Мария Воронова - Жертва первой ошибки

– А еще «да что ты о себе возомнил!» – подхватила Ирина.

– Точно, точно! Хотя, на мой взгляд, это частный случай «как ты смеешь!». В общем, уберите эти фразы из своего лексикона, целуйте ваших детей каждое утро и каждый вечер, помните, что не идеальны ни вы, ни они, и все. Этого достаточно. Умных книг читать уже не нужно.

Володя задремал, пришлось опустить спинку коляски и расправить навес, чтобы солнце не било ему в глазки. Что ж, на послеобеденный сон можно не рассчитывать, никаких сегодня спокойных посиделок с кофейком и вязанием.

– Нет, я сразу предположила, что книга вам не понравилась, – вздохнула Ирина, – и понимаю, почему она напечатана таким скромным тиражом и не переиздается, несмотря на бешеную в народе популярность. Михаил Семенович концентрирует внимание на личности человека, на его «я», а у нас всю жизнь было принято выносить личность за скобки, не учитывать, и вообще плевать на конкретного человека ради мифического общего блага. Конечно, это крамола, но вы же сейчас, по сути, говорите то же самое, что и он, только более конкретно.

Гортензия Андреевна покачала головой:

– Как бы вам объяснить, Ирочка… Вы знаете, что такое диалектика?

– В общих чертах. В самых общих. От изучения философии у меня сразу начинает дымиться мозг.

– А как же вы сдали кандидатский минимум?

– Вызубрила и сразу забыла.

– Я тоже, конечно, не титан философской мысли, но считаю, что личность проявляется прежде всего в заботе о других и этом самом пресловутом общем благе, которое так у вас, несчастной современной молодежи, в зубах навязло, что вы не хотите о нем думать. В первую очередь человек – это умение ставить общие интересы выше личных, а собственные хотелки должны занимать в структуре личности скромное и далеко не самое почетное место.

Ирина промолчала. Можно, конечно, сейчас завопить про свободу мысли и свободу слова, но это будет демагогия, на которую жалко тратить время.

– Ладно, ладно, скучный разговор, – улыбнулась Гортензия Андреевна, – даже вот кавалера нашего укачали. Чем сыпать лозунгами, лучше я приведу вам весьма поучительный пример, а заодно и узнаете, почему я не хотела обращаться к Макарову за помощью.

– О?

– Да, Ирочка, я старая женщина, точнее даже старая дева, по меткому определению его супруги, что мне еще остается, кроме как сплетничать. Другие-то удовольствия все мимо прошли, жизнь впустую… Эх! – Гортензия Андреевна поцокала языком и ухмыльнулась. – Итак, представьте себе первоклассницу, которой строго-настрого запретили бегать по помытому полу. Она совершенно точно знает, что, как только ступит одной ножкой на мокрый паркет, тут же, как в сказке, немедленно сделается исчадием ада, чудовищем и проклятой эгоисткой, которая плюет на всех и вообще недостойна того, чтобы жить.

– Знакомо, – усмехнулась Ирина.

– Вот вы говорите, что личность выносится за скобки, а между тем в воспитании детей она именно что в центре внимания. Ежесекундная оценка: ты такой, ты сякой, а между тем ведь у человека, даже маленького, есть свобода воли, которая в первую очередь позволяет ему быть таким, каким он хочет. Я считаю, что надо оценивать поступки, а в душу не лезть. Взрослому мы только натопчем, а ребенку можем все переломать.

– Так Башмачников…

– Не перебивайте, пожалуйста, дослушайте.

– А, так это не все?

