Сергей Жоголь - Имитатор

«Внимание! Внимание, говорит Москва!..

В течение дня наши войска вели бои на Можайском, Малоярославецком, Харьковском и Таганрогском направлениях. На разных участках Западного фронта немцы предприняли ряд ожесточённых атак на наши позиции. Все атаки немецко-фашистских войск были отбиты с большими потерями для врага…»

От Советского Информбюро: вечерняя сводка от 26 октября 1941 г.

Германия, г. Берлин… примерно за две недели до описываемых событий

Эмма подошла к окну — к особняку подъезжал чёрный автомобиль. Когда машина остановилась у ворот, с водительской стороны выскочил шофёр в военной форме и побежал открывать дверь, однако пассажир уже вышел сам. Это был офицер, стройный и высокий. Он огляделся, поправил кобуру. Водитель отскочил, вытянулся, потом шагнул к задней двери и распахнул её; из машины вышел второй, в сером плаще и в шляпе. Этот был невысок и показался Эмме каким-то скрюченным.

Мужчина в плаще что-то сказал офицеру, и оба направились к дому. Гражданский сильно хромал — это сразу бросилось в глаза. На полпути он встал и прижал руку к груди.

Офицер тоже остановился, снова поправил кобуру. Его явно раздражала медлительность спутника. Он ухватил гражданского за рукав, пригнулся и что-то сказал. Гражданский закивал и засеменил дальше. От ворот до дома было не меньше сотни шагов, и с высоты второго этажа лиц мужчин было не разглядеть. Эмма нахмурила брови — забавная парочка! Паук приказал сообщать обо всех посетителях, в особенности если они покажутся Эмме важными. А этот? Какой-нибудь мелкий чинуша из рейхсканцелярии с сопровождающим; тогда почему сопровождающий так груб? Он явно не слишком важная персона, а из-за всякой мелюзги она не должна всё бросать и бежать к Пауку на доклад.

Эмма скорчила презрительную гримасу и отошла от окна. Когда девушка подошла к зеркалу, она на некоторое время позабыла о так взволновавших её визитёрах, и из груди её вырвался гневный стон: «О, Боже!».

Эмма закусила губу и топнула ножкой. Проклятые волосы росли не по дням, а по часам. Не прошло и недели с тех пор, как она в очередной раз выкрасила свои локоны, и вот тёмные корни появились снова. И это именно сегодня, когда её ждала очередная встреча с Густавом. Эмма откинула назад волосы, взяла помаду и тщательно подвела губы. «Ну и ладно, Густав ведь назначил встречу в „Сбежавшем пироге“, а в этой забегаловке всегда такая темень. Правда, если оттуда он снова поведёт меня на съёмную квартиру…» — Эмма хихикнула и поджала губы. Ну что ж, даже если Густав увидит её потемневшие волосы, то она позаботится о том, чтобы он не придал этому особого значения. Густава Эмма совсем не боялась, она боялась других.

Молодая женщина сделала шаг назад. Из зеркала на неё смотрела платиновая блондинка, кареглазая, с ярко выраженными скулами и тонкими губами. Огромные глаза с пышными ресницами светились задорным огнём. Эмма сделала ещё один шаг назад, повернулась на каблуках и поставила правую руку на пояс. Высокая, прямая спина, осиная талия — всем этим Эмма осталась довольна.

Не зря же Густав, несмотря на запреты его вечно брюзжащего папаши, всё ещё продолжает бегать за ней, дарит дорогие подарки, и это сейчас, когда так трудно достать мало-мальски хорошую вещь! А ведь она старше Густава почти на четыре года. Мысли о возрасте вызвали на милом личике очередную гримасу — Густав не торопится со свадьбой, и это всё из-за его упрямца-отца. Ноздри Эммы надулись, но ничего. Она снова подумала о странной парочке и подошла к окну.

Мужчины, прибывшие на автомобиле, уже поднимались по лестнице. Лишь на мгновение офицер поднял голову.

Эмма вскрикнула и тут же прикрыла рот рукой. Ей показалось, что её кольнули чем-то острым. Она сделала шаг назад, схватила лежавшую на полке щётку и начала энергично стряхивать с комода пыль; мысли путались. Эмма снова подошла к окну и выглянула из-за портьеры. Водитель в форме ефрейтора уже припарковал машину под навесом возле осыпавшихся кустов сирени и теперь спокойно курил, беседуя с одним из слуг. Эмма посмотрела на часы. До встречи с Густавом оставалось не так уж и много времени.

Густав… мой дорогой Густав. Как же теперь быть?..

Если Эмма немедленно не сообщит Пауку о визите майора Краузе, у неё могут возникнуть проблемы. На этот счёт у девушки имелись чёткие инструкции. Эмма уже знала, что Паук не из тех, с кем можно шутить.

Она прошла по коридору, прислушалась. Посетители уже поднимались по лестнице. Эмма спряталась за колонной, подождала, когда прибывшие пройдут мимо, и на цыпочках двинулась следом. Когда захлопнулась дверь, девушка прошла по коридору и нырнула в одну из комнат. Здесь, в самом углу, стена тоньше, чем в других местах, если прижать к ней ухо…

Эмма услышала громкий голос полковника. Её хозяин радушно поприветствовал Краузе, потом довольно сухо поздоровался со вторым. Этот второй ответил на незнакомом языке. Поляк… серб? Да нет же, скорее всего, русский!

Полковник снова обратился к гражданскому, назвал его по имени, но это имя тут же вылетело из головы Эммы. Колени девушки дрожали.

Краузе похвалил висевшую на стене картину — гордость полковника, — потом все трое заговорили по-русски. Эмма тихо застонала, потом оглянулась. Если жена полковника или кто-нибудь из слуг застанет её за этим занятием, в лучшем случае это закончится увольнением. Решено: она пойдёт к себе и будет собираться на встречу с Густавом, вот только…

А что, если кто-то из людей Паука следит за домом полковника?

Например, этот долговязый тип, которого Паук называл Прыгуном (как же её раздражали все эти мерзкие клички!). При одном воспоминании о Прыгуне у Эммы холодело внутри. Несколько раз она видела, как Прыгун бродил возле особняка полковника и постоянно прятался в кустах. Эмма догадывалась, что именно Прыгун помог ей избавиться от того ужасного толстяка, который так грубо нарушил её мирную и спокойную жизнь.

Что, если Прыгун и сегодня где-то там, следит за домом, прячась среди кустов?

Тогда она скажет, что была занята и никого не видела. Не поверят…

Ну и пусть, тем более какой толк стоять здесь и слушать эту тарабарщину, если она всё равно ничего не понимает по-русски? Эмма уже собиралась уйти, но тут мужчины перешли на английский — этот язык был девушке немного знаком, ему учила её мать.

— Что вы здесь делаете? — Мужской голос, сухой, словно выстрел, раздался вдруг сзади, Эмма вздрогнула и резко повернула голову.