Людмила Мартова - Проклятие брачного договора

– Спокойной ночи, – сказал Борис, которого, похоже, вовсе не убедило Динино спокойствие.

Ночь Дина спала крепко и без сновидений. Ничего не тревожило ее душу, словно все плохое осталось далеко позади. Почему-то в глубине души Дина была уверена, что в ближайшие несколько дней сможет узнать правду о совершенных убийствах, а потом, когда преступник будет схвачен и обезврежен, она выполнит взятый заказ, на следующей неделе – второй и уедет наконец домой, в привычную безопасную жизнь.

Впереди у нее был еще один незанятый день, который она собиралась провести за переводом, поэтому будильник Дина ставить не стала, позволив себе снова выспаться. Не так часто в жизни ей это удавалось.

Тем не менее будильник ворвался в ее утренний сон, самый сладкий и безмятежный, и ввинчивался в черепную коробку противными гудками. Дина нашарила на прикроватной тумбочке телефон, потянула его к себе, вытащив зарядку из розетки. Та с грохотом стукнула по тумбочке, окончательно будя Дину, и она, разлепив наконец глаза, поняла, что звонит не будильник, а просто телефон.

«Соседка Лена» – было написано на экране.

Интересно, поняла она вчера, что застукала Дину в собственной квартире, или поверила, что у неведомой подруги дома могут быть такие же точно часы? Впрочем, сейчас это было, по большому счету, совершенно не важно.

– Привет, Лен, – сказала Дина в трубку и сладко зевнула. – Новостей никаких нет.

– Ой, я тебя разбудила, – всполошилась собеседница, – извини, пожалуйста. Ты у Бориса?

– Нет, я в гостинице, – терпеливо сообщила Дина. – Я же тебе вчера сказала, что переехала.

– Ой да, я просто позабыла, – голос в трубке стал еще более виноватым. – Слушай, Дина, ты прости меня, пожалуйста, я, наверное, тебе ужасно надоела, но понимаешь, мне очень важно с тобой поговорить. Как-то так получилось, что больше не с кем, – и она горестно всхлипнула.

– А как же Веня? – поддела собеседницу Дина. Ее ужасно умиляли взаимоотношения соседей, которые казались чрезвычайно трогательными. Или это было не умиление, а обычная зависть? – Или вы тоже поссорились?

– Нет, что ты, мы не ссорились. – Голос Лены звучал тихо, и вообще она казалась какой-то пришибленной. Дина впервые с начала разговора встревожилась. – Только я не могу это с ним обсудить, потому что, понимаешь, нет, я не знаю, как сказать.

– Лена, у тебя что-то случилось? Что-то с ребенком?

– Нет, с малышом все в порядке и со мной тоже. Вот только Веня… – Голос ее упал до шепота.

– Что Веня? Да не тяни ты кота за причинное место. Рассказывай, раз уж позвонила.

– Дина, я не знаю, как это рассказать. Понимаешь, мне даже думать про это страшно. Если я ошибаюсь, а Веня узнает, что я так думала, он обидится, понимаешь. Он даже разведется со мной, я знаю. Но беда в том, что и не думать я не могу.

Дина глубоко вздохнула и в уме посчитала до десяти. Она была полностью согласна с фразой «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает», единственное же, что можно было понять из бессвязного лепетания Лены, так это то, что девушка напугана. Сильно напугана.

– Послушай, Лена, – сказала она спокойно, но твердо. – Успокойся, пожалуйста, и скажи мне, что именно тебя тревожит. В конце концов, ты же мне для этого и позвонила – поделиться. Вот и поделись, облегчи душу. Я обещаю тебе, что не буду смеяться, что бы ты ни сказала.

– Да, спасибо. – Голос собеседницы дрожал. – Это очень здорово, что ты появилась в нашем доме. Если бы ты тогда не позвонила в нашу дверь, я даже не представляю, как бы все было. Видишь ли, Дина, я боюсь – (тут ее голос так упал, что Дине пришлось напрячь слух, чтобы расслышать дальнейшие слова), – что Веня имеет какое-то отношение к тому, что случилось в нашем подъезде.

– Что-о-о? – конечно, самой Дине сосед тоже уже давно казался подозрительным. Одна книга Агинского чего стоила, но что такие мысли придут в хорошенькую, но явно не очень умненькую голову Лены, ей было удивительно. – Ты хочешь сказать, что твой муж совершил три убийства?

– Нет, я такого не говорила, – тут же испугалась Лена. – Я просто думаю, что он знает, кто это сделал. Веня вряд ли мог убить, что ты. Он такой хороший.

– И кто, по-твоему, мог это сделать?

– Я думаю, что это сделал коллега твоего Бориса. Такой высокий красавчик, который часто к вам приходил. Ты знаешь, я же видела его в тот день, когда ограбили вашу квартиру.

– Макса? Ты? Где?

– В нашем коридоре. Я была одна дома, Веня ушел в магазин, из-за двери послышался шум, а первое убийство уже произошло, я была напугана, поэтому прокралась к двери и посмотрела в глазок. Там был этот самый человек. Он копался в тумбочке, в которой лежат ключи, а потом пропал из моего поля зрения, и стало тихо.

– Ну да, это уже не новость, – мрачно сказала Дина. – Борис выяснил, что именно Макс влез в нашу квартиру, чтобы украсть экспериментальную партию сапфиров. Только у него не получилось. Правда, я не понимаю, при чем тут убийства и твой муж.

– Я нашла у Вени какой-то очень древний документ. Старинный. Там еще не по-русски написано, закорючками какими-то. Я спросила, что это, но он вырвал папку с бумагой у меня из рук и накричал на меня. Он впервые в жизни так грубо со мной разговаривал, представляешь. – Лена снова заплакала. – Он сказал, что один человек попросил его оценить эту бумагу у Ефимия Александровича, но он просто не успел, потому что профессора не стало. А когда я спросила, кто попросил, то он ответил, что это не важно и я этого человека все равно не знаю. Но он произнес то же самое имя – Макс.

Перед глазами Дины тут же встала старинная, чуть пожелтевшая бумага, покрытая непонятной вязью – словами на иврите. Точнее, на древнем арамейском языке, от которого и произошел современный иврит. Так сказал ей Боря. Та бумага, что выпала из портфеля Павла Попова тогда, в поезде. Ну да, для непонимающего человека это выглядело именно как закорючки. Получается, Лена видела ктубу? Ту самую ктубу, привезенную Павлом из Череповца и бесследно пропавшую после его гибели? То есть бумага у Вени. Простецкого, обожающего спортзал и беременную жену Вени, который так помог Дине. И с дверью, и вообще. Он знаком с Максимом. И, видимо, свел его с профессором Бондаренко. Получается, это Макс был тем человеком, который последним видел профессора. Это после разговора с Максом профессор умер.

– Дина, ты куда пропала? – встревоженно спросил голос Лены в трубке, потому что Дина молчала, ошеломленная сделанным открытием. Макс предал Бориса, хотел продать секрет сапфиров конкурентам и, конечно же, не мог пройти мимо старинного документа, который сулил фантастический барыш. Вот только откуда он знал, что у Павла есть такой документ и что он именно в этот день и час окажется в подъезде профессора Бондаренко? Пожалуй, ответы именно на эти вопросы мог знать Вениамин.