Джеймс Суэйн - Ва-банк!

– Не беспокойся, детка, – в голосе его звучал явный техасский акцент. – Я провертел дырочки, так что ты не задохнешься.

И багажник захлопнулся. Мотор взревел, а через несколько секунд взвизгнули тормоза, раздался автомобильный гудок, послышались крики соседских мальчишек. «Господи! – молила Нола. – Не позволь ему на них наехать!»

Машина совершила вираж, и Нола догадалась, что они выехали с парковки у ворот Лужков. Она надеялась, что услышит вой полицейских сирен, но надежды ее не оправдались. Вскоре машина уже мчалась по шоссе, и Нола сдалась – ее покинули остатки боевого духа.

Похититель завел музыку – из того разряда, которую мужики обычно заводят, когда хотят намекнуть девушкам на свои намерения. «Ганс энд роузис», «Ван Хейлен», «Аэросмит»… Все женщины, мол, похотливые сучки, все мужики – соблазнительно воняющие пивом хищники. Стив Тайлер из «Аэросмит» блажил: «Сядь на мой прибор длиною в десять дюймов…» Нола заткнула уши. Ей ужасно хотелось плакать, но она сдержалась.

Ты сама в этом виновата, думала она. Ты видела в мужиках ответ на все свои вопросы, ты надеялась, что любовь хорошего парня – это все, что тебе нужно, чтобы избавиться от одиночества, которое преследовало тебя с самого раннего детства. И каждый раз ты с готовностью открывала им дверь. Хуже всех был Ник, но разве ты, расставшись с ним, уехала из Вегаса? Нет, тебе надо было остаться – ему назло, доказать, что ты и сама можешь справиться. И каким образом ты пыталась этого достичь? Приняла от него работу в его же собственном казино и сделалась его рабыней. Все правильно: «Сядь на мой прибор» и заткнись…

Прошло минут двадцать. Автомобиль – как поняла Нола – свернул с шоссе. Ей удалось стянуть с головы мешок, и она стала смотреть на дорогу сквозь столь любезно проделанную дырочку. В пределах видимости никаких других машин не было, и Нола поняла, что они едут по пустыне, а там уж ее точно никто никогда не найдет.

Автомобиль свернул с основной дороги и еще какое-то время ехал по щебенке. Похититель притормозил и трижды просигналил. Нола услышала, как поднялись металлические ворота, машина въехала внутрь, и ворота с тяжелым стуком опустились.

Через несколько секунд крышка багажника поднялась, и Нолу ослепил яркий свет.

– Вставай, солнышко, и сияй, – объявил похититель.

Нола выбралась из багажника, протерла глаза и огляделась.

– Здесь не очень шикарно, но это наш дом, лапушка, – сказал похититель.

Они находились внутри какого-то пустого склада, холодно было, как в рефрижераторе. В центре огромного помещения располагалась копия пита для блэкджека из «Акрополя» – несколько старомодных столов. У одного из них стоял Фрэнк Фонтэйн. На нем была красная шелковая рубашка, и он мастерски тасовал колоду.

Здесь же располагался огромный мольберт с планом игрового зала «Акрополя», размеченный, словно карта военных действий, голубыми и желтыми линиями.

– Привет, – сказал Фонтэйн.

– И тебе привет, – онемевшими губами прошептала Нола.

– Что, удивил я тебя?

– И еще как.

– Ты в порядке?

– Бывало и лучше, – сказала она.

– Я не причинил ей никакого вреда, Фрэнк, – заявил стоявший рядом с ней похититель. Он уже успел сменить лыжную маску на огромную шляпу. Высокий, мускулистый блондин с продубленной солнцем и ветром кожей. Настоящий ковбой, подумала Нола. Развернувшись, она отвесила ему звонкую пощечину.

– Ах ты сволочь, хам!

Ковбой улыбнулся, словно она сделала ему комплимент. Фонтэйн вышел из-за стола и сказал ковбою:

– Хорошая работа.

