Марина Серова - Я больше не шучу

Голос в телефонной трубке был взволнованным.

— Слушайте, что я скажу, и не перебивайте, — слышалось тяжелое дыхание. — У меня очень мало времени, поэтому… В общем…

— Хорошо, — спокойно сказала я и нажала кнопку «пуск» автоответчика.

Магнитофонная лента мягко зашуршала, но женщина на том конце провода умолкла. «Ну говори же, раз у тебя мало времени», — подумала я.

— Нам надо встретиться. Это срочно…

— Где?

— В супермаркете рядом с колхозным рынком.

Через полчаса, то есть ровно в половине третьего.

Я тут же нарисовала в памяти антураж вышеназванного заведения и прикинула ориентиры, на которые можно сослаться, чтобы назначить свидание. Однако…

— Давайте определимся конкретнее, — мягким голосом, чтобы не посеять панику, произнесла я. — Площадь супермаркета занимает пятьсот квадратных метров. Приблизительно, конечно.

— Вы пройдете через главный ход, — держа в руках книгу «Война и мир» Толстого.

— Как?! Все тома сразу? — Конечно же, нет. Какой-нибудь, лишь бы было видно название «Война и мир». В вашем доме есть такая книга?

— Разумеется. — Я уважительно посмотрела на книжные полки. У моей тетушки, у которой я живу, чего только нет! Предпочтение же она отдает детективам…

— Вы подойдете к отделу кондитерских изделий и займете очередь. Я встану сзади вас и сама начну разговор.

— Скажите хотя бы, как вас зовут? Хоть что-нибудь я должна знать.

— Александра Ивановна Стольник. Мне сорок пять лет. Все, я не могу больше говорить и вешаю трубку.

Я не стала возражать против окончания разговора и выключила запись только после того, как в трубке раздались короткие гудки.

Перемотав пленку на начало, я прослушала наш разговор еще раз. Причем мои реплики меня не интересовали, поскольку никакой информации они не несли. Я слушала голос некой Александры Ивановны Стольник и не могла отделаться от мысли, что таким голосом говорят на смертном одре, когда прощаются с собравшимися вокруг родственниками. Причем одни из них искренне сожалеют о вашем уходе из этого мира, другим все равно, а третьи, которым ничего не перепало в личную собственность согласно завещанию, мысленно желают вам ускорить «отправление поезда».

Запись на автоответчике была очень плохой, она шипела и скрежетала, словно я слушала граммофон с заезженной пластинкой на 98 оборотов в минуту.

Прослушав ее, я пришла к выводу, что все услышанное мною — бред страдающего манией преследования параноика. Я знала кое-что об этом недуге, который в толковом словаре обозначается как хроническая душевная болезнь, характеризующаяся тяжелыми бредовыми переживаниями. Моя собеседница явно переживала, это ясно.

Я поморщилась, вспомнив песенку о весне, что «опять пришла.., как паранойя». Нормальные люди, я уверена, с нетерпением ждут весну и радуются ее появлению, как обновлению мира. Приходу паранойи вряд ли кто радуется, скорее наоборот. И если весна будет приходить как паранойя — с бредовыми приступами, — то скоро наша планета станет одним общим сумасшедшим домом. Хотя она уже напоминает таковой, особенно в отдельно взятой стране под названием Россия.

Как бы то ни было, надо ехать. Я посмотрела на часы — до встречи осталось двадцать минут.

Я кинулась искать книгу Льва Толстого, чтобы Александра Ивановна Стольник (интересная фамилия, черт возьми!) смогла узнать меня, входящую в супермаркет через главный вход. Вообще-то мне бы и в голову не пришло ввалиться в торговое заведение через дверь с надписью «Служебный вход».

Я перещупала корешки книг на многочисленных полках и пришла к выводу, что напрасно я обещала заявиться в магазин с томиком Толстого, лучше бы мы сошлись на журнале «Burda moden». Хотя… На улице можно встретить не одну девушку с таким журналом в руках. Но вот припереться за покупками в кондитерский отдел с томиком Толстого, да еще в тридцатиградусную жару, придет в голову не каждому. Логично…

Конечно, если бы у нас было время, то можно было бы обсудить каждый экземпляр, нашедший достойное место в домашней библиотеке моей тетушки… «Война и мир»… Черт, куда же подевалась эта книга?.. Может, какую-нибудь другую взять?.. «Анну Каренину», например.

Нет, уговор так уговор! Наведаюсь к соседке: тетя Мила часто дает ей что-нибудь почитать. Скорее всего нужная мне книга сейчас у тети Вали.

Открывая дверь, я едва не рассмеялась. Вот если бы меня заставили взять с собой книгу Чейза, то после консультации с тетей Милой я заявилась бы в супермаркет с двумя стопками книг, перевязанными бельевой веревкой… На меньшее моя тетка не согласилась бы, как ни уговаривай!

До встречи осталось пятнадцать минут. Хорошо, что мой верный «Фольксваген» стоит на месте.

Только бы соседка была дома!

Тетя Валя долго не открывала. Я прямо извелась, названивая ей в дверь. Наконец, с извинениями, что заставила ждать, она появилась на пороге. Забрызганный вишневым соком фартук красноречиво говорил о том, что тетя Валя делала заготовки на зиму.

— Что случилось, Женя?

— Тетя Валя! Толстой не у вас?

Соседка часто заморгала, явно не понимая, о чем речь. , — Кто-кто?

Я улыбнулась. Совсем закружилась на кухне соседка!

— Я имею в виду писателя — графа Льва Николаевича Толстого. Мне нужна книга «Война и мир».

Тетя Мила, очевидно, дала вам ее почитать.

Женщина рассмеялась:

— Так бы сразу и сказала! Проходи, я пирог испекла!

— Я тороплюсь, тетя Валя, в другой раз! — ответила я.

— Сейчас, Женечка! — Она поспешила в комнату.

Я взяла один из томов и, поблагодарив соседку, пулей вылетела из квартиры.

До встречи в супермаркете осталось пять минут.

Господи, благослови!

Сбежав вниз по лестнице, я лоб в лоб столкнулась с тетей Милой, которая входила в подъезд, бережно неся хозяйственную сумку с продуктами. Своим внезапным появлением я так напугала бедную женщину, что тетя оказалась в одной стороне, а сумка — в другой. Подскочив к моей ненаглядной родственнице, я мощным рывком поставила ее на ноги.

— Женя? Ты куда летишь как угорелая?

— Потом, потом, тетя Мила. — Я чмокнула ее в щеку. — Извини, тороплюсь…

Тетя Мила потирала ушибленное плечо.

— Ты скоро? — крикнула она мне вдогонку.

— Как получится!.."

Я уже была в машине. До встречи в супермаркете оставались считанные минуты, а я не люблю опаздывать…

Припарковаться в районе колхозного рынка была проблема из проблем. Супермаркет, в который я направлялась, выходил на проезжую часть улицы Танкистов, но знак «Остановка запрещена» намекал, что ежели у тебя нет денег на штраф, то ты здесь «persona поп grata».

Судя по обстановке, некоторые водители — преимущественно владельцы иномарок, «девяток», «десяток» и один неизвестно как затесавшийся среди них битый-перебитый «Запорожец» — понятия не имели о том, что существует знак, запрещающий останавливаться в том или ином месте. Ну а я чем хуже их? В конце концов, я тоже езжу на иномарке. Правда, спрос с подобных мне еще строже, чем с обычных граждан, потому что, согласно общепринятому мнению, у «крутых» денег гораздо больше и они охотно ими делятся с представителями ГИБДД.