Виктор Дан - Попутный катафалк

Борис проснулся от холода. Он некоторое время лежал под простыней, свернувшись калачом и прикрыв голову. Потом открыл глаза и огляделся. Тонкое шерстяное одеяло оказалось на полу. Кровать напротив была уже пуста. Борис пошарил рукой на тумбочке в поисках наручных часов. Они показывали начало одиннадцатого утра.

Опять пропустил занятия. Сегодня с утра лекции по «теормеху» – теоретической механике. Преподаватель, на лысо обритый доцент Михалев, уже обещал «пару» на экзаменах за пропуски его лекций и практических занятий.

Борис представил круглые глаза доцента между оттопыренных ушей. Эти глаза всегда смотрели на него с укоризной. Ему стало не по себе. Голова раскалывалась от тупой боли. Он явно не доспал. Интересно, в котором часу он лег. Борис отчетливо помнит, что в пять утра они еще подбивали бабки после почти двухсуточной непрерывной игры в преферанс.

В комнате институтской общаги, где Борис жил с однокурсником было холодно. Кожа покрылась мурашками, босые ноги заледенели, пока Борис силился через намерзшее оконное стекло рассмотреть, что творится на улице. А творилось нехорошее. Земля местами побелела от снега, мела поземка, лужи на тротуаре покрылись льдом, на водосточной трубе выросла ледяная борода. Он вспомнил: вчера начинался дождь. А сегодня уже все сковал мороз.

Определенно все складывается так, что нужно плюнуть на занятия в институте, все равно он уже проспал первую пару и вряд ли успеет на вторую, и съездить домой.

Первое, у него практически закончились деньги. Стипендию задержали. Из пятерки, которая у него оставалась в субботу, три пришлось отдать в качестве проигрыша. А как все хорошо начиналось…. Еще вчера вечером он мог рассчитывать на приличный выигрыш, двадцатку, не меньше. А потом все пошло прахом. Жадность фраера сгубила. Зачем он пошел на этот «мизер». Влетел на шесть взяток, и выигрыша как не бывало. А он так на него рассчитывал – можно было продержаться неделю. Еще оставалось немного картошки и сала. Теперь нужно съездить к родителям за деньгами и продуктами. Впрочем, дома только мать и младшая сестра. Отец в России на заработках. Где-то на Севере что-то строит. Деньги, правда, присылает регулярно. На них, да с огорода и живет семья.

Была еще причина для неотложной поездки домой. В джинсовой куртке стало холодно. А после нынешнего похолодания и вовсе неприлично так ходить. Нужно поехать домой и переодеться в дубленку. Держать ее в общежитии Борис не решался. Нынешние бедные студиозы и их городские друзья шибко воровали. Открыть фанерные двери от комнаты общаги не составляло труда. Борис мог это сделать без отмычки, только надавив плечом. Рост 186 и вес за сто килограммов позволяли. Все ценное нужно было носить на себе и с собой.

Ехать не далеко – тридцать километров. От трассы, где проходили рейсовые автобусы, нужно топать еще больше километра до его Зарябинок.

Борис втянул холодный провонялый табачным дымом воздух на весь объем своей широкой груди. Сделал несколько движений, имитируя бокс. Мышцы отозвались нытьем. Они явно истосковались по физической нагрузке. Сколько это он не тренировался. Уже больше месяца. Да, права Татьяна. Он явно катится под уклон.

Воспоминание о Татьяне отдалось в сердце почти явной физической болью. Как он мог забыть о свидании.

И как теперь все исправить.

Борис натянул спортивный костюм, сунул ноги в комнатные туфли и потащился с полотенцем на шее, мыльницей и бритвенными принадлежностями в руках в бытовой блок в конце коридора.

Горячую воду он тоже проспал. Бритье и умывание холодной водой слегка его взбодрило. От холодной воды ломило зубы, но все же он их почистил первый раз за два дня. Щеки и подбородок саднило от бритья – трехдневная щетина в холодной воде плохо поддавалась даже лезвиям «Джиллетт».

Черт бы побрал этого дьявола-соблазнителя в лице Славика Мостового. Парень запал на преферанс, а играл посредственно, часто его заносило и он проигрывал. У него всегда водились деньги, поэтому он был желанным партнером. Заявился в субботу утром с приятелем и предложил расписать пульку по быстрому. Позвали четвертого из соседней комнаты и засели.

По быстрому растянулось на двое суток с перерывами на торопливую еду. Хлеб, сало, растворимый кофе. Кто-то смилостивился и пожарил картошку. Да, вспомнил. Это был сосед по комнате Олег. Он в игре участия не принимал, всегда отказывался. Бедняга пытался спать под этот гвалт, в табачном дыму и при свете. Наверное, досыпает на лекциях. Борис не курил, но партнерам по игре отказать не мог.

Борис пошарил в тумбочке в поисках хлеба. Пусто. Дико хотелось есть. Кроме почти пустой банки сгущенки и остатков растворимого кофе ничего не было – за двое суток все подобрали. Кусок сала, несколько луковиц и с десяток картофелин. Жарить картофель Борис не решился – домой по такой погоде нужно добраться засветло.

Он принес из общей кухни закипевший чайник. Из остатков кофе и сгущенки сварганил чашку серой и слегка сладкой жидкости: «капучино» по-студенчески.

Как его угораздило забыть о свидании. Они договорились с Татьяной сходить в воскресенье к ее родителям на обед. Татьяна жила отдельно. В наследство от тетки ей досталась «гостинка» – однокомнатная квартира без кухни, но с ванной и туалетом. Борис провел много чудесных вечеров и ночей в квартире Татьяны. Они собирались пожениться, однако последнее время в отношениях наметился кризис. Татьяна стала раздражительной и требовательной. Ей все больше не нравился его образ жизни. Она уверяла, что он деградирует. На самом деле для него наступила полоса неудач, а женщины не терпят неудачников.

Все началось с летней Универсиады. Борис боксировал в супер-тяжелом весе. В полуфинале ему достался в противники темнокожий кубинец. Гора мышц, короткая шея. Такое впечатление, что у парня вообще нет, ни челюстей, ни подбородка. И нервов тоже. Борис колотил его два раунда изрядно, а в конце третьего пропустил удар. Нокдаун оказался таким тяжелым, что на следующий день Борис был вынужден отказаться от боя за третье место.

Потом последовал проигрыш на областных соревнованиях. Желание боксировать пропало начисто. Тренер после месяца уговоров махнул на него рукой. Бориса лишили бесплатных талонов на обед в институтской столовке.

После спортивных неудач отношение к нему резко ужесточилось. По «сопромату» не приняли курсовой. А до конца семестра нужно сделать еще один. Все преподаватели вдруг принялись скрупулезно контролировать его посещаемость. Даже заведующий кафедрой физкультуры грозится оставить без зачета.

А тут еще такой прокол с Татьяной. В субботу ему фартило. Славик проигрался и не хотел кончать игру. Они играли почти до утра в воскресенье, потом прервались на короткий сон. В воскресенье около двенадцати дня они опять засели за карты. Удача все реже посещала Бориса, но он был еще в больших плюсах. Ему очень хотелось восстановить субботний успех, он играл, не замечая времени.