– Спасибо, – ответил тот.

Нахлобучив свою шляпу на Нолу, ковбой открыл ворота и растворился в ярком солнечном свете.

Фонтэйн подошел ближе. Нола вся сжалась и вопреки самой себе разревелась.

– Скучала по мне? – спросил он.

– Пошел ты, Фрэнк, или Сонни, или еще как там тебя зовут! – рыдала Нола. Сжав кулаки, она попыталась стукнуть его в грудь, но он перехватил ее руки и держал, пока она не успокоилась. – Чтоб ты сдох вместе со своими планами и схемами! – рыдала Нола.

– Я тоже соскучился, – сказал он.

Валентайн стоял на солнцепеке подле Сэмми Манна – «скорая» должна была вот-вот подъехать. Похититель Нолы оказался парнем не промах. Как выяснилось, первым делом он зашел в дом по соседству, где дежурил шпик Лонго – вот тот оказался как раз тупицей, поскольку позволил привязать себя к стулу. Затем похититель перешел через улицу и наставил на Уайли и Сэмми «Магнум» тридцать восьмого калибра. Уайли он пристегнул наручниками к рулевому колесу, а Сэмми приказал выйти из машины, где с помощью рукоятки пистолета проделал с его здоровой ногой то же, что проделала с ногой своей соперницы Тоня Хардинг [26].

– Ты этого парня разглядел? – спросил Валентайн.

– На нем была лыжная маска, – проскулил лежавший на траве Сэмми.

– Думаешь, профессионал?

– Угу. Деловой такой, спокойный.

– Почему он стукнул тебя, а не Уайли? Сэмми скривился от боли:

– Понятия не имею.

– Думаешь, Уайли с ним заодно?

– Не-а.

– С чего это ты так уверен?

– Он в штаны намочил. Буквально.

Наконец Сэмми уложили на носилки, сделали ему укол обезболивающего, и Валентайн смог вернуться в дом. Лонго собрал всех уцелевших в гостиной и расхаживал по мерзкому косматому ковру.

– Это черт знает что такое! – вопил он во всю мощь своих легких. – Нас притащили сюда под предлогом каких-то чертовых писем, которые, черт подери, так в глаза никто и не увидел. И на тебе – на нас нападает какой-то тип, которого тоже никто не разглядел! Черт возьми, не надо быть гением, чтобы понять, что нас подставили, черт, черт, черт!!! Вот только кто?

Злобный взгляд Лонго скользил по лицам.

– Нола, кто ж еще! – пискнул Уайли. Ему пришлось снять мокрые штаны и надеть найденный в ванной мужской халат.

– Нола? – недоверчиво переспросил Лонго. – Да единственное, в чем Нола Бриггс виновна, так это в том, что она ненавидит Ника. А судя по размеру камешка в кольце, эта дамочка пылает к вам, мистер, ненавистью нешуточной.

Приткнувшийся в углу Ник стыдливо понурился.

– И так вот всю жизнь, – прошептал он.

– Из этого следует, что виноват один из вас, – и Лонго снова оглядел каждого по очереди. – Кто-то из вас подстроил эту заваруху.

Детектив уставился на Андермана, а за ним и все остальные. Адвокат сидел на табуретке, которую специально для него притащили из кухни, шелковые брюки на коленях промокли от крови – падая, он здорово поранился. Андерман мрачно глянул на Лонго – судя по всему, он был растерян не менее остальных.

– Я к этому делу никакого отношения не имею, – ровным голосом ответил он.

Лонго взвыл, как раненый бык.

– А-а, значит, вы полагаете, что всю вину за эту историю я возьму на себя? Черта с два, придурок! Ты думаешь, что какой-то хитрый адвокатишко может меня провести? И от этого моя репутация пострадает? Ну нет, это теперь твоя проблема! Я тебя арестую!