Алексей Лебский - Дело Хальворсена

— В настоящее время Якобсен находится на выезде. Я не могу сказать, когда он появится в управлении.

Мартин повесил трубку, у него не было ни малейшего желания говорить с констеблем Бригге.

— А куда мы сегодня пойдем обедать? Только не в индийский ресторан, — Анна жестом показала, насколько он ей надоел.

— Я предлагаю в погребок, к Рённингу.

— В “Викторию”? Ни за что. Вспоминаю подгоревшую пиццу, которой они нас угостили на Рождество. Никакого выбора, — Анна перелистала глянцевый журнал на столе, — вот, “Единорог”.

Хорошее старое место, тихая обстановка, вкусная рыба. Они хорошо готовят морепродукты.

— Наверное, ты туда с отцом ходила?

— Какая разница, с кем я туда ходила, рыбу там умеют готовить. И не смей мне предлагать всякие бургеры, пиццы и хот-доги.

— Да, я и не против, поехали.

— Позвони и закажи столик!

Мартин глянул в журнал и набрал номер “Единорога”.

На нем не было в буквальном смысле лица. Дорогое габардиновое пальто намокло под дождем, он стоял в дверях и мял в дрожащих руках мокрый берет.

— Господин Ларсен? Что-то случилось, чем я могу помочь? — Торгвальд оторвался от компьютерного монитора и снял роговые очки.

— Я пришел пешком, не смог завести машину. Пропала моя супруга, найдите её.

Его голос дрожал, Якобсен подвинул к нему стул, и Ларсен присел на краешек.

— Когда в последний раз она была дома?

— В воскресенье. Утром в понедельник она отправилась на работу в банк, она начальник отдела по работе с общественностью. Вечером она не пришла домой, и я позвонил её матери. Она мне сказала, что Марика обещала зайти, и я успокоился и вечером больше не стал звонить. На другой день я позвонил ей на работу, но она трубку не сняла. Я до ночи не мог её найти, а сегодня пришел к вам. Я должен написать какое-то заявление? — он достал паркер из нагрудного кармана пиджака. Конечно, времени еще мало прошло, но она так никогда не делала раньше.

— Какие отношения между вами? — спросила Хильде.

— Самые добрые, супружеские. Конечно, ссоримся иногда, но в этот раз ничего подобного не было.

В понедельник мы собирались заехать за её подругой и поужинать где-нибудь.

— Подруга? Кто это? Известно имя, фамилия этой особы? Якобсен оживился.

— Я ее видел лишь пару раз в марте. Мы ужинали в “Олимпе”. Зовут её… — он замялся, вспоминая, — вот, зовут ее Виолетта или Ивета, Марика так ее называла, фамилия короткая, но не помню. Она полукровка, очень красивая, скорее, с китайскими корнями. Но по-норвежски говорит без акцента, видимо родилась здесь. Я не очень был рад, что Марика приводит её к нам домой, знаете, вечером хочется отдохнуть от разговоров и шума. Временно я живу у супруги, собираюсь строить дом. Марика говорила, что давно знает Ивету, со школьных лет.

— Виолетта Ли, — прервал их Торгвальд, вернувшийся к компьютерной базе данных, так ее зовут.

Окончила университет в Осло, занималась новейшей историей на кафедре у профессора Раккена.

Место дальнейшей работы неизвестно. Индивидуальный номер, кредитка, водительские права.

Кстати, что Марика взяла с собой? Кредитки, документы? Она уехала на своей машине?

— Я проверил, её белый опель, остался на стоянке у банка. Также точно известно, что к матери она в понедельник не заезжала. С собой у неё кредитка и наличные, но сумма небольшая.

— Гуннар, свяжись с банком, надо отследить кредитки, — Торгвальд продиктовал номера. Марика Ларсен, Виолетта Ли.

В разговор вступила Хильде.

— Господин Ларсен, я бы хотела уточнить, где была Марика в ночь с десятого на одиннадцатое апреля?

— Странный вопрос, конечно, дома в своей постели. Хотя, десятого я припозднился, отмечали юбилей шефа в мужской компании. Вернулся после полуночи и к ней в комнату не заходил.

— Я так понимаю, что вы спите отдельно, — злорадно отметила Хильде.

— Храплю, — признался парламентарий.

— Это к делу не относится, — возразил Торгвальд, факт тот, что Марику вечером десятого никто не видел. Нам понадобится фото супруги и основные приметы.

— Рост 173 сантиметра, размер обуви 8, — он достал из бумажника фото и протянул Якобсену.

Это фото сделано год назад. Сейчас у нее короткая стрижка, цвет волос — черный. А к чему это вопрос про десятое апреля, её в чём-то подозревают?

С фотографии на Якобсена смотрела голубоглазая девушка с каштановыми волосами и крупными скандинавскими чертами лица.

Депутат нахмурился, зло пожевал губами.

— Возможно, ей угрожает опасность. А если ее похитили?

— В таком случае, похититель позвонит. Мы организуем прослушивание. Записываю данные, Торгвальд открыл ячейку в своей базе данных.

Ларсен назвал номер телефона и адрес.

Якобсен сорвался с места, вышел из аквариума. Взял телефон со своего стола и набрал номер фру Лунд в Бергене.

— Добрый день. Полицейский следователь Якобсен, который спрашивал про девушку в голубой куртке, которая взломала квартиру Мартина. Тогда еще доставка мебели была из ИКЕА.

— Да, припоминаю.

— Так вот какой вопрос, эта девица имела какие-то особые приметы, можете описать её лицо?

Было ли оно европейского типа?

— Ах, разве я не говорила тогда? Азиатка! Разрез глаз и все такое, похожа на японку или китаянку.

Так следователь Юханссон с моих слов все записал. У нас в супермаркете китаянка в рыбном отделе работает. Ну они же все на одно лицо!

— Спасибо фру Лунд, это очень важное дополнение! Адриан бросил трубку и ударил кулаком в ладонь, — все сходится, чёрт, если бы знать раньше! Он сел за стол и начал рисовать на листе бумаги кружочки и квадратики. Депутат Ларсен сейчас его не интересовал.

Торгвальд продолжил задавать свои вопросы Турбьерну Ларсену.

— Сейчас я покажу тебе несколько фотографий, если кто-то из них окажется знакомым, скажи.

Он достал из ящика стола несколько снимков.

— Вот это Хальворсен, — сразу определил депутат, — а вот здесь господин Беренджер. Этих я не знаю, этих тоже. О, это же Руди Канестрём! Я звонил ему в марте. Я знаю, беднягу тоже убили.

— Ты знал его раньше?

— Мир тесен, а Норвегия маленькая страна. В сороковом году Руди был ранен, ему сделали операцию и он остался в нашем доме на хуторе под Харраном. Он не мог передвигаться. А потом он помогал моему отцу Андору Ларсену в поле. Мы выращивали картофель, держали скот. Отец помогал продуктами ребятам из Сопротивления с первого дня.

— В ваш дом его привез Оскар Хальворсен, — Торгвальд потряс в воздухе его фотографией. А куда он мог ехать? Севернее стояли немцы, да и в Тронхейме тоже.

— Мы не могли этого знать, он оставил Рудольфу немного денег и документы. Мне было восемь лет, когда это случилось. Руди занимался со мной, читал книжки, меня и сестру научил читать. Он целых четыре года оставался на хуторе. Он тогда очень жалел, что Хальворсен не оставил ему грузовик. Но Хальворсен ушел к англичанам.