Сергей Пономаренко - Чартер со смертью

«Кто знает, что там? Индианка и ее отец предупреждали нас о проклятии туземных богов, которое падет на тех, кто посмеет тронуть их статуи».

— Я приказываю тебе! — с угрозой произнес Хорхе, и его рука легла на рукоять меча.

Перекрестившись и оставив все свое вооружение (за исключением ножа, который он заткнул за пояс), Альварес змеей проскользнул внутрь пещеры. Вскоре оттуда послышался его голос:

— Пещера расширяется. Я свободно стою во весь рост, но ничего не вижу. Передайте мне факел!

Хорхе лично просунул факел в отверстие. Послышался возглас Альвареса, а затем все стихло.

— Что там? Не молчи, говори! — нетерпеливо прокричал лейтенант.

Но Альварес молчал. Затем послышался шум и идальго выполз из пещеры. Его смуглое от загара лицо стало необычайно бледным.

— Чего ты молчишь? — заорал Хорхе.

— Все как и рассказывал касик! — взволнованно произнес Альварес. — Золота там вот столько ! — И он поднял глаза к небу. — Мы сможем унести отсюда лишь песчинку от общих запасов!

— Слышали? — обратился Хорхе к другим солдатам, настороженно наблюдавшим за ним. — Здесь полно золота. Никто из вас не будет обижен, только держите рот на замке, не болтайте лишнего, когда мы вернемся!

На самом деле Хорхе заранее договорился с Альваресом о том, что, спустившись с гор, они расправятся со своими спутниками, чтобы никто не проболтался о золоте, хранящемся в пещере. Задача солдат и индейцев — перенести золото поближе к крепости и спрятать его. Хорхе хотел позже избавиться и от Альвареса, ведь то, что знают двое, знает и свинья, — так говорит пословица.

Взяв факел, Хорхе полез в пещеру и убедился в правдивости слов Альвареса: такого количества золота он еще никогда не видел! Лейтенант долго стоял, завороженный этим сказочным зрелищем. Его охватило желание извлечь золото из пещеры прямо сейчас, сколько удастся. И начать нужно с золотых идолов!

В свете факелов отвратительные рожи золотых божков казались еще ужаснее, и Хорхе почудилось, что истуканы наблюдают за ним и перемигиваются! А круглая рожа с выпуклыми глазами, видимо символизирующая солнце, еще и зловеще улыбается! Лейтенанту вспомнились слова индейского вождя о проклятии, наложенном колдунами на это золото. Хорхе овладел панический страх, столь непривычный для закаленного в боях воина, и лейтенант решил отложить все до утра.

Выбравшись наружу, Хорхе приказал солдатам готовиться к ночному отдыху и назначил дежурных. На ужин в котле сварили маисовую кашу с бананами. На этот раз Хорхе лично проследил за тем, чтобы индейцы наелись до отвала, ведь им придется вынести отсюда бóльшую часть золота: испанцы не смогут оставить свое вооружение и потому захватят с собой лишь малую толику богатств. К тому же Хорхе прибегнул к хитрости, пообещав, что все золото, которое солдаты смогут унести с собой, они оставят себе. Он хорошо знал алчную людскую натуру: солдаты будут из кожи вон лезть, чтобы унести побольше золота, не зная, что воспользоваться им так и не смогут.

Индейцам, как обычно, связали на ночь руки и ноги. Первым заступил на дежурство Альварес. Стоя у костра, он облокотился на алебарду. Идальго нервничал. Он чувствовал: что-то должно произойти.

Альварес пытался разобраться в своих ощущениях. «На нас нападут индейцы? — спросил он себя и тут же возразил: — Здешние индейцы не воюют по ночам, мы уже не раз этим пользовались, побеждая врага, превосходящего нас численностью. В чем же тогда заключается опасность?»

На черном небе показалась полная красноватая луна. В ней было что-то зловещее. Альварес снова вспомнил о проклятии, наложенном на золото, хранящееся в пещере, и страх, который испытал индеец из-за собственного предательства. Костер испанцы разожгли под скалой в виде черепахи, и его свет падал на жуткое изображение индейского бога: вытянутая рогатая голова, огромный рот, пересекающий широкое лицо, толстые, как у жабы, губы и большие выпуклые глаза со зрачками, как у змеи. Божество было нарисовано красной краской, слегка вылинявшей от времени, а вот глаза были искусно выбиты в камне и теперь в отблесках костра выглядели, как живые.

«Индианка сказала, что это властитель загробного мира, то есть Аида!» — подумал Альварес и почувствовал взгляд — индейское божество смотрело на него и ухмылялось! Охваченный леденящим ужасом, испанец стал читать спасительную молитву.

Неожиданно у него перед глазами все завертелось и Альварес почувствовал тошноту. Алебарда выскользнула из его ослабевших рук и с грохотом упала на землю. Он попытался удержаться на слабеющих ногах, даже присел, но тут же опрокинулся на спину и потерял сознание.

Острая вонь заставила Альвареса очнуться. Он чихнул. Было уже утро. Перед ним на корточках сидела индианка Анарис. В руках она держала глиняный кувшинчик, из которого доносился неприятный запах. За спиной у девушки стоял незнакомый обнаженный индеец, вооруженный алебардой. Больше никого не было. Плиты с нарисованными ужасными рожами исчезли.

«Неужели я остался один? Где лейтенант и солдаты? Что тут произошло?»

Приподнявшись, Альварес увидел кострище и котел с остатками ужина. Испанец сел. У него ужасно болела голова, все еще подташнивало, и очень хотелось пить.

— Пить! — попросил Альварес.

Индианка подала ему баклажку, сделанную из тыквы, и он с жадностью напился. Утолив жажду, испанец с недоумением огляделся:

— Куда подевались остальные?

— Они там! — произнесла Анарис, указав в сторону пропасти. — У бога Опиля Ваобирана. Ты жив, потому что нужен мне!

— Зачем? — Альварес наблюдал за вооруженным индейцем, подумывая о том, чтобы напасть на него и отобрать оружие.

Но тот держался настороже.

— Ты освободишь моих родных! — Слова индианки прозвучали как приказ. — За это ты получишь золото! — Анарис указала на небольшой мешочек. — Белолицый вождь хотел обмануть меня и забрать наших священных идолов! Боги не позволили это сделать. Ты другой !

Во время похода один Альварес хорошо обращался с индианкой.

— Что со мной? — простонал он, держась за голову; ему казалось, что она вот-вот взорвется от боли.

— В котел с едой я бросила яд, с помощью которого мы ловим рыбу! Он не убивает, лишь вызывает беспамятство. Вы оказались во власти ночного духа, беспомощные, словно младенцы. Я хотела перегрызть веревку, но мне не пришлось этого делать. Меня освободил Гиенари, он из нашего селения. Гиенари следил за крепостью, увидел, как мы оттуда вышли, и пошел следом. Он убил всех белых, кроме тебя, и сбросил их тела в пропасть.

— С нами были еще и индейцы, — вспомнил Альварес.

— О месте святилища могут знать только избранные члены нашего племени и больше никто. Эти были макори [5] Чужаки. Принято считать, что этим словом индейцы тайно называли чужие им племена, также проживавшие на Гаити. … Так ты освободишь моих родных?