Александр Охотин - Почка на экспорт

Два года назад я вернулся к ним, и не жалею об этом. Время многое лечит. По крайней мере, мне хочется на это надеяться.

Допив кофе, я расплатился и вышел на улицу. Смеркалось. Дождь прекратился, и уличные фонари добродушно подмигивали прохожим жёлтыми глазищами ламп. Тяжёлые тучи, разрываемые свежим ветром, неслись прочь, открывая в просветах между собой участки тёмного ночного неба с яркими крупными звёздами.

Я сел за руль, и машина, послушная мне, плавно понеслась по асфальту улиц.

Сегодня вторник, а это значит, что груз ответственности дежурного врача ложится на мои плечи. В принципе, я не имею ничего против. Если бы не одно «но». По вторникам центральная городская больница дежурит по городу, и в течение суток бригады «скорой медицинской помощи» будут свозить к нам больных, избитых и раненых жителей, нуждающихся в лечении. А я, как дежурный хирург, буду разрываться на части между приёмным отделением и оперблоком. Нельзя сказать, что эта весёленькая перспективка греет мне душу. Однако работа есть работа, кто-то же должен дежурить. Успокоив себя таким образом, я отправился в ординаторскую выпить чаю.

— Александр Александрович, вместе сегодня дежурим?

Это Наташа, работает у нас медсестрой. Никак не могу понять, что удерживает девушку с таким внешними данными в больнице. Особенно, если учесть, что её родители далеко не бедные люди. В общем, не из-за грошовой зарплаты она здесь, это точно. Хотя ей бы прямая дорога куда-нибудь в фотомодели, расхаживать с неприступным видом по подиуму, привлекая смазливым личиком и точёной фигуркой богатых покупателей. Она же, видите ли, судно за больными предпочитает таскать.

— Вместе, вместе, — проворчал я и пошёл дальше. Её бодрое настроение никак не гармонировало с моим внутренним миром, окрашенным сегодня в мрачные тона.

— Приходите вечером кофе пить! — донеслось мне в спину. Задорный девичий голос заставил меня вздрогнуть. Старею, решил я. Раньше хорошенькие сотрудницы вызывали у меня только положительные эмоции.

Елена Анатольевна что-то задумчиво исправляла в конспекте, готовясь, видимо, к завтрашней конференции. Я не стал ей мешать. Если человеку не дают покоя лавры Пирогова, опасно становиться на его пути. Хохлов мимоходом хлопнул меня по спине и умчался по своим делам. Даже неизменный Павел Валентинович куда-то запропастился.

Я молча налил чай и пристроился на подоконнике, покуривая сигарету. Зазвонивший телефон сорвал меня с насиженного места. Дежурного хирурга просят пройти в приёмное отделение. Началось, подумал я, торопливо допивая большими глотками обжигающий чай. Сутки обещали быть суматошными.

Ожидания не обманули меня. Тяжёлые больные сыпались, как из рога изобилия. Втянувшись в работу, я скоро перестал ощущать течение времени, на место недовольству пришла сосредоточенность и окончательно вытеснила посторонние мысли.

Лишь ближе к обеду появилась возможность перевести дыхание. Вспомнив о данном вчера Костику обещании, я тяжело вздохнул. Легко обещать, но как выполнить поручение? Не будешь ведь расхаживать по больнице, с милой улыбкой интересуясь у встреченных по пути докторов, не их ли работа легла в основу Костиного фотоснимка. Решив посовещаться с Хохловым, я отправился на его поиски. Михалыч обнаружился поблизости от реанимации. Стоя в коридоре, он рассказывал анекдоты двум симпатичным сестричкам. Слушательницы хохотали, хлопали в ладоши и просили продолжения. Моё появление разрушило развеселившееся трио. Молча взяв Хохлова за руку, я отвёл его в сторону, не обращая внимания на огорчённые реплики девушек.

— Александр Михайлович, нужен совет старшего товарища, неглупого и чуткого, — начал я.

— Ты обратился по адресу, друг мой, — покровительственным тоном ответил он. — Пойдём в ординаторскую, а то здесь поговорить не дадут.

— Выкладывай, что там у тебя, — сказал он, когда мы прибыли на место.

Я молча вынул из кармана фотографию и протянул её Хохлову. Его реакция меня удивила.

— Где ты это взял? — отрывисто бросил он.

— Значит, то, что здесь изображено, сомнений у тебя не вызывает? — Я всё ещё надеялся, что зрение подводит меня, и на снимке Хохлов увидит не почку, а что-нибудь другое.

— Человеческая почка, и ты сам это знаешь.

— Может быть, животного? — возразил я.

— Не может. Внутренние органы животных отличаются по размеру и внешнему виду от наших. Так что сомневаться тут нечего. Если это только не фотомонтаж. Так где, говоришь, ты её взял?

— Конечно, это подлинный снимок. Человек, давший мне его, так шутить бы не стал. Я его знаю сто лет. Костя Кузьмин. Журналист. Неделю назад он случайно стал свидетелем аварии и, пытаясь помочь пострадавшим, обнаружил это. А вчера обратился ко мне за помощью.

— Чего же он хочет? — поинтересовался Хохлов.

— Как чего? — удивился я. — Как и любой журналист, сенсационного расследования. В первую очередь нам надо знать, кто именно из врачей выполнил работу по ампутации почки.

— Вас? Ты, значит, тоже решил в газетчики податься? Или слава доктора Ватсона спать не даёт? — он откровенно издевался. — Саша, ты просил совета. Вот он. Если ты и твой не в меру пронырливый друг не хотите нарваться на неприятности, то лучше вам в это дело не лезть. Фотографию порвать, об аварии забыть и никогда, никогда, — подчеркнул он, — никому об этом не рассказывать. В противном случае я не могу гарантировать вам счастья дожить до появления внуков.

— У меня и детей-то пока нет, — автоматически ответил я. — Но почему, Михалыч?

— А потому. Во-первых, ничего вам разузнать не удастся. Такая работа болтунов не терпит, а если и заведётся говорун, ему быстро укоротят язык. Во-вторых. Ты представляешь себе, какая мощь должна стоять за человеком, сумевшим организовать такое дело? Заметь, я не утверждаю, что кто-то его действительно организовал. Лишь предполагаю. Но о чём бы ни шла речь, стоит ему пальцем шевельнуть — и вас с этим твоим… как его, Костей, закатают в асфальт так, что и ушей на поверхности торчать не останется. И вообще, Саша, я тебя не узнаю. Раньше ты никогда не любил совать нос в чужие дела. Это отпуск на тебя так подействовал? Захотелось славы, цветов, оваций благодарных сограждан и любви красивых женщин? Так это я могу устроить и без всякого риска. Что ты скажешь насчёт девочек из реанимации? Хорошенькие, смешливые и, заметь, без единой мысли в голове. Что тебе ещё надо?

Меня уже пригласили провести вместе сегодняшний вечер. Если я приведу с собой друга, то овации нам обоим будут точно обеспечены. Мне больше нравится Аллочка, та, что блондинка. Но если будешь настаивать, могу уступить, другая ничуть не хуже. Ну так что, согласен, Нат Пинкертон? — он выжидательно уставился на меня.