Виктор Дан - Смерть депутата

После заявления началась дискуссия. Коммунисты обвиняли Бортко в том, что он пытается налоговой амнистией узаконить разграбление общенародной собственности.

Бортко: Как вы собираетесь вернуть все в государственную собственность? Тотальной национализацией? Это гражданская война.

Корниенко: Мы возьмем власть в свои руки мирным путем. Народ поймет, что его обманули, и проголосует за нас. Мы восстановим СССР и вернем народу все, что у него отобрали.

Бортко: На каждых выборах вы теряете голоса, во-первых. Во-вторых, народ в советское время был отчужден от государственной собственности. Ею распоряжался партийно-хозяйственный актив. Когда верхушка партии разваливала СССР, где были вы? Я имею в виду не только Вас лично. Где были девятнадцать миллионов коммунистов. Вы понимаете, что произошло и почему произошло?

Корниенко: Понимаем! И очень хорошо понимаем. Капиталисты США и Европы внедрили в руководство партии своих агентов, чтобы развалить СССР, который помогал угнетенным трудящимся всего мира бороться с эксплуатацией и за мир против ядерной войны.

Бортко: Где гарантия, что в руководстве вашей партии нет сейчас агентов, которые мешают проведению рыночных реформ, чтобы в стране продолжала царить смута. Чтобы не прекращался передел собственности, а богатства утекали за границу.

Михаилу стало откровенно скучно. Он хотел было прекратить просмотр, как дискуссия неожиданно приобрела другое направление. Корниенко допустил личный выпад.

Корниенко: Вы сейчас гордитесь своей беспартийностью и обманываете избирателей. Вы писали заявление для вступления в КПСС. Вы хотели стать членом партии из карьеристских побуждений, но Вас раскусили. А теперь Вы ставите себе в заслугу, что были беспартийный.

Бортко: Это Вы передергиваете и вводите в заблуждение избирателей. Я действительно не состоял и не состою ни в какой партии. Если бы даже я был членом партии, то я имею право отмежеваться от партии, которая только дискредитировала идеи социализма, довела страну до разорения, а народ до нищеты.

Корниенко: Это не мы…

Бортко: Армия разгромлена, а полководец ни при чем. Так в чем состояла руководящая роль партии? Не перебивайте меня. Я объясню, почему меня не приняли в партию, причем это было сделано с грубейшим нарушением партийного устава.

Ведущий: Мы отклонились от темы. Давайте обсуждать ваши предвыборные программы.

Корниенко: Господина Бортко и сейчас волнует только карьера, у него нет твердой политической платформы…

Бортко: Ваша платформа тоже известна. За два года, в течение которых вы руководите городской партийной организацией, Вы купили новые квартиры себе и дочери, построили дачу в Песчаном, сменили ВАЗ на «вольво» и успели отдохнуть семьей на Кипре и в Египте. Как видно защита интересов трудящихся очень доходное дело…

Последние фразы Бортко уже прокричал, так как заговорили сразу Корниенко и ведущий. На этот раз микрофоны были у троих. Режиссер отключил Бортко и Корниенко, а ведущий в спешке закрыл дискуссию.

Михаилу все было понятно. Корниенко из списка подозреваемых можно вычеркнуть. Кто пойдет на открытый конфликт с человеком, которого собираешься незаметно убрать с дороги. Хотя идея физической расправы могла возникнуть и позже, после проигрыша на выборах.

Михаил спустился на второй этаж, где размещался архив телецентра, чтобы сдать кассеты и тут только вспомнил, что собирался установить, кто оплатил телевизионное время на дискуссию. Такие сведения можно получить в бухгалтерии. Михаил отправился туда. Вопреки его предположениям, что его заставят просить у начальства разрешение, девушка, которая ведет банковские счета, отыскала платежное поручение сразу, после того как Михаил предъявил служебное удостоверение. «Налоговая инспекция выдрессировала хорошо», – подумал он, когда бухгалтер направилась к шкафу с документами.

Содержанием платежки Михаил был удивлен. Он не ожидал, что дискуссию между коммунистом и Бортко оплатит Сумченко из своих средств. Хотя по зрелому размышлению, идея столкнуть лбами своих основных конкурентов выглядела не так уж глупо. К платежному поручению были подколоты скрепкой еще какие-то бумаги. Михаил их перелистал и обнаружил письмо Сумченко, где он просил выделить время для дискуссии с кандидатами Бортко и Корниенко. Почему он не принимал участие, предстояло выяснить.

Небо было совсем темным, когда Михаил отъезжал от телецентра. Уличные фонари, неоновые вывески магазинов, ярко освещенные разряженные елки в витринах и масса светящихся окон отражались в заиндевевших деревьях и обледенелом асфальте тротуаров. Улица перед ним выглядела как россыпь разноцветных драгоценных камней на черном бархате неба. Улицы заполнены веселыми людьми всех возрастов. Город готовился встречать «старый Новый Год» – Новый Год по старому календарю – придуманный народом повод для праздника. В душу просилось праздничное настроение, но Михаил его не пускал. Его ожидали тяжелые разговоры с членами семьи Бортко. Перед выездом из телецентра он позвонил жене покойного депутата и уговорил принять для беседы.

– Надежда Михайловна, есть постановление городской прокуратуры, – теперь уже Михаил не врал, – о повторном проведении следствия. Ни меня, ни Вас не поймут, если мы не сможем переговорить…

– Это Вы поймите нас! Зачем еще раз переживать все это. Что изменится? Какие могут быть сомнения в том, что это нелепый несчастный случай. Вадим не однажды попадал со своей страстью в тяжелую ситуацию на море. На этот раз не обошлось…

– Поверьте мне, очень часто убийства организуются как несчастные случаи на дороге, охоте или рыбалке. Он был не только Вашим мужем, за его спиной десятки тысяч избирателей, которые за него голосовали. Мне нужен час времени не больше. Сделайте над собой усилие, хоть Вам это и тяжело…

– Вижу, Вас не переубедить… Вас устроит после шести. Мне нужно собраться с духом…

– А Ваша сестра живет от вас далеко?

– Нет уж! С ней договаривайтесь сами. Хотя я не совсем понимаю, причем здесь сестра?

– Я беседую со всеми, кто достаточно хорошо знал Вашего мужа.

– Приезжайте! Уверена, адрес Вы знаете.

– Да, конечно…

Пять минут седьмого Михаил позвонил в дверь. Открыла очень красивая женщина за сорок. Русые волосы, серые уже знакомые глаза. На кладбище он уже отметил ее красоту. Но здесь без верхней одежды, все выглядело иначе. Он поздоровался и назвал себя. Она ответила на приветствие и пригласила раздеться.

«Елена Михайловна, сестра жены», – сразу определил Михаил. Не зря же он хорошо изучил снимок, сделанный Еременко. Все-таки вдова вызвала сестру.