Виктория Платова - Увидимся в темноте

Абсолютно такое же.

Темно-синее. Длинное, доходящее до середины икры. Чистая шерсть, идеальный крой, блестящие пуговицы в два ряда. Томми Хилфигер.

Пропади ты.

Стоял конец традиционно холодного питерского апреля, так что в пальто не было ничего удивительного. Все сразу решили, что оно принадлежит убитой девушке, кому же еще? Пальто оказалось новым, едва ли не только что купленным, без особых следов носки. Теоретически это могло бы стать следом – зыбким, но все же: при условии, что следствие располагает фотографией жертвы, пусть и посмертной. Снимок предъявляется в бутиках и магазинах, и, если девушка сама купила это пальто и совершила оплату по карте (сейчас все совершают оплату по карте), – найти плательщика через банковские реквизиты не составит труда. Но лица жертвы нет – его подменяет восковая маска, и здесь имеет смысл говорить не только о дьявольской ритуальной жестокости убийцы, но и о такой же дьявольской осторожности.

Осторожности во всем, включая способ доставки тела, ведь убили неизвестную девушку совсем в другом месте (это было то немногое, что удалось достоверно установить). Очевидно, все готовилось заранее.

Сильно заранее.

Заранее был продуман маршрут доставки тела, заранее было выбрано место, где оно будет найдено: не слишком глухое, но и не кишащее людьми. У убийцы должна быть фора в несколько часов, чтобы обезопасить себя и свой автомобиль. Обвести вокруг пальца видеокамеры, которыми напичканы город и окрестности. Заставить сыграть себе на руку слепые зоны или, если это потребуется создать их. Брагин и Вяткин склонялись к тому, что маньяк вряд ли пользовался собственным автотранспортом: слишком велика опасность засветиться. Скорее всего, речь идет об аренде: минивэны, «газели» или маленькие трудяги-грузовички. Впрочем, это могла быть и неприметная легковушка с багажником – достаточно просторным, чтобы погрузить в него тело. Брагин ухватился за эту идею, и несколько недель его группа отрабатывала агентства по прокату авто. Благо вводные были просты: отследить автомобили, которые были взяты в аренду в дату, совпадающую с обнаружением тела, плюс-минус несколько дней. И установить – не найдутся ли в списках арендаторов повторяющиеся фамилии. План был вполне разумным, но, как показала практика, – неисполнимым. Слишком многое должно совпасть, чтобы он сработал. Да и не факт, что сами вводные были так уж безупречны. Убийца мог арендовать машину не на несколько дней, а, к примеру, на пару недель. К тому же далеко не все сделки правильным образом фиксировались. А некоторые – не фиксировались вообще. И что делать с ведомственным транспортом, а также с вышедшим на пик популярности каршерингом? Не то чтобы Брагин сдался окончательно, но его энтузиазм заметно поиссяк. Ничего не дали и сведения, принесенные в клюве судмедэкспертом Пасхавером: девушка была задушена струной от альта, а таких струн – миллионы, и продаются они где угодно, по всему миру, даже чертовски далекая Гренландия не исключение. И там люди живут, и, возможно, пользуют альты. По прямому назначению.

Но здесь, в Питере, альтовая струна не издала ни звука. Разве что к серийному убийце – с легкой руки Паши Однолета – приклеилась кличка Альтист. Вот и весь результат их бесконечных мозговых штурмов.

Зеро.

Первым об этом заговорил Вяткин, когда они с Сергеем Валентиновичем (после очередного мозгового штурма) неожиданно оказались в питейном заведении под чисто питерским названием «УгРюмочная». Настроение тоже было соответствующим, угрюмым. Мрачным донельзя. Брагин и Вяткин и сами не заметили, как напились. Но опьянение было странным – трезвым как стекло. Брагин и Вяткин говорили о Деле, потому что ни о чем другом они, как правило, не говорили вообще и в друзьях друг у друга никогда не числились. А с Делом, вернее, с его расследованием все обстояло именно так. Зеро. Жопа тоталь — в переводе с общечеловеческого на вяткинский. «Жопа тоталь» стала венцом пространных размышлений Вяткина о логистике, в которой Альтисту не было равных. Тело девушки обнаружили в почти медвежьем углу, но совсем рядом проходила оживленная трасса. На ней легко затеряться, влившись в общий поток. И так же легко выпасть из потока. Что еще отличало Альтиста? Полное владение информацией относительно того, где какие камеры установлены, – будь то заправка, автомойка, магазин, жилой дом, торговый центр. Альтист – как геймер, проходящий часть игры в режиме «invisible» [1] Iinvisible – невидимый ( англ .). . И как ландшафтный дизайнер, что долго и придирчиво выстраивал композицию вверенного ему участка.

Идеальное место.

Идеальное преступление.

– Когда? – неожиданно спросил Вяткин.

– Ты о чем, Гриша? – удивился Брагин.

– Когда будет следующая?

– Может, пронесет еще. Чего каркать раньше времени?

– Сам знаешь, что не пронесет. – Вяткин опрокинул в себя стопку водки и тихо выдохнул. – Не первый год в органах.

– Я вообще не уверен, что это серия. Мало ли…

– Ты себя убеждаешь или меня? Почеркушка-то серийника.

– Поживем – увидим, Гриша.

…Они и увидели. Спустя месяц после того, как была найдена (и так и не идентифицирована) девушка в темно-синем пальто.

На этот раз пальто оказалось горчичного цвета.

Не такое дорогое, как предыдущее, – не брендированное , как выразился судмедэксперт Игорь Самуилович Пасхавер, чья жена Илона как раз и торговала брендированным товаром – женским нижним бельем известных фирм.

Не брендированное, но милое. Насыщенного горчичного цвета, свободного кроя, с большими накладными карманами и объемным воротником. То, что нужно девушке, чтобы пережить позднюю осень и раннюю весну. И уже к маю повесить пальто в шкаф и благополучно забыть о нем до середины сентября. Но был не май и не сентябрь – самое начало июня. Несколько по-настоящему изнуряющих, помноженных на дикую влажность жарких дней. Аномально жарких, но похожие дни найдутся в каждом, обычно сдержанном, питерском лете – если хорошенько покопаться. Именно в такой день Альтист снова напомнил о себе.

И опять это было укромное местечко поблизости от оживленной трассы, рядом – тропа для любителей скандинавской ходьбы. Абсолютно безлюдная по ночам, с раннего утра она забита пенсионерами. Девушка как раз и была обнаружена пожилой супружеской парой из ближайшего санатория, специализирующегося на лечении опорно-двигательного аппарата. Брагин прибыл на место происшествия чуть позже остальных, когда мизансцена уже устаканилась сама собой. Старики – бледные, перепуганные: оно и понятно – такие испытания на склоне лет. Мужчина при этом выглядел намного более деморализованным, чем женщина. А она ничего, держится. В отличие от Вяткина, чьи заострившиеся скулы говорят лишь об одном: капитан с трудом справляется с собой и обстоятельствами.