Аркадий Карасик - Сексот поневоле

— Непонятно… Я ведь не монтажник — чистый строитель…

— Тоже мне, новость сообщил, — хмыкнул Дедок, закрывая папку и осторожно, будто она могла взорваться, придвигая её к секретчице. — Спецмонтажники — скверные людишки. То им не так, то им не эдак. Там дырку раздолбать, там другую заделать. Этим и станешь заниматься.

— Когда это еще будет. Мы еще из земли не вылезли, а вы печётесь о спецмонтаже….

— Такие дела делаются заранее, — нравоучительно пробурчал Битюк, поднимая руку, словно пионер — в салюте. — Будешь повнимательней относиться к разным мелочам… к тем же отверстиям и нишам…

Спорить с Дедком — будто пытаться собственной головой пробить железобетонную стену. Упрется — с места не сдвинешь. И все же я попытался.

— Доложу майору Семыкину — пусть решает. Он начальник, ему видней. Может, решит задействовать мастера…

Главный поднялся, будто медведь из берлоги. Оглядел правдоискателя с ног до головы.

— На уши не жалуетесь, старший лейтенант? Сказано ясно: подготовлен приказ и сегодня же будет подписан… Разъяснить другими словами?

Перед начальственной логикой главного инженера я склонил голову. Простите, мол, действительно что-то у меня со слухом… Но теперь все понятно… Сделаю, как велено…

Дедок снова опустился в кресло-берлогу и затих, помешивая ложечкой в очередном стакане чая.

Кажется, у меня не только со слухом плохо, но и с головой — тоже. Не укладывается в сознании, зачем нужно было отрывать меня от дела, тратить дефицитный бензин, заставлять глотать пыль на тряских дорогах? Ради того, чтобы объявить о предстоящем подписании приказа? А по телефону сделать это было невозможно?

А может быть, плохо с головой не у меня, а у того же главного инженера?

Выскочил я из кабинета, успокаиваясь, минут десять измерял шагами знакомый коридор. Потом вспомнил о клочке бумаги с записанным номером телефона. Конечно, малеевского.

Откуда бы позвонить? От дежурного — не годится, сержанты больно уж любопытны, внешне кажется, что занимаются книгой либо писаниной, а сами так и косятся на офицера, имеющего неосторожность воспользоваться дежурным аппаратом.

Ага, кабинет начальника планового отдела «Итога» пуст. Видимо, его сейчас драит Анохин. Когда начальника УНР пропесочат в штабе армии, он вымещает плохое настроение на подчиненных: снабженце или плановике.

Оглядевшись, юркнул в «плановый» кабинет.

В трубке, как я и предполагал, — знакомый писклявый голосок майора Малеева.

— Вас слушают.

Ни звания, ни должности. «Особист» блюдет конспирацию. Ради Бога. Постарался ответить майору на той же ноте.

— Циркуль сломался, поэтому выполнить вашего задания…

— Не паясничай, Дима… Через час ожидаю по прежнему адресу…

На этот раз нас с майором не разделял стол, накрытый цветастой скатертью. Усадив меня в углу, рядом с телевизором, Сергей Максимович принялся неторопливо расхаживать от двери к окну и обратно. Похоже, светло-серый костюм и водолазка — его форменная одежда для встреч со стукачами.

Несмотря на обычное спокойствие «особиста», я чувствовал, что он чем-то обеспокоен.

— Донесение принес?

— Какое донесение? — раскрыл я безгрешные глаза. — Не понимаю…

— Не притворяйся, Дима… Донесение от источника…

Слово-то, какое глупое, — в очередной раз изумился я — источник, родник, водопроводный кран… Не пора ли взбрыкнуть и наподобие рыцарской перчатки бросить в лицо Малееву свой отказ именоваться сексотом? Заодно сложить к его ногам мерзкое — «источник»?

Но рыцарский жест у меня почему-то не получился. Вместо него я стал мучительно жевать просительные словечки, молить о пощаде.

— Мы ведь договорились, товарищ майор… Я, конечно, помочь органам не отказываюсь… но сексотом не буду. Потому что — противно, мерзко… Источником — тоже не стану… Понимаете, не могу и все…

— Ты офицер или сентиментальная девица, сберегающая свою невинность? — запищал Малеев с такой силой, что у меня зазвенело в ушах. Походил, успокаиваясь, и продолжил спокойным голосом: — Когда врачи проводят обследование больных, они собирают в историю болезни результаты анализов, жалобы подопечного, разные рентгенографии и гастроскопии. По совокупности данных ставят диагноз. Так и мы… А ты заладил: не могу, противно… Глупый мальчишка!

— Считайте — так…

Малеев похрустел суставами пальцев, дважды прошагал по давно выверенному маршруту между дверью и окном. Похоже, он не знал, как поступить в сложившейся нестандартной ситуации. Сейчас вытащит из папки мою подписку, порвет ее и рявкнет: «Пошел вон, молокосос!»

Господи, какая была бы радость!

«Особист» не заорал, не уничтожил свидетельство моей слабости.

— Ладно, пусть будет по-твоему. Запишу твои показания сам. Ты все равно повязан с нами, никуда не денешься… Как работается?

— Нормально.

Нормально — емкое понятие, обозначающее все, что угодно: от «хорошо» до «плохо». Произнес я его равнодушным голосом. Дескать, какое дело Особому отделу до моей работы.

— С кем были контакты?

Еще одно профессиональное слово в мою обойму! Глупо. Разве на любой стройке, особенно на военной, обойдешься без так называемых контактов? Обычно таких «контактов», от которых — искры во все стороны. Сплошные короткие замыкания.

Но не ответить нельзя. Моя подписка лежит в папке «особиста» наподобие ядовитой змеи, готовой атаковать смертельным своим жалом.

— С Дятлом… простите, с майором Семыкиным контактируюсь ежедневно и почти ежечасно… Еще виделся с капитаном Арамяном… Разговаривал со старшим лейтенантом Сиюми… простите, Родиловым… Не считая, конечно, начальника и главного инженера…

А почему я не назвал Сережкина? Непонятно…

— С гражданскими лицами не знакомились?

Удивительная способность перепрыгивать от дружеского «ты» на официальное «вы». Я старался не замечать этого, но каждый раз ощущал непонятный укол… Впрочем, у каждого человека есть свой «бздык», почему бы его ни иметь и контрразведчику?

Я старательно, по-ученически, припомнил разговор с кладовщиком Никифором Васильевичем, с двумя мастерами, инструктором Курковым. Говорил, отделяя длиннейшими паузами одну фамилию от другой, и следил за выражением лица майора. Кем он заинтересуется? При упоминании кого вопросительно сощурит глаза или скривится? Ничего подобного не заметил, не лицо — маска.

— Понятно. Теперь внимательно выслушай, и намотай на несуществующий ус. Не успели вы вкопать первый столб ограждения, как была зафиксирована работа неизвестной рации. Запеленговать ее мы не смогли. То выскочит под Школьнинском, то подаст сигнал у Славянки. Последняя передача шла из района Болтево, то есть рация работала в непосредственной близости от особого участка… Впечатление — передатчик смонтирован в автомобиле… Поэтому тебе предстоит покопаться среди жителей Болтево, рабочих и служащих стройки… Кстати, почему ты не упомянул о знакомстве с командиром роты? — неожиданно спросил Малеев.