Яна Егорова - Эрнестина Вольф. Дело о клубничном пироге

— А, это вы, — открыла ей Эльза Тоомас.

— Доброе утро, — шёпотом поздоровалась мадам. — Я лишь хотела полюбопытствовать, заходил ли к вам вчера этот неприятный следователь?

— Заходил! — импульсивно подтвердила соседка.

Она вышла встречать гостью в домашнем платье, поверх которого был повязан передник с аппликацией в виде множества желтых и оранжевых бабочек разного калибра.

— И задавал такие вопросы! Вы не представляете! Оказывается, Матильда умерла от крысиного яда! А мы то тут причем? Я и Линда?! Мы же были подругами! Все втроем! Он намекал на мой клубничный пирог! А я сама, вот этими вот руками испекла его, с душой, старалась. Этот ваш следователь не просто намекал, а в открытую спрашивал, не подсыпала ли я чего туда по ошибке! Они забрали мои продукты! Муку, сахар, обыскали все полки, рыскали, как собаки!

На этом слове взгляд разгневанной Тоомас наткнулся на хитрую мордочку Кикки, торчавшую почти из подмышки Эрнестины Вольф, которая, в свою очередь, опять навострила уши. Она все еще стояла на лестнице, а за соседней дверью раздались шаги — не иначе Алена уже услышала их разговор.

— Эльза, позвольте, я войду, — впопыхах сказав это, мадам шагнула в квартиру номер пять и резко захлопнула за собой дверь, удивив этим соседку. — Там моя дочь, — прошептала она в свое оправдание.

— Дочь, которая называет вас «мадам»? — Эльза сняла с переносицы очки и протерла их фартуком.

— Не родная. Это дочь мужа.

— Ага, то-то вы не очень-то похожи.

— А вы наблюдательны, — вымученно выдавила Вольф. — Ходит за мной, следит, из дома не выпускает. Вот, еле с собакой отпросилась погулять. Наверное, — мадам прислушалась, приложив ухо к двери, — у Матильды похожие отношения с дочерью были? Ну, я в том плане, что она взрослая, не замужем…

— У Матильды? Нет, перестаньте. Уж не знаю, что там с вашей происходит, а Матильда с Ниной жили душа в душу. В семействе Турунен никогда не было мужчин. Так уж получилось. Матильду ее… хахаль, уж не помню, как его звали, от него только фотография над ее кроватью осталась, бросил ее беременную. Красивый был, ничего не скажешь. Работал на нашем швейном предприятии какое-то время директором. Но уволили его. За то, что ни одной юбки мимо не пропускал. Только все девчонки наши с мозгами были, одна Матильда понесла. Ну естественно, дочь он не признал, уволился и был таков! А Нине и самой, поди, уже сорок лет. Сорок два. У нее был выкидыш, лет двадцать обратно. Тяжело переживала девка, с тех пор мужчин не жалует в своей жизни. Мать Нина любила очень. В театр они постоянно ходили, на концерты, в поездки заграничные ездили. Со всеми праздниками дочь ее поздравляла, во время наших посиделок всегда из дома уходила, чтобы не мешать. Вот и вчера…

Эльза спешно покопалась в кармашке передника, вынула оттуда платочек и протерла им глаза.

— А полицейский ваш, изверг истинный. Все продукты, все продукты! А ведь мы с Кари небогато живем. Оба на пенсии. Он всю жизнь почтальоном проработал, я швеей. Откуда у нас деньги лишний раз полки едой забивать? Нам даже волонтеры помогают. Раз в два-три дня за продуктами бегают, да и помощь социальную приносят. Если бы не они — нелегко бы нам пришлось. И подружкам моим. Ну, у Матильды хоть Нина была, так и та в кредит машину новую взяла, чтобы маму на море возить. Велосипед свой этот дорогой. Лиловый.

Мадам дернулась, потому что ее ног коснулось что-то теплое и пушистое. Она посмотрела вниз — сразу несколько кошек атаковали ее прогулочные тапочки — на песочных джинсах мгновенно остались клоки черной и белой шерсти.

— Ой, а это ваши? Какие замечательные!

— Да, — с гордостью ответила Эльза. — Это мои. Видите, какие приличные, я же вам говорила, они у меня воспитанные, гадить на лестнице не будут. У каждого свой лоток и своя миска. Отдельная для сухого корма, для консервов, для воды и еще по одной для молока. Все, как положено!

— И вправду, очаровательные! — поддержала Эрнестина. — Так вы говорите, Эльза, вчера у вас получился отменный пирог? Какая жалость, что вас подозревают! Я более, чем уверена, что вы очень старались сделать вечер незабываемым!

— И то верно, и то верно. Вот ведь как бывает.

— А Нина, она потом пришла после того, как вы разошлись?

— О, да. Бедная девочка. Матильде не сразу стало плохо. Хотя она и до этого не раз жаловалась на недомогание, тошноту. Мы советовали ей обратиться к врачу. Я и сама нередко чувствую тошноту. Мой доктор говорит, это может от давления быть. А я все же думаю, что это от переживаний из-за этой вони. А теперь еще и Матильду хоронить. Надо Нине помочь, девочке теперь одной похороны организовывать. Она же совсем молодая, не знает, что да как.

— Да, действительно, — мадам с трудом сдержала саркастический смешок. — Матильда, наверное, вчера была в хорошем расположении духа?

— Нет, не очень. Я же говорю, ей уже нездоровилось, когда мы с Линдой пришли. Я еще предположение сделала, что она не ела весь день. Такое случалось иногда, когда Нины долго не было. А нет, Мати сказала, что поела как раз перед нашим приходом, но не слишком плотно, оставила местечко для кусочка моего пирога. Вот как. Она очень любила мои пироги!

Улыбка на лице мадам застыла — только что черный кот вонзил когти обеих передних лап ей в лодыжку. На глазах Вольф появилась влага, губы дрогнули. Еще секунда и не привыкшая к подобному обращению со стороны животных француженка, была готова наплевать на расследование и… что-нибудь сделать с подлым котом.

— Эльза, кто там пришел? — положение спас, появившийся из комнаты, шаркавший разношенными тапками по старому линолеуму старичок.

— Кари, познакомься. Гостья наших молодых соседей, Эрнестина.

— Не вижу… Где мои очки, Эльза? Я ее не вижу. Она молода?

— Молода, моложе, чем мы с тобой.

— В таком случае, позвольте вашу ручку, — старик сделал попытку изобразить галантность, но по причине плохого зрения промахнулся, протянул руку мимо гостьи и поцеловал лишь воздух. — Где же вы? Эльза? Эрнестина?

— Эм… я, пожалуй, пойду, — мадам сделала шаг назад.

Сил ее уже не было терпеть когти противного кота на своей коже, а сердце требовало ретироваться по-английски.

— Я совсем заболталась, так интересно вас послушать. Но мне надо выгулять Кикки!

Вновь оказавшись на лестничной площадке, мадам Вольф попала в очередную западню — там, сложив руки на груди, ее уже поджидала Алена.

— А я… я случайно, мы с Кикки уже бежим гулять! Ей очень срочно необходимо в туалет!

Мадам была вынуждена ускорить шаг — настырная помощница проводила их до самой двери в подъезд, после чего еще некоторое время стояла в проходе, наблюдая за тем, как они обе с Кикки удаляются.