Иван Черных - Генеральский гамбит [litres]

И шатаясь, направилась к выходу.

– Раз, два, три… Раз, два, три… Раз, два, три, – командует майор Чудаков, возглавляя нашу бегущую колонну из двенадцати человек: шестеро оперативники из уголовного розыска, и шестеро молодых милиционеров из специального отряда быстрого реагирования, недавних десантников, пожелавших после армии служить в милиции. Мы бежим по кругу спортивного зала, довольно просторного, с допотопными снарядами: перекладинами, кольцами, «конем», шведской стенкой и другими, истертыми человеческими телами атрибутами. Посредине зала лежат маты, не привлекающие засаленным видом к занятию на них борьбой. Но других нет и скоро не предвидятся, потому придется кувыркаться, елозить на них лицом и задницей, отрабатывая нужные приемы.

Итак, я снова на службе. Стажер оперативного отдела уголовного розыска. Во сне даже никогда не снилось. Милиционер. С такой высоты да в такую трясину! Родные и товарищи засмеют: милицию и раньше не очень любили, а теперь, в разгул преступности, к ней и вовсе относятся с неприязнью. Попробуй, докажи обывателю, что мы его охраняем. Он ехидно усмехнется: неделю назад, а может, месяц, а возможно, и год он слышал от соседа, как милиционер содрал с него ни за что ни про что сотню – продавал помидоры с собственного огорода якобы в неположенном месте… К сожалению, бывает и такое, в милицию некоторые идут не по призванию, а потому, что нет другой работы. И присягу, напутствия начальников забывают на другой же день…

Июль подходил к концу, а жара не спадала. Отгремели грозы и настала сухая, знойная пора с почти недвижимым воздухом, обжигающим лицо и легкие. Даже ночью духота не давала покоя, выжимая из людей все соки, мучая бессонницей, заботами. На огородах созрели овощи, в садах фрукты. Оживилась торговля на рынках. Активизировались и бандиты. Не проходило дня, чтобы кого-то не ограбили, не обворовали. Особенно участились нападения на так называемых дальнебойщиков, на челноков, курсирующих между городами России. Пропадали и местные частники, владельцы престижных иномарок, автобусов и грузовых машин. Днем пятнадцатого июля с армавирских рынков пропали четверо водителей. Двое – с «газели», доставившей на рынок фрукты из артели «Колос», и двое с КамАЗа, занимавшихся поставкой овощей.

Машины, правда, нашли на третий день: «газель» купил краснодарский предприниматель, КамАЗ – председатель ростовского акционерного общества. Купили у мужчин кавказской национальности, похоже, дагестанцев.

Их словесные портреты уже имелись в армавирском уголовном розыске: один из поставщиков на базар овощей рассказал, что к нему приставали двое кавказцев, обещали хорошо заплатить, если он доставит из соседней станицы их товар. Но мужчину что-то насторожило, он уже слышал об убийствах шоферов и угоне их машин, потому сослался, что уже принял заказ. Тогда они обратились к водителю «газели», которую теперь обнаружили в Краснодаре. Ясно, что всех четырех поставщиков уже нет в живых.

Чудаков был уверен, что это дело одной, все той же банды Тенгиза, хорошо организованной, с опытным главарем и внедренными в разные отрасли наводчиками. Это подтвердила и Лана, жена водителя Петри Селявко, сообщив о том, что кавказцы «наезжали» на Петрю, потребовали, чтобы он убирался из их зоны. Удивительно, что они его не тронули. С другими конкурентами они не церемонятся, либо убивают, либо калечат.

В общем, прохлаждаться уголовному розыску не давали ни бандиты, ни начальники. Сезон летних отпусков еще больше обострило обстановку на Черноморском побережье: пришлось послать туда отряд милиционеров, ослабив свои правоохранительные органы. А бандиты активизировали свои действия, добывая средства на оружие своим соотечественникам.

За месячное пребывание в группе Чудакова мне ни разу не довелось съездить в свой родной гарнизон Аджаровку. Жена с дочкой вернулись туда месяц назад, Галя писала письма, звонила по телефону, просила приехать, но даже если бы я испытывал огромное желание, сделать бы этого не смог. Стажировка моя, чувствовалось, подходит к концу, Чудаков все пристальнее и насмешливее посматривал на меня, спрашивая, не утомился ли я и не разочаровался ли в «ментовской» профессии; я твердо отвечал: «Нет. Жду самостоятельного задания». И вот такой день настал.

Утром 8 августа Чудаков, как обычно, доложив обстановку и поставив перед подчиненными задачи, велел мне остаться и, хлопнув дружески по плечу, сказал с улыбкой:

– Ну вот, летун, настал и твой черед. Кое-чему ты у нас научился, а кое в чем и учителей своих превзошел, давай-ка покажи чертям, где раки зимуют. Машину ты, как я убедился, водишь превосходно, доверяю тебе на первых порах всего лишь автофургончик, но новенький, шустренький. Напарником у тебя будет лейтенант из СОБРа, – своих, к сожалению, пока не хватает, – Николай Семенов, он даже чем-то похож на тебя, сойдет за брата. Дело у вас не сложное – помогать нашим крестьянам вывозить их продукцию на базар, по торговым точкам, – но опасное, уши все время надо держать топориком. Далее, по-моему, все понятно. Надо хоть одного бандюгу взять живым…

Взять, так взять…

Напарник у меня парень надежный, сноровистый, с отличными физическими данными. Мне приходилось с ним мериться силами и ловкостью на ковре, десять минут мы ломали друг друга и никто не смог добиться преимущества. Чудаков засчитал нам ничью. А в стрельбе Семенову не было равных. В общем, лихой парень. И красавец: чернобровый, смуглолицый, с ямочкой на подбородке – признак сильной, волевой натуры. Даже жаль такого на опасное задание посылать – еще, по-моему, не целованного, не искушенного в любви.

Банда по угону машин действовала по всему Краснодарскому краю, то в одном, то в другом городе, изредка появлялась на трассе Пятигорск – Москва. Возможно, дальнебойщиками занималась другая шайка.

По расчету аналитиков и моим личным прикидкам очередной захват автотранспорта должен был произойти на рынке Краснодарского аэропорта, куда со всей страны летели к Черному морю отдыхающие, а отсюда везли домой яблоки, груши, сливы, абрикосы. Рынок от темна и до темна кишел разношерстной толпой. На автостоянку трудно было пробиться. Вот сюда мы и навострили возить фрукты из близлежащих сельских хозяйств. Торговля шла бойко, мы делали по два, три рейса в день. Можно было и больше, но нам ни к чему, мы не торопились, а вот присмотреться к постоянному и переменному контингенту стоило. Изучали мы наиболее примечательных, уверены были и в том, что на нас глаз положили те, кто нацеливался на добычу.

И вот еще на что я обратил внимание: торговали в основном молодые парни, этакие амбалы от шестнадцати до тридцати лет. Торговали, занимались извозом, охраняли своих хозяев. И воровали, разумеется, не старики. Только на этом рынке таких парубков было не менее тысячи. А сколько их по стране?! Служат в ресторанах, в банках, в разных офисах, у каждого мало-мальски разбогатевшего «нового русского», не говоря уже о тех, кто служит в армии, в милиции. А на полях и заводах горбятся старики, женщины да дети. Раньше говорили: один с сошкой, семеро с ложкой. Сколько же теперь с ложкой?