Ольга Володарская - Осколки хрустальной мечты

– Обзываю колхозником? Знаю я, была у нее – просила отстать от Семы. Но она и не подумала. И ладно бы приняла как мужа своего, так нет же. А он все к ней рвался. Сидит на МОЕМ диване, жрет МНОЮ приготовленный борщ, в трениках, что куплены на МОИ деньги, а думает о другой. Я уже проходила это…

– Да-да. С Николаем и его, как вы говорили, селянкой. Но ее вы не убили.

– Она полюбила его, и я простила.

– А Николаю все же нет?

– Все же нет, – эхом повторила она.

– Оксана Панина вам помогала?

– Кто?

– Дочь ваша. От Николая. Она в «Кристалле» работала диджеем.

– Вам и об этом известно?

– Анна Ивановна, все тайное рано или поздно становится явным, так что давайте говорить откровенно. Вы ведь собирались облегчить душу, не так ли?

– Нет у меня души. Но я старая, люблю поболтать. А с кем, если не с тобой? Всем остальным вру – той же Оксанке. Она такая дура: поверила, что Злата ее мать. Мне сначала просто хотелось, чтобы ее вместе со мной еще кто-то ненавидел, но потом ситуация вышла из-под контроля. Я столько лжи нагородила, это просто ужас!

– Про нее потом. Давайте правду.

– Колька твердил мне, что хочет детей, жаждет, можно сказать. Но Варвара все не беременела, поэтому он и стал на сторону поглядывать. Роди она, и он бы с ней остался. А у меня уже климакс, месячных нет по полгода. Не думала я, что могу забеременеть. До этого не предохранялись, и только один ребенок и аборт. Потом ничего. А я вела активную половую жизнь.

– И все же вы забеременели?

– Это выяснилось позднее. Колька уже от меня ушел, я пыталась его вернуть, приезжала в село, в ноги падала. Растолстела тогда страшно. Чуть умом тронулась даже. Наверное, поэтому не поняла, что беременна. Когда ребенок начал пинаться, сообразила, что к чему. Купила уколы, стала колоть, чтобы избавиться от него. Но не скинула, родила у себя на даче. Да легко так! С сыном мучилась двадцать часов, а дочку как выплюнула. Да, она была маленькой, весила пару кило от силы, но все равно…

– Никто не узнал об этом?

– Нет. Я на все лето в отпуск ушла. Накопила дней, потому что всегда не больше двух недель брала, а положено четыре.

– Гражданская супруга Николая сказала, что вы пытались всучить им дочку, которой даже имени не дали. А когда они не взяли, оставили ребенка на пороге их дома. Это так?

– Да. Но до этого я хотела ее крысам скормить, даже в подпол снесла. Говорю тебе, была в неадеквате. Но не только рассудком помутилась – телом начала чахнуть. Если до этого толстела, то после родов ссохлась. Думала, сдохну. От чего – поди пойми. Я же девочку отцу отвезла, чтобы он присмотрел за ней, мне нужно было обследоваться. Колька не взял, так я на порог им коробку и положила, а потом в больницу загремела. Пришла в поликлинику, но там со мной приступ приключился. Упала, скорчившись, очнулась уже в палате. Пузо располосовано. Чуть не умерла. Роды даром не прошли, что-то там у меня повредилось. Мне объясняли, что, да я не слушала, все еще была не в себе. Мозги на место встали только, когда я Вареньку случайно встретила. Она какая-то тусклая, потерянная была, я решила ей помочь и как будто ожила.

– А дочке? – Матвей еле сдерживался, чтобы не дать по морде этой ведьме. У кого-то дети умирают, а у некоторых… выживают вопреки всему. – Помочь не хотели?

– Я уже сделала это – отдала ее папе, который так мечтал о ребеночке.

– Вы совсем ее не любили?

– Ни капельки. Мне хотелось избавиться от больной девочки, казавшейся мне исчадием ада. Чуть ли не Оменом – помнишь фильм про дитя дьявола? Я колола себе лекарства, которые чуть не убили меня, а ребенку хоть бы хны. Ее даже крысы не жрали.

– Но вы все же познакомились с Оксаной?

– Да, но случайно. Она до сих пор не знает, кто я.

– А о том, что вы убийца?

– Тоже нет!

– Зачем вы врете? Окси обеспечила вам незаметный проход в «Кристалл».

– Абрамов, ты меня не поймаешь. Я Окси не подставлю даже в нашей «душевной» беседе. Она ни при чем, это все я. Девочка оказалась не исчадием ада. Она хорошая, хоть и слабая. В отца пошла – не в меня.

– Ей все равно придется предстать перед судом. Ясно, что вы в сговоре.

– Ничего подобного. Оксана была не в курсе моих замыслов.

– Мы же пробьем все звонки и смс.

– Это вряд ли, – хмыкнула Кулеж.

Матвей понял, что они общались по «левым» номерам, то есть Анна Ивановна все предусмотрела. Это не укладывалось у Абрамова в голове. Жила себе женщина, жила… А потом взяла и с катушек слетела! Нет, в его практике был отдаленно похожий случай. Пожилой мужчина, примерный ровесник Анны Ивановны, всю жизнь был законопослушным гражданином, но вдруг сошел с ума и застрелил из своего охотничьего ружья соседа. Как оказалось, супруга преступника ушла к нему двадцать пять лет назад. Потом нашла другого, съехала и умерла уже в другом городе, а дед-охотник все забыл, кроме обиды. Деменция, ничего не попишешь. Только Анна Ивановна совершенно точно в своем уме…

Или все же нет?

– Вы не раскаиваетесь в содеянном? – спросил Матвей.

– Нет, – без колебаний ответила Кулеж. – Все по заслугам получили.

– А за душу свою грешную не переживаете?

– Я же говорила тебе, нет ее у меня. И у тебя тоже. Все это выдумка. Мы живем только сейчас.

– Пусть так. Но будет еще и завтра. И послезавтра. Как жить с мыслью о том, что на твоей совести смерть нескольких человек?

– Ты никого не убивал?

– Нет.

– Но судьбы калечил? – Абрамов кивнул. – Как тебе живется после этого?

– Хреново.

– А мне по фигу. Но попадаться не хотелось. У меня куча планов, да и ДК без меня зачахнет. Я, можно сказать, живу ради него.

– Ни сына и внуков?

– Они и без мамы-бабушки не пропадут. А тут все на мне… Я хотела бы умереть именно в этом здании, чтобы оно стало моей погребальной пирамидой. Метафорично, естественно. Вот сейчас дам своему организму приказ и сдохну. Тут мне и стены помогут.

– Валяйте!

Анна Ивановна закрыла глаза, выдохнула…

И сползла со стула. Когда Матвей склонился над ней и тронул пальцами ее шею (то место, куда она вонзала заточенные отвертки), пульс был, но бился слабо. Абрамов закричал:

– Вызовите врачей! – но поверил в то, что Кулеж умрет, когда захочет…

То есть сейчас. И ДК машиностроителей станет ее погребальной пирамидой.

Кулеж не умерла.

У Анны Ивановны обнаружили рак спустя месяц. В камере предварительного заключения она пробыла недолго. Ее начали мучить адские головные боли, припадки, ее отправили в лазарет, затем в больницу. МРТ показало опухоль мозга размером с грецкий орех. Врач предположил, что именно она спровоцировала ее неадекватное поведение. Адвокат Кулеж собирался этим воспользоваться на суде, но Анна Ивановна до него не дожила.