Александра Маринина - Безупречная репутация. Том 2 [litres]

Творил он все медленнее, и теперь ему требовалось уже два-три месяца на ту работу, которую прежде он мог выполнить за месяц. Рыбин жестко бранил за явные повторы и самоцитирование, а разве легко придумать что-то новое, когда за плечами десятки написанных текстов? Каждая новинка давалась все с боˊльшим и боˊльшим трудом, а Рыбин, подстегиваемый появлением новых клиентов, делался все строже и придирчивее. Депутаты, сенаторы, министры, банкиры, председатели чего угодно и прочая пафосная публика, прежде пользовавшаяся услугами «Ювенала», понемногу перемещалась к Рыбину, но процесс шел крайне медленно, и ни в коем случае нельзя было допустить ни единой промашки, чтобы не рухнуло достигнутое с таким трудом. Если раньше Кислов получал шесть-семь гонораров в год, и хорошо, если хотя бы один из них был действительно большим, то теперь нарабатывал не более чем на три денежных поступления. По-прежнему неунывающий, он быстро и широко растрачивал деньги и без проблем переходил на режим «ЗД». Попытка создать семью рухнула из-за того, что с Андреем невозможно было ничего запланировать и ни о чем договориться заранее: накануне отъезда в отпуск он мог вдруг схватиться за очередное задание, полученное еще две недели назад, только потому, что ему вдруг показалось, что он нашел ключевую фразу или придумал новую идею. В аэропорту, в самолете, на пляже, в отеле он сидел, уткнувшись в ноутбук, не ездил на экскурсии, отказывался идти в ресторан, заказывая еду в номер, и не обращал на молодую жену ни малейшего внимания. О том, чтобы подкопить денег на что-нибудь нужное, например, на новую машину, новую мебель или одежду, даже речь идти не могла, ибо копить Кислов не умел в принципе, он умел только либо тратить и шиковать либо жить в режиме «ЗД». Ну, и еще создавать сценарии умел, этого не отнять. Какой жене такое понравится?

Он был вполне доволен своей жизнью, занимался тем, что любил и умел, спокойно относясь к непостоянству доходов, вступал в недолгосрочные и необременительные отношения с хорошенькими девушками. И только одно опасение грызло и отравляло его безмятежное существование: а вдруг он, Андрей Кислов, уже достиг верхнего предела собственных возможностей? Вдруг он больше не сможет придумать ничего нового и оригинального? Вдруг пик творческих способностей остался далеко позади, и теперь единственная лежащая перед ним дорожка ведет вниз, к самому подножию высокого холма, а потом и в глубину оврага? В какой-то не то книге, не то статье он читал, что расцвет интеллектуальных сил у мужчин приходится на возраст 27 лет, а дальше уже идет постепенный спад. Если это действительно так, то очень скоро Рыбин убедится, что Андрей выработался и выгорел, найдет и зажжет на небосклоне другую звездочку, а на долю Кислова останутся шаблонные дешевенькие поделки для самых невзыскательных клиентов и, скорее всего, уже в другом агентстве, поменьше и попроще. Да, фирмешка Рыбина приподнялась благодаря Андрею, но разве прошлые заслуги являются гарантией спокойного и сытого будущего? Может, где-то и являются, но не в этой стране и не в этой жизни.

В спальном вагоне было душновато, но проводница пообещала, что кондиционер заработает, как только состав придет в движение. Сумку с туалетными принадлежностями, сменой белья и прочими мелочами Настя засунула под полку, попросила проводницу запереть купе и вышла на перрон. Как обычно, приехала на вокзал минут за десять до начала посадки и в вагон вошла первой. Чистяков всегда насмешничал, говорил, что у нее патологический страх опоздать. До отправления еще сорок минут, которые можно было бы провести как-нибудь более интересно, а не болтаться взад-вперед по перрону с риском наткнуться на пассажира или налететь на чей-нибудь чемодан. «Ну и ладно», – подумала она и отметила, что в последнее время все чаще мысленно употребляет эти слова. Что бы это значило? Несерьезно звучит, не по-взрослому. Опять подросток из чуланчика высунулся и рожи корчит?

Зою она увидела издалека. Рядом с ней шел импозантный седой мужчина, хорошо постриженный, в коротком расстегнутом темно-сером пальто, по виду – очень дорогом. Заметив Настю, Зоя остановилась, обменялась со своим спутником несколькими словами, потом они обнялись и поцеловались. Насколько Настя смогла уловить с расстояния метров в тридцать-сорок, целовались они довольно пылко. Правда, Печерниковой пришлось при этом слегка нагнуть голову. Совсем немного, потому что мужчина был, конечно, высоким, но все же не настолько, чтобы его даме, как в голливудских фильмах, можно было запрокидывать лицо вверх.

– Прячете кавалера? – с улыбкой спросила Настя, когда Зоя подошла к вагону.

– Он сам прячется.

– Что так? Он страшный убийца и находится в розыске? – пошутила Настя.

– Намного хуже. Он – психотерапевт. Так выматывается с пациентами, что вне работы каждое лишнее слово для него становится адским трудом. Если бы он подошел, пришлось бы вас знакомить, поддерживать какую-то беседу.

– Понятно.

Печерникова протянула проводнице паспорт и с полной невозмутимостью выдержала изумленный и даже несколько испуганный взгляд: проводница была миниатюрной, немногим выше полутора метров.

В купе Зоя первым делом вытащила из сумки и поставила на стол пакет с печеньем собственного изготовления.

– Печенье меня просто преследует последнее время, – засмеялась Настя. – Это такое же, как вы в офис приносили?

– Другое. Не люблю однообразия.

Следующим извлеченным из сумки предметом оказалась тоненькая пластиковая папка, которую Зоя протянула Насте.

– На всякий случай распечатала для вас, вдруг захотите ознакомиться.

– Что это?

– Цитаты из Комарницкого, которые постил наш Веденеев. На мой взгляд, довольно показательно. Я еще на форум Комарницкого зашла, почитала, посмотрела, в каких дискуссиях участвовал Веденеев и что писал. Пришлось повозиться, выбирать комменты, чтобы вам все подряд не читать.

– Зоя, вы бесценны! – искренне воскликнула Настя.

– Вы уже говорили, я не забыла.

– А… – Настя запнулась. Сейчас она полезет грязными ногами на чужую территорию. – Еще кто-нибудь говорил вам это?

Зоя молча пожала плечами:

– Сын как-то пару раз говорил. И его жена тоже. Но она – чаще, не хочу быть несправедливой.

Опять «жена сына». Не невестка, не сноха, не по имени. Это такой таракан в голове у Зои? Или в семье действительно есть проблемы?

– И все? – удивилась Настя. – А ваш психотерапевт? Неужели не понимает, какое вы сокровище?

– Понимает, наверное. Но мы это не обсуждаем. Мы вообще мало разговариваем. Он устает сильно, а я просто не люблю.

– Простите, если я нарушаю границы, но хочу спросить: вы давно вместе?