Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

– Ну и что? Запомни раз и навсегда – техника все понимает. И любит ласку, – Гоша снова погладил машину по крылу.

– Хм, – когда я начинала вести информатику, то обращалась за помощью к одному знакомому программисту. И он тоже категорически запрещал мне в компьютерном классе говорить вслух то, что я думаю о наших стареньких «персоналках». – Ну, извини.

И я тоже коснулась пальцами холодного металла. Не знаю почему, но у меня было ощущение, что «Жигули» мои извинения не приняли.

После нескольких занятий, это ощущение превратилось в твердую уверенность. И не пожалуешься никому, все правильно. Если я не люблю автомобили, то они имеют полное право отвечать мне взаимностью. «Жигули», безупречно слушавшиеся даже взгляда Гоши, не то что движения, на все мои попытки установить с ними контакт реагировали с холодным безразличием. Правда, я уже пару раз смогла самостоятельно, без подсказок, тронуться с места и сделать осторожный круг по двору, но никакого удовольствия это мне не доставило. Гошка объяснял, что я не вошла во вкус, что мне еще понравится, и я стану лихим гонщиком, но верилось слабо. Я по-прежнему предпочитала правое, пассажирское сиденье.

Зато я почти каждый день, возвращалась домой на машине – Гоша делал небольшой крюк и подвозил меня. Пару раз он поднимался к нам и произвел на моих родных самое благоприятное впечатление. Он понравился папе, совершенно очаровал маму, и даже Маринка улыбалась Гошке не своей знаменитой язвительной, а нормальной улыбкой. А может, она решила, что роман с Борисом дело затяжное и ненадежное, и стоит повнимательнее оглядеться по сторонам?

– Я не понимаю, кто так строит! – шлепнула я ладонью по карте. – Этих Артельных проездов, два десятка, и все в клубок спутались! Лабиринт какой-то, а не городской район.

Гоша ехидно улыбнулся:

– Лабиринтов без выхода не бывает. Так что, давай, Риточка, ищи. И радуйся, что ты не ногами ходишь, а с картой работаешь. Там такие дороги…

Дверь приоткрылась и заглянула Нина.

– Ребята, готовность номер один! Сейчас звонил клиент. Кипит, брызжет слюной и мечтает подбросить нам денежек. Шефу я уже доложила.

– Какие благородные намерения, – Гоша встал и потянулся. – Вот я его еще не видел, а уже знаю, что милейший человек.

А я растерянно переспросила:

– Клиент?

– Ну да, клиент. Ты не забыла, надеюсь, что работаешь в детективном агентстве? А это значит, что время от времени, сюда приходят люди, отягощенные печалями. И наша святая обязанность – эти печали развеять. А кстати, Ниночка, а в чем его проблемы?

– Хулиганы изводят.

– М-да. Это конечно, не так интересно, как убийство, – «типун тебе на язык» – дружно пожелали мы с Ниной, – но тоже может оказаться забавно.

– Там не простое хулиганство, а… сейчас посмотрю, у меня записано, – Нина вышла в приемную.

Гоша двинулся за ней. На пороге он обернулся и щелкнул пальцами:

– Эй, Маргарита, кому сидим? Встрепенись, сердце мое, скоро работать будем! Ну что ты, как замороженная?!

– Да я ничего, просто странно, – пробормотала я, выбираясь из-за стола. – Так все было тихо, мирно, и вдруг – клиент. И что теперь делать, спрашивается?

– Что прикажут, то и будем делать, – ответил Гоша, подталкивая меня к двери. – Нина, так что там за хулиганство?

– Злостное и особо циничное, – Нина смотрела на листок с карандашными пометками, которые сделала во время предварительного разговора с клиентом. – Вообще, судя по тону, мужик обозлен до крайности.

– Это хорошо, – промурлыкал Гоша. – Доведенный до крайности клиент с деньгами легче расстается. А когда он придет?

