Ольга Карпович - Неуловимая наследница [litres]

Оле и Машке выдали оружие, которое они научились искусно прятать под джинсовыми и кожаными куртками, всегда надеваемыми поверх подобающих молоденьким любовницам криминального лидера модных тряпок. Однако пользоваться своими «Глок 17» им пока еще ни разу не доводилось. Все встречи Пороха проходили спокойно, без эксцессов, к обоюдному удовольствию договаривающихся сторон.

Чтобы не потерять навык стрельбы, Оля ежедневно тренировалась в подвале загородного дома Пороха, где он разместил их с Машкой. Та поначалу сильно переживала уход из спорта. До сих пор Машка, как и Оля до ранения, жила только тренировками и соревнованиями. Теперь же нужно было найти в жизни новые приоритеты, а это у нее пока не получалось. Зато, когда выяснилось, что на зарплату, выделенную им Порохом, вполне можно поселить бабушку в платном «Доме ветеранов», где ее ожидали профессиональный медицинский и бытовой уход, а матери нанять сиделку, Машка воспряла духом.

– И чего я столько лет впахивала в биатлоне за нищенские копейки, – фыркала она. – Надо было сразу в охрану податься.

Оля понимала, что в словах этих больше бравады, чем искренности. Наверное, Машка, прежде всего, саму себя хотела убедить, что не так уж и страдает по своему заповедному биатлону. А потому избавиться от чувства вины – от осознания, что это она вовремя не дала подруге отпор, позволила ей втянуться в эту историю и теперь ответственна за ее судьбу, – было трудно.

Зато угрызения совести по поводу убитого Рябого Олю не мучили. Да, выстрелить в человека, пусть даже подонка, оказалось не так легко, как она думала. И да, алое месиво на остове шеи, оставшееся вместо его головы, частенько являлось ей ночами. Но о сделанном Оля не жалела. Этот ублюдок убил ее родителей, лишил ее надежды на нормальное детство, на материнское тепло, на отцовскую нежность. Это он обрек ее на полуголодное существование у мамы Люды, на затрещины Пети, на ночные кошмары. И поплатился за это.

И оставшиеся двое тоже поплатятся. А еще – те, кто их подослал. Порох лично обещал ей это.

– Не кипешуй, девочка, найду я тебе Белого и Винта. Узнаю, где они теперь небо коптят, у ребят поспрашиваю. Что, не терпится и с этими счеты свести? – Порох скалил в усмешке зубы и обещал. – Эх, ну настоящая Фараонша. Не торопись, успеется. Давай пока потолкуем о том, куда завтра поедем. Перетереть мне надо с человечком одним, с Анваром. А человечек он опасный, непредсказуемый, вы с Машкой будьте начеку.

Все эти «человечки», с которыми Порох вел бизнес, переговоры, на которых Оля регулярно присутствовала, вскоре не оставили у нее сомнений насчет рода занятий дяди Славы. Он был одним из винтиков огромного наркокартеля, одним из звеньев длинной цепочки, по которой в Россию попадала наркота. Связи и знакомства, завязанные еще во время службы в Туркмении, на границе с Афганистаном, обеспечивали Пороху надежное положение в этой цепочке и позволяли не сомневаться, что товар прибудет вовремя и окажется надлежащего качества. Легальный бизнес у Пороха, разумеется, тоже был – грузоперевозки. Только в части машин, фур, железнодорожных контейнеров и составов ехали не безобидные продукты и стройматериалы, а маковые коробочки, сырье для опиума и героина.

Порох едва ли не каждый день наведывался в недавно расцветшие в разных частях Москвы чайханы, распивал чаи с Фархатом из Душанбе, с Байрамом из Ашхабада, с Каримом из Кабула, беседовал о поставках, о ценах, о реализации товара, и составы шли, везли в Москву смертоносный порошок. Оля сама не знала пока, чего ради прислушивалась к разговорам и старалась вникнуть в устройство наркобизнеса. Для исполнения ее служебных обязанностей этого не требовалось. И все-таки довольно скоро она уже представляла себе схему, по которой проходила торговля, и какое место занимал в ней Порох.

Так продолжалось несколько месяцев, пока однажды вечером, когда они только вернулись с очередных переговоров, проходивших, как подобает, в загородном клубе с сауной, бассейном и бильярдной, Порох не попросил ее задержаться на минутку. Машка шмыгнула в свою комнату, Оля же прошла вслед за Порохом в гостиную, обставленную с кричащим низкопробным шиком – золото, бархат, хрусталь, фальшивая тигровая шкура на полу, аляповатые картины над камином.

Порох предложил ей виски. Оля, мотнув головой, отказалась. Она пока еще не пробовала алкоголь. Даже на встречах с пороховскими корешами, жаждавшими напоить юную красавицу, умудрялась отнекиваться.

– Как хочешь, – пожал плечами Порох.

Плеснул себе виски в низкий граненый стакан, уселся на диван и поманил Олю к себе. Она присела рядом, не понимая, что нужно от нее дяде Славе. До сих пор он ни разу не делал попыток пристать к ней. Неужели сейчас?..

Однако на этот раз она ошиблась. Порох и не думал заявлять права на девушку, и без того официально считавшуюся его любовницей. Наоборот, закинув руку Оле на плечи, он подпустил в глаза уже знакомой сентиментальной поволоки и пустился в воспоминания.

– Ох, и человек же был папка твой. Любого мог завалить, хоть самого президента. Охрана, броники – все это для него было как два пальца. Казалось, вообще никак к цели не подступиться, а папка твой только кивнет – и назавтра находят его, голубчика, с пулей в башке. Правда, и брал Фараон за заказы много. Не каждому его услуги были по карману.

Порох отпил виски из стакана, пряно дыхнул Оле в лицо и продолжил:

– Такие деньги зашибал, не поверишь. Времена были дикие, звериные. А и тогда мало кто мог похвастаться такими доходами.

– На что же он тратил такие деньжищи? – спросила Оля и постаралась незаметно отодвинуться от дяди Славы подальше.

– Ну как на что… – хмыкнул Порох. – На жену молодую, на друзей верных. Да и, знаешь ли, когда взяли его да на нары кинули, нужны были бабулесы-то, чтоб подмазать кого надо и побег организовать. Но это все тьфу, мелочь по сравнению с тем, что у него осталось. Так-то мужик он был скромный, пыль в глаза пускать не любил. Откладывал все… Чтоб на покой уйти и зажить с семьей на райском острове.

В памяти у Оли снова всплыл золотой, пронизанный солнцем день. Вот так отец хотел провести остаток жизни. Так она могла бы вырасти. Если бы не Рябой. Не Белый, не Винт и тот, кто стоял за ними. Если бы не судьба, по неизвестным причинам заставившая отца заняться его жутким ремеслом. Та самая судьба, по воле которой и она вместо золотой медалистки олимпиады стала убийцей и охранницей наркоторговца.

– Ну чего молчишь? – Порох, похоже, ожидал от нее более бурной реакции.

Оля пожала плечами. Затянувшаяся рана еще иногда давала о себе знать при таком движении тупой ноющей болью.

– А что говорить? Сами знаете, ничего у него не вышло.