Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

– Только пусть собирается быстрее, чтобы мне не ждать. Я и так с вами полдня потерял.

Разумеется, разве этот человек упустит возможность сказать очередную гадость? Клиент! Очень хотелось ему ответить, но я сжала зубы и вышла из кабинета.

Нина сидела в наушниках и со скоростью квалифицированной машинистки стучала по клавишам компьютера. Не прерывая своего занятия, она кивнула на сотовый телефон, лежащий на уголке стола:

– Возьми. Здесь забиты номер офиса и наши личные тоже.

– Спасибо, – мне стало чуть-чуть легче. Я взяла телефон и перегнулась через стол, чтобы взглянуть на экран. Интересно же, чем Нина так увлечена. То, что я увидела, меня ошеломило. Нина заносила в компьютер краткое содержание того самого разговора, который шел за дверью кабинета Баринова. Что же это, она подслушивает? Я растерянно смотрела, как на экране появляются новые строчки:

«Предлагается подписать договор. Аванс желателен сегодня, а по окончании работы – полный отчет…»

А собственно говоря, чему я удивляюсь? То, что подобный протокол необходим для работы, это сомнению не подлежит. Наверняка, и контрольная аудиозапись идет одновременно, все правильно.

И то, что Баринов посылает меня одну, тоже правильно. Он в меня верит, и Нина в меня верит, и я в себя, тоже верю… или не верю?

Я переобулась и достала из шкафа куртку. В этот момент, из кабинета шефа вышел Гоша.

– Рита, ты готова? Гордеев сейчас договор подпишет и поедете.

Я молча застегивала куртку. Я вовсе не была готова. Я вообще никогда не буду готова!

– Вот и ладно, – Гошка внимательно осмотрел меня, поправил воротник. – Главное – не психуй, держись уверенно. Фотографию забрать и на людей посмотреть ты вполне в состоянии.

– Гоша, а как же я… – голос мой предательски дрогнул. – Ведь это что, уже работа? По-настоящему?

– Не психуй, – строго повторил Гоша. – Подумаешь, вывести на чистую воду какого-то остряка! Что тебе, в твоей школе, никогда кнопки на стул не подкладывали?

Я нервно хихикнула. Вообще-то, кнопок мне не подкладывали. У современных деток другие развлечения. Но ни один хулиган не ушел от справедливого возмездия. Молодец Гошка, вовремя он мне это напомнил!

– Основное правило: слушай побольше, говори поменьше, – оказывается, кроме психологической поддержки, мне полагался и комплект ценных указаний. – Постарайся оценить взаимоотношения в коллективе – способны ли все трое действовать заодно. Осмотри кабинет, особое внимание обрати на стол. Ящик запирается на ключ – проверь нет ли царапин около замочной скважины. Планировку офиса уточни. А если какие заморочки будут, сразу звони.

– Блокнот возьми, – напомнила Нина, не отводя взгляд от экрана.

– Думаешь, понадобится? – усомнилась я.

– Я тебе что говорила? Никогда не надейся на память.

Точно, говорила. На второй день моей работы в агентстве, когда вручала симпатичный рабочий блокнотик: небольшого формата, с удобной петелькой для шариковой ручки. А Гошка еще добавил, что голова – инструмент ненадежный, всех мелких подробностей удержать не может. Слово же записанное, практически вечно.

– Ну да, как же, помню. Протоколы не горят.

Я зашла в нашу комнату и взяла со стола блокнот. До сих пор, он был девственно чист и не думаю, что сегодня это положение изменится. Разве что, записать свои впечатления о Гордееве? А, знаю! На первой странице я нарисую план офиса фирмы «Апрель»!

О том, что поездка с господином Гордеевым никакого удовольствия мне не доставила, говорить излишне. Хорошо еще, что ехать было не так далеко. Не прошло пятнадцати минут, как он припарковался на стоянке рядом с девятиэтажным зданием, высокий цоколь которого был неаккуратно обложен мелкой светло-голубой плиткой. Торопливо, чтобы не сердить клиента, я выбралась из машины и удивленно повернулась к Гордееву:

– У вас здесь что, всегда так?

Хотите знать, что именно меня так удивило? Отвечаю: суета. Непонятная и, прямо-таки, неприличная суета и суматоха. Двенадцатый час, разгар рабочего дня, самое, как я понимаю, «творческое время». А народу на крыльцо вывалило – не протолкнешься. Казалось, что все сотрудники фирм, расположенных в этом, отнюдь не маленьком, офисном здании, вышли на крыльцо – покурить. И над этой импровизированной курилкой стоял гул: еще бы, больше сотни человек говорили одновременно.

– Это у вас всегда так? – повторила я. – Или случилось что?

Гордеев рассеянно оглянулся на меня, пожал плечами и, выставив правое плечо вперед двинулся к крыльцу.

Не знаю, приходилось ли вам слышать такое выражение «корпус танком»? Моя сестрица Маринка довольно часто его употребляет. Так вот, Гордееву, в данный момент, оно очень подходило. Пробиваясь вперед, Андрей Николаевич раздвигал людей с такой легкостью, словно был настоящим танком. Я, не теряя времени, пристроилась вплотную за ним, ловя, краем уха, обрывки чужих разговоров.

– Я только-только чайник включила, а тут как бабахнет! Я думала – пробки…

– Свет вырубился, а мне платежки печатать срочно…

– Такой грохот, такой грохот! Ну прямо, как будто граната взорвалась!

– Это и была граната, дура!

Гордеев, который тоже слышал последние слова, споткнулся, остановился и снова оглянулся на меня. Теперь уже в его взгляде было недоумение, а я пожала плечами:

– Похоже, здесь что-то взорвалось.

– Похоже, – пробормотал он и начал еще активнее проталкиваться, уже к дверям. Я, на всякий случай, вцепилась в его рукав.

– Ну надо же! А я сегодня опоздал, как назло! Все самое интересное пропустил!

– А жертвы есть?

– Да вроде разнесло там кого-то на кусочки…

– Не секретаршу, надеюсь? Там симпатичная девчонка сидит.

– Я тоже надеюсь. Вообще, если бы мне выбирать, то я бы от их директора избавился. Придурок полный.

– Как вам не стыдно, мальчики! Живой человек все-таки…

– Положим, теперь уже не живой. Да нет, с ним наверняка ничего не случилось – такого ни одна граната не возьмет. Скорее всего он… о! Да вон, смотрите, как ни в чем, живехонький!

– Ну, точно, секретаршу разнесло!

Гордеев, наклонив голову, ломился вперед. Мне приходилось труднее: пропустив Андрея Николаевича, люди сразу смыкали ряды. Но, так или иначе, мы добрались до дверей.

В вестибюле, Гордеев сразу повернул направо, но наперерез ему, преграждая дорогу, бросился милиционер – потный и очень раздраженный:

– Куда?! Куда лезете?! – заорал он. – Нельзя сюда посторонним! Что за люди, русского языка не понимают!

– Взрыв где был? – не слушая его, рявкнул Гордеев. – В фирме «Апрель»?

– Ну?

– Что «ну»? Где взрыв был? Я в «Апреле» директор!

– А-а, – раздражение на лице милиционера сменилось любопытством, и он посторонился. – Тогда проходите.