — Покажи мне, что надо делать, — зашептала она. — Раз у тебя было много женщин… Ты ведь знаешь… Научи меня…

Она была такая податливая, доступная, нежная, что Бобров заколебался. Да в конце то концов. Гори оно все! Они с Ниной, жарко целуясь, уверенно продвигались к Осиному дивану, когда зазвонил мобильник Боброва.

— Не отвечай, — шепнула Нина и потянула молнию на его джинсах. Сделала она это крайне неловко, и Бобров вскрикнул. Боль его отрезвила. Он отцепил от себя Нину и взял со стола звонящий айфон. Звонила Бетси:

— Андрей, ты как?

— В порядке, — хрипло сказал он и посмотрел на голую по пояс Нину. «Сейчас трахну твою сестру», — чуть не вырвалось у Боброва.

— А что с голосом? Не заболел? — заботливо спросила Бетси.

— Нет, — напряженно сказал Бобров. Потому что Нина направилась к нему. — Я сейчас занят, перезвоню, — торопливо сказал он и дал отбой.

— Кто это? Почему ты не отключил мобильник? Я отключила, — Нина надула губы. Она уже праздновала победу.

— Звонила твоя сестра, — размеренно сказал Бобров. — Справлялась о моем здоровье. Ты ведь знаешь, что Лиза меня любит?

— Господи, кто же в Чацке этого не знает? — фыркнула Нина.

— Так ты это делаешь ей назло?

— Нет, конечно. Она это она, а я это я. Ну, что ты застыл? Иди ко мне, — нетерпеливо сказала Нина. — И отключи, наконец, свой айфон.

Но Бобров уже очнулся от морока. В конце концов, он всегда может вызвать проститутку, чтобы сбить пламя, разожженное Ниной. Этого добра здесь, в Чацке полно, и дешево. Доступных женщин. На кой ему неумелая девственница, которая хочет брать уроки любви? Решать за его счет свои проблемы.

— Одевайся, — он швырнул Нине блузку.

— Не поняла?

— Ко мне сейчас приедут, — соврал он.

— Кто?

— Любовница. Это она звонила, я тебе соврал.

— Ты это серьезно?!

— Я вас сравнил и понял, что она лучше. Я вызову тебе такси.

— Ты хам! — Нина подскочила к нему и ударила по щеке. Бобров решил, что вытерпит экзекуцию. Он и в самом деле, далеко зашел. Бюстгальтер можно было бы не снимать.

Он, зажмурившись, вытерпел еще пяток пощечин. Хотя было больно. Нина разозлилась всерьез.

— Ты пожалеешь!

— Естественно.

— Я… я… тебе отомщу!

— Я это переживу.

Нина опять замахнулась, но Бобров перехватил ее руку:

— Хватит. Что нахамил, извини. И что увидел твою грудь. Остального не было, поэтому и извиняться не за что. Попробуй у Свежевского или у Миллера. Стаса и уговаривать не придется, а Олег тупой, он сообразит, что к чему только когда кончит.

— Пошляк! — Нина сверкнула глазами.

— Привыкай. Квашнин тебе еще не то скажет, — Бобров уклонился от очередной пощечины и схватил со стола айфон. — Такси? Примите вызов…

— Ты мерзавец! — сказала Нина, торопливо одеваясь. — Импотент, вот ты кто! Так бы сразу и сказал!

Бобров взял рюмку и залпом выпил свой коньяк. Пусть девушка выговорится. Нина осыпАла его оскорблениями, пока не пришла эсэмэска. Такси ждало у подъезда.

— Ненавижу тебя! — сказала Нина вместо «до свидания» и хлопнула дверью.

«Быстро управились», — подумал Байдашев, посмотрев на часы. Нинин вид говорил сам за себя. Растрепанные волосы, пылающие щеки, горящие глаза, кофточка, застегнутая криво, не на те пуговицы. Явно впопыхах. «Даже не проводил… Не удовлетворила что ли?»