Валерий Пушной - Битые короли

Обмен любезностями закончился, и Латенин сел напротив Речерской, поедая девушку глазами. Стол был накрыт, на нем было все, чего ей хотелось, будто Артур прочитал ее мысли на расстоянии, когда заказывал. Ксения взяла фужер с уже налитым вином и подняла:

— Выпьем за удачу! — Ей было приятно, что он рассматривал ее.

— За удачу надо выпить обязательно, — согласился он, продолжая любоваться девушкой.

— Я восхищена тобой! Ты оказался на высоте! — сказала она, отпив глоток и посмотрев Артуру в глаза. — Больше нет этого гнусного препятствия!

Ксения подождала, когда Латенин выпьет, и произнесла:

— А теперь наполни свою рюмку еще раз. Я хочу выпить за тебя!

— Ну если ты так хочешь, — отозвался он. — А не боишься, что быстро пьяным стану?

— Я видела, как ты можешь пить, поэтому ничего не боюсь, — сказала она.

— В таком случае я выпью за тебя! — проговорил он, наполняя стопку.

Ксения снова отпила глоток и, продолжая держать фужер в руке, смотрела, как пьет Артур.

— Я так счастлива! — проговорила, когда он допил. — Ты сделал это, ты убил его, ты помог себе и освободил меня. Это необходимое убийство. Великолепное. Я видела все, и мне не было страшно. Я горжусь тобой.

— Ты о чем, Ксения? — Латенин посмотрел на нее странным непонимающим взглядом.

— Ну перестань, Артур! — Речерская посмотрела недовольно. — Ты прекрасно все понимаешь!

— Не понимаю. — смутился Артур.

— Не надо этого скрывать от меня. — Ксения поставила фужер на стол перед собой. — Я на твоей стороне. Я сама просила тебя о том, чтобы ты покончил с Юлием! И ты сделал это. Твой стрелок разделался с ним, когда он этого совсем не ожидал. Не раскаивайся. Ты поступил правильно. Я счастлива.

— Это не я убил его, Ксения. — Латенин наклонился вперед, чтобы близко видеть красивое лицо девушки. — Я только недавно узнал об этом.

Он медленно подался к спинке стула, и восхищенная улыбка на лице стала меняться на просто вежливую.

— Я не убивал его, Ксения! — повторил Артур.

— Я все разумею, ты должен это скрывать, — сказала Речерская, изобразив на лице понимание. — Но зачем прятаться от меня, Артур? Ведь я же обо всем знаю. Я пришла к тебе, чтобы сказать, что испытываю к тебе чувство. Я согласна пойти за тебя замуж. Ты восхитил меня.

— Но я не имею к его убийству никакого отношения, Ксения! — повысил голос Латенин.

— Ну конечно, сам ты не убивал, ты нанял стрелка! — В ее голосе появились нотки раздражения, она тоже откинулась к спинке стула. — И тот очень хорошо выполнил твой заказ. Ты нашел хорошего исполнителя.

— Повторяю, Ксения, ты заблуждаешься! — Латенин собрал мелкие морщинки на переносице, и голос его стал звучать, как струна: — Ты была при этом? Как это произошло?

Ксения не поверила ни одному слову Артура и по его ответам решила, что тот тоже не доверял ей, а потому вел свою игру, не раскрывая себя. Девушке не понравилось это, и она тоже не хотела отвечать на его вопрос, фыркнула, нахмурилась, но все-таки отозвалась:

— Ты прекрасно все знаешь, Артур, но я повторю тебе. Это произошло днем в кафе «Белая кошка». В моем присутствии. Меня после всего допрашивали менты. Я запомнила лицо стрелка, но ментам ничего не сказала.

— Почему? — спросил Латенин уже с какой-то неохотой и отстраненностью, которую сразу заметила Ксения.

— Чтобы они не нашли его и не вышли на тебя! — Речерская рассеянно пробежала глазами по нетронутым блюдам на столе. — Неужели это непонятно, Артур, или ты просто-напросто издеваешься надо мной? Вместо того чтобы разделить со мной радость, ты ведешь себя отвратительно!

Артур смотрел перед собой, взгляд блуждал на уровне груди Ксении, был расплывчатым и неуловимым. Однако девушке показалось, что Латенин смотрел на ее красивую грудь и что у него возникало желание прикоснуться к ней, а потому Речерская снова придвинулась к столу и шепнула, притронувшись к груди:

— Сегодня ты сможешь ее поцеловать, Артур, она хочет этого.

Но тот, продолжая смотреть все тем же взглядом, отозвался на предыдущие слова Ксении, как будто даже совсем не слышал последнего предложения:

— Какая же это радость, Ксения? Человека убили!

— Ну хватит, Артур! — вспыхнула Ксения. — Твои шутки неуместны, они мне стали надоедать!

— Это сделал кто-то другой! — Артур поднял глаза, и Ксения увидела в них упрямство и твердость, взгляд будто оттолкнул ее назад к спинке стула и придавил.

Девушка резко вскочила, продолжая не верить Артуру. Ее выводило из себя его поведение. В присутствии Дончарова или Саши Апро она никогда бы не посмела вскакивать и выбрасывать коленца, сидела б и помалкивала, а если бы даже возражала, то не вспыльчиво и категорично, страх перед ними пригибал ее. Но сейчас такого страха не было, сейчас Ксении было легко и свободно, и она выплеснула из себя эмоции:

— Твое глупое упрямство меня раздражает! Можешь и дальше рассказывать свои сказки кому угодно, только не мне! — Неожиданно для самой себя она выскочила из-за стола и шагнула к выходу.

Латенин удивился. А Ксения уже ругала себя, этот порыв произошел против ее воли. Она не должна сейчас уходить, ведь пришла сюда с другими намерениями. Но все равно продолжала двигаться к выходу. Ждала, чтобы Артур остановил ее, окликнул, даже просто шепнул ей вслед, чтобы вернулась. И она тут же возвратилась бы на свое место и больше не позволила б себе так оплошать.

Но он молчал. Как же она сглупила.

Однако, чтобы оставаться свободной, покоряющей мужчин, не должна возвращаться к столу, пока ее не попросят. Конечно, могла бы сейчас сделать вид, что направляется в туалет, зайти в него, помыть просто руки и опять вернуться к столу, перевести разговор на иную тему. Но ей трудно было перешагнуть через собственное чувство свободы, оно перехлестывало ее. Она свободна. Она сама все решает. Отныне ею не только должны восхищаться, но еще должны просить.

Она подошла к двери, так и не услышав у себя за спиной просьбу вернуться.

Взялась за ручку, помедлила.

Перед глазами поплыл туман, сознание погружалось в него. Стеклянная дверь стала непроницаемой. Все в душе протестовало против того, чтобы открыть ее и выйти вон.

Эта дверь сейчас казалась ей дверью в пропасть.

Латенин в первый миг хотел остановить девушку, ее легкая поступь завораживала. Он действительно желал бы сегодня целовать ее грудь. Но настойчивое стремление Ксении навязать ему убийство вызвало в нем растерянность и разочарование. Именно поэтому его язык никак не поворачивался, чтобы вытолкнуть из горла слова, какие вернули бы девушку к столу. К тому же он опасался, что она не станет возвращаться и тогда он просто потеряет лицо.

Ксения держалась пальцами за ручку, и ей казалось, что та раскаляется докрасна, обжигая пальцы нестерпимой болью. Наконец нажала, плавно опуская вниз, и дверь стала открываться.