Марина Серова - Аттракцион невиданной щедрости

– Спасибо, – смущенно пробормотал он, проходя мимо.

Тетя Мила тревожно смотрела ему вслед.

– Я тебе вот что скажу! – настойчиво сказала я. – Составь Константину Глебовичу компанию. Или мы поссоримся!

Последнее вполне могло стать правдой. Тетю порой заносило в какие-то крайности. Бывает, что людьми овладевает идея фикс. Так случилось и с тетей Милой, теперь все окружающие стали вынужденными рабами ее придуманной проблемы. Сейчас тетушку можно было, конечно, понять, но с каждой минутой ее несло все дальше и все быстрее. Даже мне, которой, казалось бы, можно давно было привыкнуть к таким ситуациям, иногда становилось душно от заботы близкого человека. И если я хотя бы могла намекнуть на то, что я давным-давно выросла, то Артем такого себе позволить не мог, потому что был хорошо воспитан.

Увидев мой серьезный взгляд, тетя Мила, кажется, поняла, что перегнула палку.

– Хотя знаешь, Костя, – немного неуверенно произнесла она в трубку, – а давай! Во сколько мы там хотели? Значит, до выхода у меня есть около часа. Спасибо. Жду.

И весь этот час мы послушно и организованно молчали. Артем все так же торчал в Интернете, я отдыхала в кресле, а тетя с гордым видом шастала по квартире туда-сюда, подбирая для себя модный наряд.

– Куда собираетесь? – не выдержала я.

– Куда-нибудь, – неопределенно ответила тетя.

– В парке, наверное, классно, – представила я и улыбнулась. – Последние теплые деньки. Пользуйтесь.

– Не знаю, не знаю…

– А чего тут знать-то?

Тетя Мила остановилась рядом с креслом. Я подняла голову и рассмотрела ее великолепный макияж.

– Не злись, – попросила я. – Денег дать?

– Есть у меня все.

Считай, помирились.

Через несколько минут тетя упорхнула из дома в объятия старого друга, который заехал за ней на такси и ожидал возле подъезда.

А мы остались с Артемом дома.

* * *

Первым делом я пристала к нему, чтобы узнать, не нужно ли ему чего-то этакого. Во время болезни порой хочется, знаете ли. И нет нужды отказывать себе в причудах, лежа на больничной койке.

Но Артем оказался неприхотливым: не хотел есть и не желал чего-то «вынь да положь». Он просто сидел на моей кровати и покидать ее не собирался. Хотя меня это не очень устраивало.

– Ты тут не привыкай, – заметила я, усаживаясь на пол в пока еще своей комнате. – Раскладушку тебе поставлю, будешь спать в углу.

– В каком? – обвел он взглядом комнату.

– В любом свободном.

Я совершенно не хотела делить свою территорию с кем-то малознакомым, будь то старик, домашнее животное или ребенок. Но наши желания иногда идут вразрез с тем, что случится так или иначе.

– Буду жить там, где скажете, – вдруг тихо сказал мальчик, сосредоточенно всматриваясь в экран ноутбука. – Домой не вернусь.

– Тебя никто не выгоняет.

– Спасибо.

Я и не предполагала, что этим утром мне придется решать проблему отцов и детей. Но Артем был моим старым знакомым и просто отмалчиваться не получится.

– С отцом совсем не ладится? – тихо спросила я.

Артем старательно закрывался от меня и не искал контакта.

– Эй, я в душу не лезу, – осмелела я, – но посуди сам…

– Мы часто ссоримся, – со вздохом произнес мальчик. – Он орёт, если мамы нет рядом.

– Он тебя бил?

Артем покачал головой.

– Нет.

– Это правда? Или сказать боишься?

– На моем теле нет синяков и ушибов, – серьезно сказал Артем, – меня никто не бил.

Выдохнули. Нет физического насилия – уже радость.

– Просто мы друг друга не понимаем, – серьезным тоном заявил Артем. – Столкнулись два человека. В лобовую. Пройдет.

Он сдвинул брови, всем своим видом показывая мне, что разговор на тему его взаимоотношений с родителями окончен. Правда, меня его решение совсем не устроило.

Я перебралась на кровать и села у него в ногах. Артем бросил на меня удивленный взгляд.

– Если ты не против, – вежливо сказала я. – Двигайся, а то я не помещаюсь.

Я полагала, что таким образом сгоню Артема с кровати хотя бы в кресло, но он никуда не ушел. Только поправил ноутбук, чтобы не съезжал с живота, и все.

– Может, помощь нужна? – безапелляционно продолжала я доставать Артема. – Просто я же не враг тебе, ты знаешь меня сто лет. С мамой твоей мы дружим, а тебя я всегда выручу. Тетя Мила тоже. Но знаешь, Артем, мне кажется, что ты что-то скрываешь.

– Ничего я не скрываю, – уперся он.

– Разве? Ты уходишь из дома, взяв с собой только ноутбук. Больше у тебя с собой ничего нет. Деньгами перед побегом хоть разжился?

– Две тысячи есть… Да и без денег не пропал бы, – буркнул он.

Ему совсем не нравилось, что я начала докапываться до сути. Я тоже чувствовала дискомфорт, но остановиться почему-то не получалось.

– Можно подумать, что ты была совершенно иной в моем возрасте, – прищурился Артем.

Перешел на «ты». Хороший знак. Очень хороший.

– Сейчас не обо мне речь, – прервала я его. – Каждый случай уникален. Сбежать из дома на ночь глядя – это уже посерьезнее, чем обидные слова. Что же ты не поделил с папой? Просто, пожалуйста, пообещай, что расскажешь. Не сейчас, потом. Но не держи в себе.

Артем покосился на меня и усмехнулся:

– Да уж, психотерапевт из тебя не очень, – признался он.

– Вот и договорились.

Я соскочила с кровати и подошла к двери.

– Ты же не завтракал?

– Нет, – покачал он головой.

– Это потому что глотать больно?

– Немного.

Теперь понятно, почему он сказал тете Миле, что не будет завтракать. Она бы снова затарахтела и стала носиться вокруг него, а это, мягко говоря, часто утомляет. Я-то привыкла, а вот Артему пришлось бы несладко.

Но еду никто не отменял.

– Не будем раздражать твое горло, – решила я. – Ему нужна забота и бережное отношение. Я что-нибудь придумаю. И компанию составлю.

Артем, подумав, кивнул.

* * *

В закромах тети Милы я обнаружила пачку с манной крупой. Наскоро сварганив жидкую кашу, я налила ее в чашку, добавила кусочек сливочного масла и понесла все это великолепие в комнату.

Артем заглянул в чашку.

– Каша? – удивился он. – Прикольно.

– Это весело, – согласилась я. – От жидкого горло болит не так сильно, как от твердой пищи. Значит, пищу надо не есть, а пить.

– Разумно, конечно, но кашу все-таки едят.

Артем, кажется, решил поспорить. Только вот не учел тот факт, что истина – часто понятие субъективное.

– А ты пей. Сломай систему.

Артем сделал глубокий вдох.

– Отвернись, пожалуйста, – попросил он.

– Не хочешь, чтобы я стала свидетелем твоего позора?

– Просто не люблю, когда смотрят в упор.

– Как скажешь.

Я подошла к окну. Поправила занавески, осмотрела цветы в горшках. Ненадолго «зависла», глядя в окно.

– Спасибо, – произнес он.

Его чашка была пуста.