Марина Серова - Нокаут по наследству

— Привет, — услышала я Мишин голос. — А ты что тут делаешь?

Я обернулась и увидела стоявшего на пороге Мишу. И только потом поняла, к кому он обращался.

Андрей Кузнецов в момент моего появления в комнате отошел в угол, но, увидев, что со мной только Миша, решил, что он ему не помеха. Кузнецов размахнулся и чуть было не отправил Мишу в нокаут, но тот технично отклонился всем корпусом в сторону. Удар не достиг своей цели, улетел в пустоту. Реакция юриста была быстрой и точной — он тут же ударил Андрея кулаком в плечо, от чего тот невольно сделал шаг назад. Фрудберг имел довольно изящное телосложение, и сила, с которой он врезал Андрею, меня очень удивила. Но я рано радовалась. Кузнецов тоже успел среагировать, и Мишин кулак всего лишь скользнул по его плечу. А в следующий момент сам Миша вылетел через дверной проем в коридор — Андрей с силой толкнул его в грудную клетку обеими руками.

— Ах ты тварь! — услышала я рев Владимира и машинально склонилась над Кларой Николаевной.

Кузнецов и Владимир сцепились насмерть. Первый был опытным боксером, в прошлом участвовал в боях без правил и имел все шансы одержать победу, но второй превосходил его мышечной массой и был гораздо сильнее физически. Андрей выдал партию точных ударов по корпусу противника и сделал это с невероятной скоростью, пританцовывая на месте. Любой тяжеловес, получив такую порцию ударов, согнулся бы пополам. Но Владимир, казалось, был сделан из камня. Кузнецов бил уже не в корпус, а выше, подбираясь к лицу противника. Результат не заставил себя долго ждать — Владимир медленно, но верно стал отступать. Однако находился он практически перед выходом и своим телом перекрывал Кузнецову путь отхода. Андрею нужно было непременно уложить врага на лопатки, чтобы расчистить себе дорогу. Ему удалось два раза достать скулы Владимира, но тот рычал и не сдавался. В какой-то момент мне показалось, что Кузнецов одержит победу, и я была готова наброситься на него, но все вдруг закончилось. Сумев нанести Владимиру очередной удар кулаком в челюсть, Кузнецов, видимо, решил позволить себе секундную передышку. Это и было его огромной ошибкой. Внезапно озверевший Владимир выбросил кулак вперед, и Андрей тут же сдал позиции, потеряв равновесие. Владимир сделал шаг на него и немедленно применил плечевой захват. Кузнецов, лишившись самого главного — возможности наносить удары кулаками, — попытался вырваться, но хватка жениха моей клиентки была стальной, не иначе.

— Наручники! — крикнул Миша, которому удалось зайти в комнату.

Я быстро извлекла из сумки наручники и бросила их Мише. Через минуту Вова отшвырнул скованного по рукам и ногам Кузнецова в сторону.

Клара Николаевна от «Скорой» отказалась. Развела в стакане воды капли «от сердца» и заявила, что она в порядке.

— Вас же душили! — пыталась я воззвать к ее здравому смыслу. Странное дело, но соседка хотела остаться дома:

— Ну и что? Не умерла же.

Спорить было бесполезно.

Оказалось, что Андрей пришел к ней незадолго до нашего появления. Она впустила его в дом без задней мысли, и в этом была моя вина. Я привела к ней несколько дней назад Кузнецова. Это я убедила ее в том, что ему можно доверять. Если бы мы приехали чуть позже, возможно, Клара Николаевна уже бы ничего и никому не смогла рассказать.

Владимир выглядел так, словно его лицом провезли по булыжной мостовой. Он постоянно ощупывал челюсть и проверял, двигается ли она. Белки его глаз украшали лопнувшие сосуды, одна бровь была рассечена. Левую сторону лица пересекала рваная царапина. В руке он сжимал упаковку замороженных грибов, которую ему дала Клара Николаевна, но прикладывать ее к лицу все равно забывал.

Миша стоял возле окна и крутил в руке мобильник.

— Я в порядке, — хмуро сообщил он, потирая затылок. — Голова тоже. Делай свое дело.

Владимир предложил тут же вызвать полицию.

— Вызовем, — успокоила я его. — Дай мне немного времени, я с ним поговорить хочу.

Однако сам Андрей не горел желанием общаться. Пришлось мне самой озвучивать то, до чего удалось докопаться. Я села на диван рядом с ним.

— Как мне к тебе обращаться? — спросила я. Кузнецов молчал.

— Хорошо, тогда я сама решу. Давай-ка я начну с самого начала, ты не против? Но если нужно, ты меня поправь, хорошо? А то ведь скажу неправду, искажая картину. Или обвиню не того.

Андрей намеренно не реагировал.

— Жил-был в городе Москве мальчик по имени Вадик, — начала я. — Жил с мамой Ларисой и бабушкой. А потом мама встретила хорошего человека по имени Борис Семенович Игнатьев и переехала к дяде Боре вместе с сыном. Ну, как? Я ничего не путаю, Вадик?

Кузнецов презрительно улыбнулся. Его лицо потемнело, но только на мгновение — проходящий за моей спиной Владимир на секунду закрыл собой оконный проем.

— Ты можешь молчать и дальше, — предупредила я. — Просто смысла нет. Теперь тебе остается одно: во всем сознаться. Это такое облегчение!

— Меня зовут Андрей, — с нажимом произнес Кузнецов. — Ты же сама паспорт видела. И удостоверение тоже. И теперь тебе придется долго и нудно объяснять полиции, где ты ошиблась.

— Удостоверение частного детектива ты продемонстрировал мне очень охотно, — согласилась я. — Держал его вместе с паспортом во внутреннем кармане своей куртки. Так, чтобы его можно было обнаружить в первую очередь. Скрути человеку руки — и в какой карман первым делом залезет чужая рука? В нагрудный. Потому что грудь в такой момент человек невольно выпячивает колесом. Ты хотел, чтобы я обнаружила удостоверение. Это была демонстрация твоей надежности. Никакой опасности, ты один из наших. Прекрасная работа, Вадим.

— Так и было, — кивнул он. — И ты поверила мне, правда?

— У тебя есть паспорт на имя Андрея Андреевича Кузнецова, прописанного в городе Тарасове. Ты неоднократно оказывался в ситуациях, когда необходимо было уйти в бега. От тех, у кого ты украл деньги, работая в Германии. От клиентов, которых ты обворовывал, прикидываясь честным грузчиком. Ведь все эти люди знали тебя в лицо. Оставаться в Германии было опасно, и, наверное, в тот момент ты позвонил своей матери, чтобы попросить у нее денег. Я права? Или дело было не так?

— Мать ни при чем, — угрожающе понизил голос Вадим. — Она вообще не в этой стране живет. Она ничего обо мне не знает.

— Твоя мама в сто раз сильнее тебя, — не выдержала я. — И знает о тебе гораздо больше, чем тебе кажется. Она единственный человек в этом мире, который до сих пор интересуется тем, жив ты или нет.

Напускное спокойствие слетело с лица Вадима. Я не просто так завела речь о Ларисе. Прием, который я использовала, возможно, был не самым нежным, но только так я могла заставить его отвечать на свои вопросы. Вадим должен был знать, что в поисках той самой правды, которую он так неистово пытался скрыть, я добралась до тех людей, которых он помнил и любил.