Питер Чейни - Зловещее поручение [сборник]

Я купил билет и вошел внутрь.

Помещение было маленьким и затхлым, пленка трещала и рвалась, и фильм явно устарел.

Когда глаза мои освоились с темнотой, я начал пристально осматривать присутствующих в надежде заметить тетушку. Но в зале ее не было.

Фильм кончился, свет зажегся, и я собрался было уйти. Но экран вдруг поднялся, занавес позади него раздвинулся, и свет в зале снова погас.

На сцене появилась леди с несколькими голубями и принялась демонстрировать разнообразные трюки.

Очевидно, в вечернее представление были включены несколько номеров с участием артистов.

Леди заставляла своих голубей проделывать различные интересные вещи, и казалось, все это им нравится. Я с удовольствием следил за представлением.

Когда выступление закончилось, зал разразился громкими аплодисментами.

Я поднялся и начал продвигаться к выходу. Я уже почти добрался до него, когда услышал голос со сцены, возвестивший:

– Леди и джентльмены, сейчас я сымитирую для вас воркование голубей, которое вы только что слышали в блестящем представлении мадмуазель Леклерк.

Я остался стоять у выхода, с возросшим интересом наблюдая представление. Артист продемонстрировал отличное подражание воркованию голубей.

Возле меня стояла контролерша. Я спросил ее:

– Кто это такой?

– Это Великий Равалло. Гвоздь нашей программы этой недели.

– Превосходный подражатель, – заметил я.

– Чудо! У нас многие удивляются, как он соглашается на такую ничтожную работу в маленьких местечках, имея возможность получить гастроли по большим городам.

– Да… – ответил я неопределенно, разглядывая вновь появившегося на сцене Великого Равалло. Он искусно имитировал разнообразные звуки и голоса. Из его рта вырывался охрипший бас, женский мягкий голосок, детский писк и лепет и многое другое. Аудитория бурно аплодировала ему.

Я вытащил портсигар из кармана, зажег сигарету и, прислонившись к стене, продолжал наблюдать за ним.

– Да, это очень занимательно, – сказал я контролерше. – Он будет еще сегодня выступать?

– Да, на последнем представлении, примерно в десять пятнадцать. Представление заканчивается его выступлением. Приходите. И своих знакомых приводите.

– Непременно, – ответил я, – а сейчас, очень жаль, не могу досмотреть. Тороплюсь.

Выйдя из кинотеатра на главную улицу, я дошел до узкой аллеи, у поворота на которую потерял тетушку, свернул в нее, добрался до первого прохода вправо и уверенно пошел по нему. Не пройдя и пятнадцати ярдов, я нашел то, что искал, – служебный вход в кинотеатр.

Повернув обратно, я добрался до гостиницы, заказал виски с содовой и, расположившись в баре, почувствовал себя несравненно лучше, впервые за весь этот день.

После минутного размышления и одного стакана виски я отыскал с помощью буфетчицы телефонный аппарат и попросил соединить меня с номером моего отеля в Лондоне. Вскоре в трубке послышался голос портье.

– Говорит Келле.

– Слушаю вас.

– Сегодня вечером мне будет звонить мой знакомый мистер Эрни.

– Эрни. Ясно.

– Мне нужно передать ему сообщение. Было бы хорошо, если бы вы достали блокнот и записали.

– Одну секунду, мистер Келлс

Я подождал, пока он приготовился записывать, и затем продиктовал:

– «Прошу мистера Эрни взять машину и прибыть в Воллинг в Беркшире. Я буду ждать в гостинице «Корона» на главной улице, в баре, в девять сорок пять. Поэтому надо поторопиться. Келле». Записали?

– Да.

– Прочтите, чтобы не было ошибки.

Портье прочел записанное, и я повесил трубку.

Вернувшись в бар, я выпил еще одну порцию виски с содовой, чувствуя, что нуждаюсь в этом, и затем отправился на улицу.

Двигаясь по главной улице и внимательно осматриваясь по сторонам из опасения неожиданно натолкнуться на тетушку, я дошел до знакомой аллейки у кинотеатра и, еще раз осмотревшись, проскользнул в нее. Здесь было безлюдно.

Свернув в знакомый проход вправо, я прошел мимо закрытого служебного входа дальше и скоро оказался в узеньком переулке. Двигаясь прямо по нему, я вышел на окраину городка и натолкнулся на теннисный корт. Тропинка, шедшая вокруг корта, вывела меня на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой были расположены коттеджи и бунгало – летние одноэтажные домики с верандой.

Вскоре, пробираясь дальше, я обнаружил маленький коттедж, окруженный заросшим садом, у входа в который на калитке красовалось объявление: «Сдается».

Своим видом и расположением коттедж пришелся мне по вкусу. Кухонная дверь поддалась моим усилиям очень быстро и легко, и я принялся за осмотр внутренних помещений.

Коттедж имел три комнаты и кухню. Одна из комнат, расположенная между передней комнатой и кухней, имела маленькое окно, из которого проглядывались поля. Место было идеальное.

Я вышел через ту же кухню и плотно притворил за собой дверь, не заперев ее, однако.

Несколько минут я гулял в окрестностях этого коттеджа, а затем направился обратно в город, придерживаясь по возможности наиболее безлюдных улиц. Беспокоила меня лишь одна мысль – как бы не попасться на глаза шнырявшей где-то здесь в городке голубоглазой тетушке. И я все пытливее и осторожнее вглядывался в шедших по главной улице женщин, приближаясь к гостинице. Если бы тетушке удалось заметить меня в этом городке, то все представление, которое я тщательно готовил, должно было потерпеть полный крах.

Когда я благополучно вернулся в бар «Короны», я почувствовал большое облегчение.

Эрни Голвейда вошел в бар «Короны» без двенадцати десять.

На нем был твидовый костюм, коричневые ботинки, темно-зеленая шерстяная рубашка и красновато-коричневый галстук. Безусловно, одет он был вполне хорошо для провинции, куда, собственно, и прибыл.

Учитывая время, необходимое для приобретения такого внешнего вида, и время, отведенное ему на езду, можно было прийти к выводу, что летел он сюда как дьявол, намного превышая все дозволенные скорости.

Он уселся за мой столик, стоявший в отдаленном углу бара, и, подтверждая мои предположения, сказал:

– Получив ваше сообщение, я должен был двигаться достаточно быстро, особенно потому, что, как видите, пришлось соответственно одеться. Я полагаю, что кое-что взорвалось. Хей?

– Вы полагаете правильно, – сказал я. – Взорвалась, как вы это называете, тетушка. Она находится здесь. И, конечно, не для поправки своего драгоценного здоровья.

Он вытащил из кармана маленький изящно инкрустированный портсигар и предложил мне сигарету. Мы закурили.

– Я чувствую себя ужасно заинтересованным всем этим делом, – проговорил он мягко.

– Джанина не вернулась домой прошлой ночью, – сообщил я ему. – И это было, вероятно, счастьем для нее. Они побывали у нее на квартире, все перевернули, перетрясли. Я был там уже после них.