– С минуты на минуту. Я так поняла, что он из машины звонил. Уточнял, как лучше проехать. А, слышите, по коридору кто-то топочет? Наверное, он идет.

Нина оказалась права. Громкие шаги приблизились, дверь резко распахнулась, и в приемную ворвался мужчина лет сорока. Высокий – немного ниже Гоши, но выше меня. Толстый… нет, скорее не толстый, а, как бы это поаккуратнее выразится, крупногабаритный. Светлый, почти белый плащ на меховой подкладке делал его массивную фигуру еще более громоздкой.

– Баринов на месте? – спросил он в пространство, не затрудняя себя ни приветствиями, ни представлениями.

– Добрый день, – вежливо улыбнулась Нина. – Вы – Андрей Николаевич Гордеев? Директор фирмы «Апрель»?

Посетитель потрудился повернуть к ней голову:

– Конечно! Кто ж еще?

Улыбка Нины не дрогнула:

– Александр Сергеевич ждет вас, – она указала на дверь кабинета шефа.

С грацией и деликатностью африканского носорога, Гордеев протопал в указанном направлении и распахнул дверь. Гоша схватил меня за руку и потянул следом:

– Ты что, забыла? Нам тоже туда!

– Идиотизм какой-то! – громко, словно в колокол ударил, сообщил клиент, войдя в кабинет.

Шеф задумчиво посмотрел на него и указал на кресло:

– Присаживайтесь.

Гордеев, не задерживаясь, плюхнулся на мягкое сиденье, умудрившись растопырить свои конечности во все стороны, словно морская звезда. Мы с Гошей, осторожно переступив через его длинные ноги, скромненько пристроились на стульях, справа от начальника.

– Андрей Николаевич, – негромко сказал шеф, – это мои сотрудники, Георгий Брынь и Маргарита Рощина. Они будут непосредственно заниматься вашим делом. Будьте любезны, расскажите о вашей проблеме, со всеми подробностями.

– Я говорю, идиотизм! – снова бухнул колокол. – Это не шутки, это хулиганство, в чистом виде!

Гордеев сделал паузу, но вовсе не для того, чтобы мы усвоили информацию и прониклись ее важностью. Просто для дальнейшего громыхания ему требовалось набрать в легкие побольше воздуха.

– Простите, а в чем, собственно, это хулиганство заключается? – воспользовался моментом Гоша.

– Например, вот в этом, – клиент вытащил из кармана и бросил на стол коричневую колбаску характерного вида. Колбаска пахла…

– Что это? – шеф поморщился и слегка отодвинулся от стола.

– Дерьмо! Пластиковое собачье дерьмо, с натуральным видом и запахом! Совсем, как настоящее, только не пачкает и к рукам не липнет! Эту гадость я вчера вечером обнаружил в ящике своего стола! – Представляете, возвращаюсь с переговоров, открываю ящик, а там дерьмо!

– Неприятно, – согласился шеф.

– Это была последняя капля! Ладно, на дурацкие записки я внимания не обращал…

– Записки с угрозами? – уточнил Гоша.

Нет, какие там угрозы! Мутотень всякая. Сначала из «Золотого теленка» были – ну, там всякие: «Грузите апельсины бочками», а потом пошла полная ахинея! «Клара у Карла сперла диван»! Как вам это понравится?

Гоша удивился:

– А при чем здесь диван?

– А апельсины при чем? – раздраженно взмахнул рукой Гордеев. – Я же говорю, ахинея! Я, конечно, вызвал всех своих, выстроил. Дескать, признавайтесь, кто балбесничает! Стоят, глазами хлопают, ни мычат, ни телятся! Я их предупредил, что если еще раз хулиганство повторится, такую чистку устрою – никому мало не покажется! Вроде нормально напугал, прониклись. А вчера вечером – здрассте! Сверху, прямо на документах, эта дрянь! – он снова схватил колбаску и, потянувшись через стол, сунул ее под нос шефу.