Елена Михалкова - Прежде чем иволга пропоет

«Танечка, а бюджет?» – спрашивала пользовательница с ником «Валюша Миргородская».

«Хочеш в тепло или мы холодов не боимся)))))))))))))))?» – юзер без фотографии, подписывающийся «Женя Глушко».

– Разъяснить бы этого Глушко, – заметил Бабкин.

Татьяне советовали отели в Подмосковье, Грецию, Алтай и ферму с лошадьми в Смоленской области. Она отвечала, что Подмосковье отпадает, поскольку хочется смены обстановки. Ездить верхом она не умеет, в Греции много туристов. На этом тема затихла.

– Это все? – спросил Сергей.

– Нет, вот еще одна дама, с репликой про Карелию. Советует какой-то «Озерный хутор».

– Ну, теперь мы знаем, что она строила планы на отпуск. Нигде не говорится, что она планировала сбежать с кем-то вдвоем, но такие вещи и не обсуждаются открыто. Что нам это дает?

Макар чему-то усмехнулся:

– Скажи мне, мой мизантропически настроенный друг, если бы ты выбирал место для отпуска, с учетом попугаев, собак, детей и мужа, и тебе хотелось бы природы и одиночества, – куда из всего перечисленного ты бы отправился? Она здесь пишет, что нигде не была, кроме Турции, Египта и, внезапно, Мексики.

– Ну, допустим, Алтай. Хотя… – Бабкин поразмыслил. – Под одно условие не подходит: кого-кого, а туристов там хватает.

Илюшин набрал в поисковике «Озерный хутор».

Фотография, открывшаяся на главной странице, заставила Бабкина одобрительно хмыкнуть. Бревенчатый дом, стоящий на высоком берегу озера, вокруг сосновый лес; далеко внизу – ровная серебристо-синяя гладь воды.

– «Восемь коттеджей на тридцати квадратных километрах, – прочел Илюшин описание. – Природа. Уединение. Красота».

«Ровно то, чего она хотела», – подумал Сергей.

Макар уже набирал номер телефона, указанный в контактах.

– Здравствуйте. Скажите, у вас зарегистрирована Татьяна Беспалова?

Но здесь его ждал неприятный сюрприз.

– Сожалею, мы не даем информации о наших гостях, – сказал приятный мужской голос. – Я могу вам еще чем-нибудь помочь?

Они попытались несколько раз. Но как Илюшин ни объяснял, что женщину ищет ее семья, менеджер повторял, словно автомат, одно и то же. После третьего звонка оба сыщика обнаружили, что телефон отеля постоянно занят.

– В черный список занес нас, маленький негодяй, – сказал Макар.

– Да и черт с ним. Я бы все-таки еще раз обзвонил больницы. Слушай, даже если она планировала отдохнуть в этом «Озерном хуторе», она до него не добралась. Ее вещи, очевидно, на месте, раз Беспалов не смог назвать ни одной исчезнувшей. Все женские склянки, маски и эти, как их… притирки – тоже остались в квартире. Машка в Самару с собой на неделю знаешь сколько всего для волос взяла? – Он начал загибать пальцы. – Шампунь, средство после шампуня, средство после средства после шампуня и еще какую-то корейскую дрянь на тот случай, если первых трех будет недостаточно. Нам бы с Обнинском связаться. Родители могут знать о ее личной жизни больше, чем муж и сыновья. Если у нее с собой телефон и он включен, то рано или поздно…

Бабкин взглянул на Макара и обнаружил, что тот его не слушает. Илюшин сделался не по-хорошему задумчив и смотрел куда-то вдаль.

– У тебя суп стынет, – заметил Сергей.

Тихо завибрировал телефон.

– Сергей? – взволнованно спросили в трубке и закашлялись. – Это Беспалов. Извините! Вы что-нибудь обнаружили?

– Павел Семенович, мы с вами расстались три часа назад, – осторожно сказал Бабкин, недоумевая, отчего клиент звонит ему, а не Илюшину.

– Я понимаю, понимаю… – На заднем плане раздался отчаянный собачий лай. – Но поймите и вы меня! Я выбит из колеи, дезориентирован, все валится из рук… Вам наверняка знакомо это состояние!

Бабкин, который понятия не имел, о чем бормочет этот взвинченный мужчина, что-то согласно промычал. Переговорами с клиентами всегда занимался Макар, и до сегодняшнего момента Сергей не слишком-то задумывался, какого терпения это требует.

– Павел Семенович, мы делаем все, что в наших силах. – Он постарался интонацией смягчить дежурную фразу. – Макар Андреевич будет держать вас в курсе.

Когда он нажал отбой, Илюшин вопросительно посмотрел на него. Бабкин не успел ответить – на смартфоне Макара высветился звонок.

– Да? – сказал Илюшин. – Павел Семенович? Нет, у нас пока нет никаких результатов, но…

Даже через стол Бабкин расслышал пронзительные вопли попугаев из динамика.

– Павел Семенович, как только что-то будет известно… Нет, я вас понимаю… Да, конечно. Нет, ни в коем случае… Разумеется… Да… Да.

Затем Макар замолчал и только время от времени вставлял «нет», «да» и «я вас прекрасно понимаю». Наконец бормотание в трубке сменилось кашлем, и, воспользовавшись паузой, Илюшин заявил, что должен вернуться к работе.

– Кхе-кхе! Кхе-кхе!

– Разумеется, – вежливо согласился Илюшин. – Всего хорошего.

Отложив в сторону телефон, он помешал остывший суп.

– Что, мне Беспалов не поверил? – ухмыльнулся Бабкин. – Решил, что ему нужен старший по званию?

– Не думаю, что он руководствовался именно этой логикой. Так, о чем я говорил?..

– Ты молчал и жевал.

– А. Да. Вспомнил.

Он провел пальцем по экрану и открыл приложение. Телефоны Илюшин обновлял чаще, чем Бабкин – исписавшиеся ручки; Сергей не сомневался, что когда, наконец, будет изобретена флешка, которую можно подсоединить к мозгам, Макар окажется в рядах тех, кто первым вырежет под нее разъем в черепной коробке.

– До Петрозаводска десять часов езды, – сообщил Илюшин, – и от него… – он сверился с картой, – еще четыре. Пишут, что дорога не очень хорошая.

– В России «не очень хорошая дорога» означает, что дороги нет, – отозвался Бабкин и вдруг осознал, о чем говорит ему Макар. Вопли проклятых псов и попугаев до сих пор звучали у него в голове и – как там выразился Беспалов? – дезориентировали его. – Подожди-ка! Мы едем в «Озерный хутор»?

Макар кивнул.

– Я думаю, Беспалова там или как минимум побывала там недавно.

Сергей хотел было возразить, что проще всего, да и разумнее, связаться со следователем и изложить ему то, что они узнали; пусть обращается с официальным запросом к несговорчивому менеджеру. Но представил, что тогда уже пару часов спустя он будет сидеть один, как король, в пустой квартире, смотреть какую-нибудь галиматью вроде «Джона Уика», запивая холодным пивом, с приятным ощущением, что нарушает собой же установленные правила, а вечером раскинется в свое удовольствие на широкой двуспальной кровати, и никто не приползёт к нему, сонному, в два ночи, не уткнёт в ноги свои ледяные пятки, не станет требовать, чтобы он убрался на свою половину…

И тут его охватила такая тоска, что он проглотил все, что собирался изложить Макару, и деловито спросил: