Валерий Пушной - Битые короли

Охранники возле входа несколько оживились, увидев его, но не проявили никакой расторопности, чтобы открыть перед ним дверь или хотя бы улыбнуться. Элементарное правило вежливости при встрече посетителя у этих охранников было в глубоком загоне. Кислые физиономии с одной мыслью в глазах — спрятаться куда-нибудь в тенек да попить пивка.

— Свободные места есть? — спросил Глеб только для того, чтобы разбудить их от полудремы.

— Чего? — Ближайший охранник, с большой головой, стриженный коротко, поднял вспотевшее, измученное жарой лицо с полными губами и круглыми щеками. Толстые складки кожи на его горле наплывали на тесноватый ворот. Осмыслив, какой прозвучал вопрос, он буркнул: — Здесь всегда есть.

— А вы тут для чего, для декорации? — приостановился Глеб, расшевеливая второго охранника.

— Мы здесь охрана, — оторвался от полудремы тот и недовольно привстал со стула. Был он высок и не толст, глаза без ресниц и бровей, словно они были лишними на этом лице. Губы тонкие. Волосы с какой-то молодежной стрижкой, название которой можно было дать любое по настроению. Униформа на нем болталась, под ее объем его явно надо было откармливать, как на убой. — Охраняем от всякой шелупени, — сказал вяло.

Глеб открыл дверь в кафе. Его охранники подошли к двери и встали по ее сторонам.

— А вас что, мужики, нам в помощь прислали? — скривил тонкие губы охранник в болтающейся униформе, потом широко раскрыл рот и зевнул: — Значит, веселее будет. Тогда давайте знакомиться. Меня зовут Гоша, а вот его, — рукой показал на напарника, — Кочан. А потому что голова здоровая, ему шапка самого большого размера не налезает на башку, только затылок прикрывает.

— Значит, умный, — отозвался один из охранников Корозова, переглянувшись со вторым. — Значит, в дурь не попрет без необходимости, — и умолк, показывая, что дальше разговаривать не намерен.

— Ага, — коротко гоготнул Гоша, — вумный, как вутка! Кочан, слышь, вумный, придумай, как спрятаться от солнца.

— Чего? — сощурился Кочан, закряхтел и тоже оторвал зад от стула, пробурчал: — А чего тут думать? Я говорил, зонты нужны. Мужики, закурить есть? — глянул на второго охранника Глеба. — А то все поискурили.

Тот, не говоря ни слова, отрицательно покрутил головой.

Глеб, войдя в кафе, остановился и оглядел небольшой зал. Обыкновенный, без всякой вычурности. Стены, крашенные в легкий желтоватый цвет, кондиционер, потолок подвесной, светильники обычные, пол в плитке. В зале — шесть ярко-красных столов с ярко-красными жесткими деревянными стульями. Такая же ярко-красная барная стойка. Музыка играла, словно весь зал до отказа был набит посетителями.

За стойкой бара стоял высокий парень с густыми вьющимися волосами, каким могла бы позавидовать любая девушка. Нос чуть длинноват, но не портил лицо. Перед ним были расставлены в ряд разные бутылки. Бармен посмотрел на Корозова с интересом, как бы ожидая, что тот подойдет и что-нибудь закажет, но, когда Глеб отвернулся, парень сразу потерял всякий интерес к нему.

Рядом стоял официант в белой рубашке и галстуке-бабочке. Голова чуть клином, пучок волос сверху, под глазами круги, как бывает от недосыпания. Под рубахой прямое тело. Он не проявил какого-то особого интереса к посетителю, словно сразу догадался, что непременно сейчас будет его обслуживать. Его рука уже тянулась к меню, лежавшему на барной стойке, нащупывала его, чтобы схватить и отнести к тому столу, за какой сядет Корозов.

Глеб посмотрел в зал: там был занят только один стол, самый дальний, и за ним красовалась изящная фигурка девушки, какая сидела к Корозову спиной. По длинным волосам и прическе Глеб узнал Речерскую. Не раздумывая, шагнул к ней:

— Ну, какие проблемы на этот раз, девушка, заставили тебя вновь обратиться ко мне?

Остановился у нее за спиной, положил ладонь на спинку стула.

— Проблема всегда одна, Глеб. Деньги. Их всегда не хватает, в них всегда нуждаешься.

Голос был незнакомым. Подумал, что ему показалось или ослышался. Взял девушку за плечо и резко повернул к себе, увидел другое лицо. Оторопел, не узнал сразу, отпрянул:

— Ты кто?

— Лишние знания только обременяют мозг, Глеб, — отвернулась Фаина.

Корозов почуял, что угодил в западню. Собственно, он готов был к подобному развитию событий, осознанно шел на это, но не ожидал увидеть другое лицо. Это ошеломило его. И вдруг мозг пробила вспышка: под париком было лицо, которое первый раз он видел в ресторане с Шедриным, потом возле Дончарова. Фаина Палия. Ах ты чудо чудное. Совсем не думал, не гадал. Все последнее время долбил Акламина Речерской, а искать надо было в другом месте.

— Так это ты, кукла, мозги полоскала мне? — Глеб сорвал с нее парик и бросил на стол. — Нужда в деньгах у тебя! И ты решила, что я тебе их дам? Мечтать не вредно. Но лучше бы ты решила, куда тебе бежать, в какую щель забиться!

— Дашь, Глеб. Конечно, дашь. — Фаина даже ухом не повела, только поправила свои волосы, продолжая уверенно и спокойно сидеть на месте. — Я люблю деньги.

— Деньги любят все! — заключительно произнес Глеб, чувствуя, что должен немедленно уйти отсюда, но уйти достойно. — Мечтай и дальше!

Круто развернулся и направился к выходу.

И в эту секунду уловил за спиной непонятный шум, и над ухом раздался скрипучий мужской голос:

— Но она любит деньги больше всех!

Корозов мгновенно догадался, кто у него за спиной. Стал медленно разворачиваться, чтобы увидеть лицо Борзого, но в этот миг тот ударил его по затылку рукояткой пистолета. Глеб мягко провалился в пустоту, колени подогнулись, и он упал на пол. Бармен и официант бросились к нему. Подхватили и потащили в служебное помещение.

А на улице в это время происходили другие события. Кочан ворчал себе под нос, что компания попалась какая-то малоразговорчивая и вдобавок жадная, они даже сигарету — и ту не отщипнут. Гудел так, что охранник Корозова не выдержал:

— Не курим. Отвяжись!

Кочан медленно вытащил из кармана носовой платок и стал вытирать пот с шеи и лица, затем потоптался на месте и вяло двинулся к автомобилю Глеба. Подошел к водительской двери, стукнул костяшками пальцев в стекло:

— Эй, водила, может, у тебя найдется, чего стрельнуть? А то понимаешь, друг, покурить хочется, а у твоих приятелей одни фиги в карманах.

Водитель опустил стекло, Кочан подмигнул ему:

— От нас вам приветик. Я тоже до охраны водилой вкалывал, а теперь, как видишь, сменил свой курс.

— Здесь лучше, что ли? — глянул в его разморенные солнцем глаза Никола.

— Спокойнее, друг. Баклуши бьем целыми днями. — Кочан замедленным движением опять вытащил носовой платок и промокнул лоб и щеки. — Так у тебя покурить найдется?

— Нет, друг! — Водитель развел руками, оторвав их от руля. — Шеф не курит и курящих не держит. Говорит, курить — здоровью вредить. Так что отвыкай от этой дурной привычки, а то так и будешь стрелять бычки до самой смерти.