Наталия Антонова - Мелодия для саксофона

– И зачем же вы, господин Галушкин, ходили в тот день к куме?

– Да я бы и не пошёл к ней, – махнул Галушкин рукой, – но она мне с вечера позвонила и строго так сказала: «Миша! Чтобы завтра утром пришёл ко мне в церковь!»

– И вы не посмели ослушаться? – не удержался от усмешки Ринат.

Галушкин покосился на оперативника и, поняв, что тот не отстанет от него, пока не узнает правду, решил признаться:

– Обносился я…

– Что?

– Ну, пропил свою одежду! Почти всю! И костюм, и пальто, и…

– Трусы хотя бы оставили?

– Трусы оставил, – вздохнул сокрушённо Галушкин и начал перечислять: – Рубашку старую, штаны и сандалии. Их у меня никто не купил.

– И кума обещала вам купить новый гардероб? Правильно я вас понял, господин Галушкин?

– Неправильно! – обиделся Михаил Тимофеевич, но потом смягчился и растолковал: – В церковь прихожане приносят поношенные вещи. Часто очень даже приличные. И церковь раздаёт их неимущим.

– Значит, вы приехали к куме, чтобы приодеться?

Галушкин печально кивнул.

– Кто может подтвердить, что вы были там с утра до обеда?

– Да кто угодно! Кума же там не одна была! – и вдруг забеспокоился: – А вы что же, проверять будете?

– А как вы думали, господин Галушкин?

– Так неудобно мне будет перед людьми, – вздохнул тот.

– А портки пропивать вам удобно? – спросил не улыбнувшись Ринат.

– Портки я не пропивал! – возмутился Галушкин.

– Ладно, ладно. Лучше расскажите мне, зачем вы грозили Аркадию Бессонову?

– Трубачу, что ли, этому? – опять набычился Галушкин.

– Саксофонисту.

– Нам без разницы!

– Так зачем вы ему грозили?

– Я не всерьёз! Просто обиделся я на него.

– И за что же вы, господин Галушкин, изволили обидеться на Аркадия Бессонова?

– Да вы сами подумайте! Эти артисты, как сыр в масле, на наши денежки катаются! Каждый день показывают их виллы и замки! А тут всю жизнь бьёшься, как хрен об кочку! – праведный гнев буквально распирал Галушкина.

– А вы бы, Михаил Тимофеевич, пили поменьше, – заметил грустно Ринат.

– Значит, по-вашему, если бы я не пил, то у меня бы замок был?

– Замка бы не было, но вы не разбили бы свою машину, и вам не понадобилось бы вымогать деньги у Аркадия Бессонова.

– Ничего я у него не вымогал, – обиделся Галушкин.

– И должен вам сказать, что у Бессоновых тоже нет замка.

– Зато у них денег куры не клюют!

– Кто же это вам сказал?

– Да сама покойная Екатерина Терентьевна и проговорилась.

– И, тем не менее, вы сделали неправильный вывод из её слов. Они всего лишь копили деньги дочери на свадьбу.

– У них родственники живут на курорте, и Бессоновы туда всей семейкой мотаются, а Аркашка так вообще с югов не вылезает.

– Аркадий Бессонов ездит на гастроли.

– Знаем мы эти гастроли! Дадут несколько концертов, набьют карманы деньгами и в загул!

– В отличие от вас Бессонов не пьёт, машин не бьёт и соседям не угрожает.

– Так ему нельзя пить! Он язвенник! – расхохотался Галушкин, – было у него две язвы, а теперь осталась одна!

– То есть?

– От тёщи его кто-то избавил.

– Может, вы и избавили?

– У меня стопроцентное алиби! – гордо заявил Галушкин.

– Проверим.

– Валяйте, проверяйте!

– Кстати, Михаил Тимофеевич, а где ваша семья?

– Какая ещё семья? – насторожился Галушкин.

– Жена, дети. Лет-то вам ведь уже много…

– Нечего мои года считать! А жена была, а теперь нету, – он развёл руками.

– Что же случилось с вашей женой?

– Ничего с ней не случилось! Зараза она неблагодарная!

– А за что же интересно, она должна вас благодарить?

– Я её на вокзале подобрал!

– Прямо так уж и на вокзале? – не поверил оперативник.

– Ну, не совсем на вокзале, – нехотя признался Галушкин, – в общежитии она жила. Мы оба тогда на хлебозаводе работали.

– Ваша жена из другого города?

– Из посёлка городского типа.

– Надо думать, что, когда вы познакомились со своей женой, вы, господин Галушкин, за воротник ещё не закладывали?

– Не закладывал, – вздохнул Галушкин.

– И долго вы прожили вместе?

– Восемь лет.

– У вас есть дети?

– Есть, мальчик и девочка.

– Где же они теперь?

– Так эта зараза! Мать их, жена моя бывшая, бросила меня и детей забрала!

– Они живут в общежитии?

– Нет, она обратно к родителям уехала.

– Жалко, что она у вас квартиру не отсудила!

– Ещё чего! – ощетинился Галушкин.

– Имела на это полное право. А вы алименты платите?

– Это вот не вашего ума дело!

– Ведь вы нигде не работаете…

– С завтрашнего дня я выхожу на работу!

– Куда же вы устроились?

– Кума меня пристроила на рынок грузчиком.

– Опять кума?

– А что?

– Ничего, вы своей куме ноги должны мыть и воду пить.

– Ещё чего!

– Неблагодарный вы человек.

– Нечего меня учить! Узнали всё, что хотели, и катитесь!

– Аркадий Бессонов, между прочим, Михаил Тимофеевич, может подать на вас заявление.

– За что?

– За угрозы в его адрес. А соседи, вон, свидетелями пойдут.

– За что заявление? – снова повторил Галушкин, – я к Аркадию как к человеку! Он же саксофонист – человек богатый, и как сосед должен был выручить меня. А он свиньёй оказался!

– И вы грозились ему это припомнить.

– Так я же пьяный был!

– Это только усугубляет ваше положение, – сказал Ахметов и направился к выходу.

– Эй, вы куда, погодите!

– Чего?

– Это дело же можно миром решить!

– Каким образом?

– У меня деньги есть!

– Откуда?

Галушкин вздохнул:

– Часть вещей, что мне кума раньше давала, я продал, деньги заныкал. Пьяный был, искал, искал и не нашёл. А вчера полез под ванну убираться, а они лежат в слесарном ящике.

– Нет у вас совести совсем, господин Галушкин, – вздохнул Ринат и ушёл.

– Совести у меня нет, – бормотал ему вслед Галушкин, – ишь, совестливый нашёлся! Только бы на безвинного человека все грехи навесить.

День был удивительно хорош, и Наполеонов был рад, что вырвался из своего кабинета. Повод подышать свежим воздухом у него имелся…

Инессу Бессонову, легко сбегающую по ступенькам, он сразу выделил в толпе других студентов.

«Хороша!» – невольно подумал он.

Инесса Аркадьевна Бессонова на самом деле сильно отличалась от своих сокурсниц. Она казалась сказочной принцессой, которую волшебный ветер принёс из неведомого мира грёз на нашу грешную землю.

Обычная молодёжная одежда сидела на ней так, как сидит роскошный наряд на портрете какой-нибудь инфанты из шёлка, бархата и кружев.

«Не хватает кисти художника, чтобы запечатлеть эту неземную красоту, – подумал следователь и тут же вспомнил: – А ведь художник был!»

Увидев, что девушка уже спустилась, Наполеонов выбрался из машины, и всё тот же неведомый волшебный ветер в мгновение ока перенёс Инессу к нему.