– Только начало. Дальше происходит вот что: мать намывает пол, оставляя дочку сидеть на диване, пока не просохнет, а сама отправляется в магазин, но на полдороге обнаруживает, что забыла кошелек. Возвращаться не хочется, и она из автомата звонит дочери, чтобы та ей этот кошелек принесла. Дочь слышит звонок, но она сидит в комнате, а телефонный аппарат в коридоре. По воздуху она летать не умеет, а наступить на пол – это все равно что сразу провалиться в геенну огненную. Девочка мужественно игнорирует звонки, а мама в автомате бесится. Ей не важно, что ребенок выполняет ее же собственный приказ, главное – она устала, а из-за несообразительности тупой девки придется возвращаться домой. Она тут уродуется, полы моет, в магазин ходит, а эта дрянь на диване расселась. Ну ничего, сейчас она узнает, как на звонки родной матери не отвечать! Вот это я и называю, Ирочка, «жирная жопа»: мой гнев, мои эмоции, мои желания превыше всего. Хотя в физическом плане супруга Макарова очень стройная и чрезвычайно красивая дама. В общем, она возвращается домой и выкатывает ребенку по первое число. Ты должна была сообразить, что это я звоню, и подойти! И вообще ты все поняла, а трубку не взяла мне назло! Естественно, у девочки шесть за семь, она понимает, что наказание бывает не только несправедливым, но и непредсказуемым, схлопотать можно за все, что угодно, и даже вообще ни за что, если мама не в настроении, а не в настроении она почти всегда. Энергия, которую дети должны тратить на учебу и развивающие игры, вся уходит на тщательное наблюдение за матерью, улавливание самых тонких оттенков ее поведения, а также на выбор собственной тактики, чтобы избежать наказания. Там, где ребенок должен весело и вприпрыжку мчаться по широкой, залитой солнцем дороге, эта девочка бредет словно по топкому болоту. Естественно, малышка становится рассеянной и неусидчивой. Падает успеваемость. Заметив это, мадам Макарова, как всякая ответственная мать, начинает орать на ребенка, всячески стыдить и угрожать, а когда не помогает, объявляет бойкот. Когда не помогает и это, мадам некоторое время пребывает в шоке, как же так, она ведь настолько идеальна, что не могла произвести на свет никого, кроме круглой отличницы. И к воспитанию подходит ответственно, контролирует и ругает ребенка, не щадя сил, выложилась на всю катушку. Дочка просто обязана занять пьедестал первой ученицы, однако ж нет!

Гортензия Андреевна азартно хлопнула в ладоши.

– Я слышала, что преуспевают в жизни как раз троечники и даже двоечники, – заметила Ирина. Она немножко стыдилась, что мало пристает к Егору с учебой.

– Совершенно верно. Ребенок должен узнать не только сладость победы, но и горечь поражения и понять, что если он проиграл, то жизнь не кончается, а просто идет немножко иначе, чем он хотел, и это не так уж и страшно, а порой и вовсе хорошо. Так вот. Воплощенный идеал всего и вся Макарова делает совершенно логичный вывод, что, поскольку она априори непогрешима, то виновата учительница, и на всех парах мчится в школу с претензиями – отчего я предвзято отношусь к ее ребенку и занижаю девочке оценки? Я начинаю разбираться, потому что мне самой причины падения успеваемости очень способной девочки были не ясны. Вызываю ребенка на разговор. Девочка запирается, но сами понимаете, Ирочка… – Гортензия Андреевна вздохнула, – помнят руки-то. Узнаю и про пол, и про менее вопиющие случаи. Утешаю ребенка, как могу, вызываю мамашу на беседу. Источник свой, конечно, не сдаю, так осторожненько пытаюсь объяснить, что с детьми все происходит по законам физики. От недостатка давления личность не формируется, но от избытка – ломается. Будьте мягче, терпимее, прислушивайтесь к ребенку, не одергивайте каждую секунду, и все наладится. Но куда там! Будет ей еще какая-то старая дева указывать, как надо воспитывать детей, смешно даже! Помню, она так приосанилась, губки свои красивые поджала, причесочку поправила и говорит ледяным тоном: «Учите ваших учеников, а мне нотации читать не надо. Это в ваши обязанности не входит!»