Мария Воронова - Жертва первой ошибки

К концу учебы в университете большинство его товарищей переженились, некоторые обзавелись детьми, а он не нашел себе даже такую девушку, которая проводила бы его к месту распределения и поскучала бы по нему совсем чуть-чуть.

Приступив к работе, он радовался, что один, ничто не отвлекает от службы, и совершенно не грустил оттого, что дома никто не ждет. Девушки заманивали его в свои сети, кто внешностью, кто жилплощадью, но уловки их были прозрачны для человека из культурной столицы, а менять свою свободу ни на дивную красоту, ни на квадратные метры Федор не собирался. Ему, привыкшему к казенному быту, вполне комфортно было в общежитии.

Когда он поймал маньяка, жизнь слегка переменилась. Руководство стало привечать перспективного работника, про него хотели даже напечатать статью в местной газете, но тема для этого оказалась скользкая. Все-таки маньяк – это чуждое явление, о котором совершенно не нужно трубить на всю страну.

Обещанное повышение затягивалось, и вскоре Федор понял, что его обманули, и всплеск интереса к нему – это именно всплеск, все вернется на круги своя в самое ближайшее время. То, что следователь проявил высокий профессионализм, – вовсе не повод двигать его по карьерной лестнице, так что ближайшие двадцать лет он обречен расследовать карманные кражи и поножовщину в этом богом забытом месте. Федор едва не впал в уныние, как вдруг его пригласил на ужин не кто-нибудь, а председатель исполкома.

Федор не возлагал особых надежд на этого высокопоставленного чиновника. Другое ведомство, да и сам Свешников, грузноватый дядька с тяжелым лицом, казался ему слишком простоватым и бесхитростным. Народ его очень уважал, но в аппаратных играх это самый младший козырь из всех возможных.

Второй раз после приезда достав из шкафа свой единственный костюм, Федор отправился в гости, по дороге купив букет цветов и коньяк за восемь рублей.

Хозяин принял его радушно, хозяйка милостиво, а дочка – с ледяной вежливостью. Еще до чая Федор сообразил, что пригласили его в качестве потенциального жениха, и удивился, зачем в этой семье понадобился зять-голодранец. Татьяна была не только из хорошей семьи, но и редкостно красивой девушкой, такие находят себе достойную пару.

Он недоумевал, но, поймав взгляд Тани, подумал: а почему бы и нет? Жениться-то все равно придется, так почему бы не на этой шикарной девушке с влиятельным отцом? Другого подобного шанса точно не выпадет.

Вскоре выяснилось, что у нее есть годовалая дочка, но Федора это не слишком смутило. Многие его знакомые бросали жен с маленькими детьми, и он решил, что Татьяне просто не повезло выйти за такого же безответственного разгильдяя, и даже посочувствовал девушке, а заодно стало ясно, почему его рассматривают в качестве жениха. О том, что Таня родила вне брака, он узнал, когда они подавали заявление. Эта новость немножко покоробила Федора, но он ничего не сказал.

Брак по расчету, да, но это не тот унизительный расчет, когда нищий парень входит в дом на правах то ли мужа, то ли лакея, нет, это честная сделка. Ему тоже есть что предложить этой семье – он умен, работоспособен и готов усыновить ребенка и никогда не попрекать жену, что была с кем-то до него.

Союз был заключен, и обе стороны честно исполняли свои обязательства.

Когда он приходил со службы, Ленка выбегала, крепенькая, как боровичок, обнимала, просилась на ручки, и что-то шевелилось в груди, какое-то эхо отцовских чувств, но так никогда и не прорвалось наружу. Он обнимал ее, подкидывал высоко, как она любила, но с облегчением отпускал, как только внимание девочки переключалось на что-то другое.

После свадьбы тесть сразу устроил ему перевод в Ленинград, так что только благодаря ему Федор смог перепрыгнуть сразу несколько ступенек карьерной лестницы. Конечно, Федор Макаров был и сам не дурак, но без влиятельной поддержки полз бы как улитка и к сорока годам добрался бы только до следователя по особо важным делам – и то не факт. Приехав в Ленинград, он был назначен помощником прокурора, а дальше уже развивал свою карьеру сам. Большего тесть сделать для него не мог, да и не надо было.

Татьяна пошла доучиваться в университет. Три года он кормил семью, ни разу не попрекнул жену этим обстоятельством и считал, что честно исполняет долг мужа и отца.

Татьяна оказалась прекрасной женой. Ее мать, кичившаяся своим каким-то нечеловечески дворянским происхождением и до сих пор, несмотря на долгий брак с коммунистом, жившая так, будто большевики пришли вчера и завтра обязательно уйдут, научила дочь великосветским манерам. Таня умела принять гостей, представиться нужным людям, очаровать так, чтобы не дать ложных надежд, завязать нужные отношения и не казаться при этом навязчивой. Она безукоризненно вела дом, ни разу не дала мужу повода для ревности и сама его не подозревала и не грузила своими проблемами. Карьера Федора, его интересы всегда были на первом месте, а что еще может пожелать человек?

Да, было что-то в прошлом, но Федор твердо знал: если вдруг случится война, то жена будет верно его ждать.

Шло время, Лена росла, а общих детей у них так и не появилось. Федор не слишком об этом жалел, ведь в глазах общественности они были полноценная семья. Иногда вдруг накатывала щемящая тоска, но быстро проходила, так что Федор не успевал понять, то ли это жажда отцовства, то ли страх смерти.

Крепенькая жизнерадостная Ленка все так же льнула к нему, он читал ей, катал на плечах и в такие минуты думал, что, наверное, хорошо, что бог не послал ему родного ребенка. Вдруг он не смог бы полюбить и его?

Как-то он сказал Тане, что она слишком сурова с дочерью, получил в ответ отповедь, мол, она лучше знает, как воспитывать своего ребенка, и подумал, что это и правда не его дело. И много лет соблюдал строгий нейтралитет, до тех пор, пока повзрослевшая Ленка не вякнула, что хочет в детский дом. Она в истерике топала ногами и вопила как заведенная: «Отдайте меня в детдом! Отдайте меня в интернат!»

Он тогда вышел из себя, дал ей подзатыльник и накричал, чтобы она не просилась туда, о чем ничего не знает. Ленка, до этого ни разу не видевшая его в гневе, от неожиданности успокоилась, зато Татьяна устроила ему жуткую взбучку, что посмел коснуться ее дочери.

После этого Федор окончательно отстранился от воспитания Лены. Иногда хотелось сказать жене, да, дочь не подарок, грубая, резкая, своенравная, но по долгу службы ему приходится видеть, что творят по-настоящему трудные подростки. Они пьют, воруют, занимаются проституцией, употребляют наркотики. Их родителям Ленка показалась бы просто ребенком мечты. С другой стороны, было ему что и дочери рассказать о том, какие бывают родители, поэтому он молчал, хранил нейтралитет. Настоящие скандалы в их доме были редкостью, в основном висела просто тяжелая свинцовая атмосфера, густой наэлектризованный воздух, в котором не знаешь как повернуться, чтобы не рвануло. Но это и называется семейная жизнь, в которой женщина всегда задает тон. И тут либо вертись и лебези перед своей половиной, как делает тесть, либо живи каждый сам по себе.