Ирина Комарова - Бывший муж и другие неприятности

Машка появилась как-то неожиданно, словно не на машине приехала, а пешком пришла – сразу поднялась на крыльцо откуда-то сбоку. И улыбнулась прямо в камеру, наверное, этому парнишке-оператору, они же знакомы. Черт, надо как-то привыкать ее Мариной называть, а то неудобно, все время он то оговаривается, то запинается. И самому неприятно, и Машка, тьфу, Марина, злится, народ все это как-то неправильно понимает.

– Слушай, а почему звук такой невнятный? – Евгений остановил запись. – Ничего разобрать невозможно.

Алексей не поленился, встал из-за стола, подошел и взглянул на экран компьютера.

– Так ничего интересного там и не говорят. Когда поздравления начнутся, оператор ближе встанет и звук будет нормальный. А пока он со стороны снимает, получается такой галдеж. Но это не важно, я все равно на эти кадры музыку наложу.

– Понятно. Хотя жаль немного.

– Кто же знал, что мы по этим записям убийцу вычислять будем, – правильно понял его Алексей.

– То-то и оно. – Евгений включил воспроизведение.

Алексей посмотрел немного и снова вернулся за стол, к своему компьютеру.

Ага, вот и «лендкрузер» Большого Паши. Алька выпорхнула из машины, не дожидаясь помощи мужчин. Изящным жестом поправила волосы, подняла голову и прищурилась на заходящее солнце, ожидая, пока Елистратов покинет водительское сиденье и откроет дверцу для Большого Паши. Потом все трое медленно, приноравливаясь к неспешному шагу «хозяина», двинулись к крыльцу. Елистратов засек камеру сразу, но единственной реакцией на съемку был короткий внимательный взгляд прямо в объектив. Паша на оператора внимания не обратил – не по чину ему такие мелочи замечать. Прошел мимо походкой уверенного в себе тяжеловеса, даже глазом не дернул. А Алька ахнула, чуть ли не запрыгала на месте, радостно размахивая руками и вереща что-то невнятно-восторженное. Потом начала принимать разные позы, какими, по ее мнению, должны радовать поклонников голливудские кинодивы где-нибудь в Каннах. Да, Евгений понимал Большого Пашу – милая девочка, но в больших дозах, наверное, безумно утомляет. И тут же сердце кольнуло: все, больше нет этой веселой, безбашенной девчонки, некому больше утомлять Большого Пашу, некого пристраивать в хорошие руки… И тот, кто лишил жизни это нелепое, но такое яркое, излучающее радость существо наверняка находился вчера на празднике. Евгений скрипнул зубами. Скорее всего, лицо убийцы уже мелькнуло или еще появится на записи. Правда, ничего подозрительного Евгений пока не заметил, но ничего, найдем, этот гад не спрячется.

Поток гостей превратился в скудный ручеек и вскоре вовсе иссяк. Картинка сменилась – оператор вошел в зал. Сначала длинная панорама: накрытые столы, свисающие с потолка гирлянды воздушных шариков, цветочные тройка и пятерка, закрепленные на стене, букеты, плакаты с поздравлениями-пожеланиями – и все это на пестром колышущемся фоне – люди разговаривают, собираются в группы, расходятся… На пару минут оператор сосредоточивается на баре, точнее, на бармене. Генка дергается в сложнейшем ритме, кажется, он трясет шейкер не руками, а всем телом. И, судя по блаженной физиономии, сбивает явно что-то очень сложное. Для кого, интересно, он так старается? Ну же, оператор, что ты застрял? Хватит любоваться, как Генка шаманит, покажи клиента! Но камера, не отрываясь, следила за действиями бармена. А тот выставил на стойку высокий коктейльный стакан, бросил туда пару листков мяты и перелил ядовито-зеленую жидкость из шейкера. Вставил гофрированный бумажный зонтик, яркую соломинку, украсил край стакана тонким ломтиком лайма и артистическим жестом придвинул… Кому же это он подает? Оператор наконец показал клиента, и Евгений, не сдержавшись, выругался. Максим Юсупов! Владелец самого популярного казино в городе!

Евгений не особо любил спускать честно заработанные деньги на азартные игры, но в юсуповском «Золотом фараоне» приходилось несколько раз бывать. То деловая встреча, то просто от компании отбиваться не хотелось. И в бар, естественно, заглядывал. Дернул же однажды черт, заявить Максиму, что у него в «Парусе» бармен покруче будет. Юсупов спорить не стал, только плечами пожал, решил, видно, что он, Евгений, просто спьяну похвастался. Но не забыл. Или забыл, и только сейчас вспомнил. Нет, это надо же такими глазами на Генку смотреть! Уведет парня, сволочь, переманит, и к гадалке не ходи…

– Что-то нашел? – раздался за плечом голос Алексея.

– А? – Евгений оглянулся. – Да. Не по делу, но интересно. Слушай, какая, оказывается, полезная штука эти ваши съемки. Записывай меня в постоянные клиенты, я теперь на всех больших сборищах буду тебя заказывать… – Слово уже вылетело, и Евгений с опозданием понял некоторую двусмысленность сказанного. – Э-э-э… я имел в виду твои услуги… в смысле обращаться.

– Я понял. – Улыбка Алексея была немного снисходительной.

– А ты ничего не заметил?

– Нет. Эта девушка часто в кадре мелькает, яркое пятно всегда камеру притягивает, но она или на танцполе, или около спутника своего щебечет. А чтобы с кем-то еще разговаривала, этого нет.

– Значит, продолжаем смотреть.

– Может, кофе выпьем? Или ты есть хочешь?

– Есть не хочу. А кофе… – Евгений посмотрел на компьютер и спросил осторожно: – Ты позволяешь за работой кофе пить?

– Если клавиатуру не зальешь, то почему нет? Тебе сладкий? Молоко? Печенье?

– Черный, сладкий. Пожалуй, с печеньем.

Алексей кивнул и вышел из кабинета. Через несколько минут он вернулся с небольшим подносом, на котором стояли две чашки кофе и вазочка с печеньем – крохотными, размером с пуговицу, коричневыми кругляшками. Одну чашку поставил себе на стол, а поднос подал Евгению и тут же придвинул ему стул. Евгений благодарно кивнул и поставил поднос на сиденье.

– Интересные печенюшки. Я таких в продаже не видел.

– Марина сама пекла, – снова улыбнулся Алексей. Эта улыбка без тени ехидства, почти нежная и явно была обращена не собеседнику, а той женщине, которая испекла эти забавные печеньица. Его, Алексея Шубина, жене. – Они там у себя какую-то кулинарную книгу издавали, вот она и натаскала оттуда рецептов.

– Марина? – От удивления непривычное имя вылетело легко, без усилий. Правильно, это только какая-то незнакомая ему Марина могла печь печенье по рецепту из кулинарной книги, потому что представить себе Машку, замешивающую тесто… Нет, как-то однажды попробовала она что-то такое изобразить. Результат ее трудов можно было выразить двумя словами: «Все сгорело».

– Да. Она часто печет. С мальчишками, сам понимаешь, всегда надо дома что-то такое иметь. А они Маринкину выпечку любят.

Марина. Женщина, очень похожая на его бывшую жену внешностью, голосом и характером, но с совершенно иными привычками. Вот, пожалуйста, печенье печет. А еще у нее, кроме мужа, имеется двое сыновей, которые эту выпечку любят.