Джеймс Суэйн - Ва-банк!

– Ты что, анатомии меня учить вздумал?! – прорычал Ник. – Кто, твою мать, сказал тебе, что я ее трахал?

– Уайли, – отозвался Сэмми.

– А он сообщил тебе, когда именно это предполагаемое действие имело место быть?

– Уайли сказал, что она появилась здесь лет десять назад. Дотащилась до Вегаса на своем драндулете откуда-то с Восточного побережья, и ее развалюха приказала долго жить прямо на нашей стоянке. Вы ее увидели и пригласили в свои апартаменты. Ну а потом – сами знаете, как это бывает, – бултых!

– Бултых?!

– Ну, в смысле, бултых в койку. Ник потер лоб, силясь вспомнить.

– Слушай, наверное, это случилось еще до того, как я бросил пить.

– Уайли и говорит, что как раз незадолго.

– Еще один скелет в шкафу, да?

– Боюсь, что так, босс.

Ник печально покачал головой. Пить он бросил десять лет назад, но все еще расплачивался за прошлые грехи. А пил в свое время он мощно, в результате чего целые пласты существования были начисто смыты из памяти – он почти ничего не помнил ни о первых своих двух женах, ни о пылких любовных увлечениях и во многом полагался на Уайли и других старых работников. А уж они-то не упускали случая напомнить ему о былых свершениях.

– Ты сказал, что девушка работала у нас почти десять лет. Как же получилось, что я ее в лицо совсем не знаю?

– А она работала в ночную смену. И когда это случилось, заменяла другую девушку.

– Она что, все десять лет в ночную смену работала?

– Уайли говорит, она сама так хотела.

– Странная какая девица! Так ты уверен, что у меня с ней что-то было?

– Ну, Уайли говорит, что ничего особенного, – пояснил Сэмми. – Говорит, вы с ней трахались с неделю. А потом что-то случилось, и вы разбежались. Но Уайли утверждает, что расстались вы по-благородному: дали ей работу, отправили на курсы дилеров, и с тех пор она была примерным работником.

– До этого случая, – сказал Ник.

– Да, до этого случая.

– Дай-ка мне посмотреть бумаги этой малышки.

Личное дело Нолы было не очень толстым – одни заявления на отпуск да отчеты питбоссов. С внутренней стороны обложки прикреплена фотокарточка, и он принялся внимательно разглядывать миленькую блондиночку с высокими скулами и ровными – явно от дантиста – зубами. Эти черты, хоть лопни, ни о чем ему не говорили, и он подумал, что переспал с ней всего-то раз, не больше. Ник снова глянул в окно: ко входу в его казино подкатил туристический автобус, оттуда вывалила толпа старушек. Бабули подпрыгивали от нетерпения – так им хотелось поскорее припасть к Однорукому Билли. Потом они отправятся в музей Либераче [11], а оттуда – к дамбе Гувера на пикник. Через дорогу от «Акрополя» располагался «Мираж», и у его подъезда выстроились в очередь длинные черные лимузины – там-то собирались серьезные игроки, и деньги крутились тоже серьезные.

– Вот что я хочу, чтобы ты сделал, – резюмировал Ник. – Отыщи этого Фонтэйна и выбей из него все дерьмо. Хочешь, морду ему на сторону свороти, хочешь, ноги переломай – на твое усмотрение. Главное, чтоб ему больно было.

– Вот это как раз будет не трудно, – согласился с таким решением Сэмми.

– Хорошо. И пусть об этом все в городе узнают.

– Да, сэр.

Ник смотрел вслед Сэмми. Тот уже стоял на пороге, как Ник снова его окликнул:

– Эй!

– Что? – притормозил Сэмми.

– Так ты точно знаешь, что я ее трахал?

– Лола из службы уборки подтвердила.

И Ник горестно покачал головой.

Самой трудной работой в Лас-Вегасе были поиск и поимка мошенников – об этом Сэмми докладывал всякому, кто соглашался его слушать. Они же ничем внешне не отличались от обычных людей, тоже бывали и толстыми, и тонкими, и рослыми, и коротышками, вот только болтали они, что соловьи заливались, и могли выкрутиться из любой ситуации.

Вот возьмем, к примеру, ту милую пожилую даму, что сейчас играет в блэкджек. Сэмми уже двадцать минут наблюдал за ней с проложенных над залом мостков через портативную камеру с зумом. Уж такая она домашняя, волосы седые с голубоватым оттенком, толстые очки – ну типичная бабуля, да и только. И ведет себя соответствующе: утешает соседей по столу, когда те проигрывают, награждает их улыбкой и аплодисментами, когда выигрывают. Проблема только в том, что она шулер, и Сэмми непросто было ее вычислить.

Парень, который выдает себя за ее сына, тоже шулер – такой весь из себя спортивный, со стрижкой за сто долларов и в костюмчике от Ральфа Лорена. Он пристроился за мамулькиным стулом и дополняет ее просто идеально.

Дамочка все увеличивала ставку, и теперь она составляла три сотни. Сквозь свой видеоглаз Сэмми наблюдал, как напряглись плечи лжесына, и перевел объектив на руки женщины. В отличие от многих казино, в «Акрополе» игрокам разрешалось брать карты в руки – так было принято раньше, а Ник был яростным приверженцем старой школы.

Мамаша глянула на свои карты – король и шестерка, комбинация неудачная. Положив карты друг на друга, она подсунула шестерку под левую ладонь, при этом большой палец левой руки оставался совершенно неподвижным – чтобы проделать такой трюк, требовалась немалая ловкость и долгие годы тренировок, подумал Сэмми.

Сняв левую руку со стола, матушка незаметно сбросила шестерку в стоявшую на коленях сумочку. Сынок, в свою очередь, наклонился, приподнял оставшегося в одиночестве короля и воскликнул:

– Ой, мама! Да у тебя же блэкджек!

При этом он ловким, несуетливым движением добавил к королю скрывавшегося в его ладони туза пик и открыл обе карты. Ну поэзия, чистой воды поэзия! К счастью, Сэмми удалось зафиксировать весь процесс на пленке.

– Ой, надо же! – в восторге воскликнула мамаша. – Ты только посмотри! А что, такая комбинация как-то по-особому называется?

Дилер, совсем еще зеленый паренек, который заступил на службу только неделю назад, улыбнулся седовласой даме: он явно ничего не понял.

– Такую комбинацию называют снэппером, – пояснил он.

– Снэппер! Как интересно! – воскликнула дама.

Дилеру пришлось выплатить ей две с половиной к одному.

Засовывая в сумочку выигрыш, она подала дилеру на чай жетон стоимостью в пятьдесят центов.

– Взять их! – рявкнул в переносную рацию Сэмми.

Громадина и Малыш, до того скрывавшиеся у запасного выхода, ворвались в зал, словно парочка оголодавших медведей. Дорвавшись до цели, они припечатали лжесынка к столу, а лжемамашу сдернули со стула и уложили на пол.

– Христа ради, полегче! – взмолился Сэмми.

Сынок завизжал, словно боров, которого режут, и прикрыл голову руками – верный знак, что ему и раньше приходилось подвергаться подобным процедурам. Маменька басовито поскуливала, и Сэмми повертел наушник, чтобы убедиться, что со звуком все в порядке. Скулила она явно не как леди, и когда Малыш снова поставил ее на ноги, Сэмми понял, почему: парик и очки соскочили, и миру предстала бритая наголо башка местного шулера по имени Дуви Джонс. Схватив с пола парик, Дуви снова нахлобучил его на голову.