Наталия Новохатская - Гобелен с пастушкой Катей. Книга 5. Бледный силуэт Луны

На этом поток информации от Пети иссяк, поселок Кротово возник на горизонте, стремительно вырос на глазах, и при въезде Петр Ильич объяснил на пальцах, как найти дом Анастасии, и как оттуда добраться до станции либо до шоссе.

Высадив пассажирку на приличном расстоянии от места следования, Петя вспомнил о врачебном долге и отсыпал пару ценных советов насчет обращения с Анастасией. Особенно настоятельно он предупреждал, что с нею шутки плохи, юмора тетушка не воспринимает никак. На прощанье Петр Ильич повторил, что взамен оказанных услуг он ждет полного молчания о его персоне, будто я его и знать не знала.

Осыпанная ценными советами, я потихоньку двинулась по упоительно прохладным сельским аллеям в сторону дома Анастасии, пребывая в полнейшей неготовности к разговору с нею. Солнце бегло шло к точке заката, кровавые блики отражались в стеклах домов и дачек, я шла себе на автомате, машинально вспоминая указания доктора Пети.

Пока наконец не добрела до конца улицы и не обнаружила дом на отшибе. «Дерни за веревочку, дитя мое, и дверь откроется…» — сказала я самой себе, собираясь в гости к убийце гражданина Бонифатьева. Но такая усталость снизошла на мою душу, что и это соображение смущало мало.

Основательное дощатое здание на вершине травяного откоса выросло на моих глазах, оба-два высоких этажа поотражали стеклами элементы заката, а потом я сразу оказалась в конце пути, прямо перед дверью без крыльца. Казалось, что она вела прямо с улицы в жилое помещение. Веревочки, чтобы за нее дернуть, я не узрела, кнопки от звонка тоже не увиделось, я чуть заколебалась, но постучала в дверь согнутыми пальцами. Но отклика не случилось, внутри царило безмолвие.

В сильном сомнении, уместно либо нет стучаться ногой, я повторила вежливую попытку, и в ближайшем закрытом окне выросло лицо. Женское, непонятного возраста, отчасти приплюснутое или так показалось из-за оконного ракурса. Неужели Анастасия? Очень невыразительная, можно сказать, неубедительная женщина смотрела на меня из окна, истощенная и даже ссохшаяся. Никакой опасности для окружающих в ней не ощущалось.

Какую-то секунду мы смотрели друг на дружку сквозь стекло и пышную заоконную поросль, затем лицо исчезло, а за дверями возникло движение. Тут же створка бесшумно отворилась внутрь, и на пороге в полном объеме возникла мужская фигура мощных очертаний. Я с большим усилием вспомнила, что у Анастасии полна коробочка пришлого народа, он-то и встречает гостей, особенно незваных.

Не произнося ни звука, привратник уставился на меня в упор маленькими характерными глазами. Первые впечатления от него я восприняла сразу и со стыдом, они тоже стали слишком характерными. Вопреки всем изысканиям Чарльза Дарвина явственно померещилось, что данный представитель вида хомо сапиенс ведет происхождение прямиком от семейства кабаньих. Лесных, плотных и очень крупных. Так думать о любом человеке было постыдно, поэтому я постаралась загладить нехорошие мысли избытком вежливости.

— Здравствуйте, я бы хотела видеть Анастасию Акимовну, — произнесла я со всей возможной приветливостью. — Это возможно?

— Проходите, — лаконично ответил привратник, посторонился и представился. — Меня зовут Родион Хавронин.

Потрясенная совпадением внешности с именем (неужели генотип так и тянулся вглубь веков, когда прозвища превращались в фамилии?), я без вопросов проследовала за провожатым сквозь большую комнату, убранную, как провинциальная гостиная. Далее путь вел по полутемному коридору и в небольшую светелку, с высокими окнами, расположенными практически под потолком. Скупая меблировка помещения состояла из домодельного дощатого стола и двух венских стульев. Еще по углам были навалены корзины, пустые или прикрытые рогожей.

Не успела я оглядеться, как Родион Хавронин закрыл за собою дверь на щеколду, далее жестом пригласил меня сесть к столу. Сам он присел на другой стул и молча уставился на меня кабаньими глазками. В помещении становилось с каждою минутой темнее, вернее, солнечные лучи покидали его, а на их место заступал белесоватый сумрак. День завершался, и мне не слишком нравилась таинственность, с которой начался вечерний визит в загородный дом.

— Простите, я хотела бы видеть Анастасию Акимовну, — столь же вежливо, как и ранее, напомнила я.

— Сейчас, только попрошу вас ответить на пару вопросов, — с достаточной приветливостью произнес Родион Хавронин.

Речь его, кстати, звучала довольно культурно, контраст с обликом получался неплохим.

— Вы не подскажете мне, что бы это значило? — произнес он, не дожидаясь моего согласия, и выложил на стол небольшую коробочку с кнопками.

Затем нажал какую-то из них и пододвинул коробку ко мне, экранчик засветился, я осознала, что это пейджер, и прочитала бегущий текст. Он высветился так: «Отче Валя — штормовое предупреждение от фамусова —»

Сознание мигом потерялось, на его место явился старинный анекдот из черной серии. Сидит пьяный на рельсах, держит в руках отрезанные ноги и говорит сам себе: «Вот и сходил за хлебушком!» Вот и я приехала, куда надо.

Фольклорная дребедень частично отвлекла от ситуации, я забыла о Родионе и не подумала отвечать. Значит так, имеется Валькин пейджер с моим сообщением, а где сам Валька, хотела бы я знать? Ноль догадок, одни вопросы без ответов. А Родион, оказывается, в следователя у нас играет? Это меня отчасти взбодрило.

— Так что же? — с неистощимым терпением переспросил Родион. — Что это значит?

— Сообщение для владельца, — подумала и доложила я. — А где он?

— Это потом, — пообещал Родион Хавронин. — Сейчас скажите, причем тут Фамусов. Вы хоть знаете, кто это?

— Вельможа, чиновник, действующее лицо, — невнятно объясняла я, потом вспомнила Вову и процитировала. — «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! В швейцары произвел ленивую тетерю!» Достаточно?

— Да, а что это значит в сообщении, почему Фамусов? — собеседник продолжил ненужные литературные изыскания.

— Потому что владелец не явился к памятнику, — сказала я правду. — Назначено было у Грибоедова.

— А «штормовое предупреждение»? — дотошно допытывался Хавронин. — Это как вяжется с памятником?

— Для вас никак, но для владельца — вполне доступно, — я напомнила о тайне переписки и перехватила инициативу. — А вы не могли бы мне объяснить, что это значит? Почему у вас чужой пейджер, где его обладатель, и видел ли он сообщение?

— Пока это не важно, — с достоинством произнес Родион Хавронин. — Но вам придется здесь задержаться, пока не объясните, какой смысл имеет это сообщение. Автор — это ведь вы?

— Вот это тоже не важно, — от возмущения силы прибыли, я постановила более не тянуть резину, сознание вернулось от нелепости ситуации. — Передайте, пожалуйста, от меня следующее сообщение для Анастасии Акимовны, можете записать. «Наш отец, Аким Кашаганов родился в Казахстане». Я жду ее с ответом.