Лулу Тейлор - Снежная роза

«Во всем этом есть что-то очень странное, — думает Летти, наблюдая за ними поверх ободка своей чашки. — Игра еще не закончена. У Эдварда и Сесили есть запасной план». Ее взгляд переходит к старшей сестре, воодушевленной и энергичной, разговорчивой, не осознающей, что она говорит без перерыва вот уже тридцать минут; слова льются из нее, как вода из крана. Арабелла неглупа, может ли она быть настолько слепой? Удастся ли им убедить ее в своих добрых намерениях? Она твердо решила, что они должны уйти. Им придется хорошо потрудиться, чтобы заставить ее передумать.

Тем не менее к концу дня кажется, что хорошие отношения восстановлены и неприятности остались в прошлом. На прощанье Арабелла даже целует сестру и направляется в свою спальню, уставшая после долгого и напряженного дня.

Летти идет в свою комнату, тоже уставшая. Она уверена, что Сесили покарает ее за роль, сыгранную в истории с возвращением Арабеллы. Однако сейчас она пребывает в нерешительности.

Привет, Рейчел!

Вы уже знаете о прибытии новых хранительниц. София и Агнес — замечательные девушки, и я уверена, что вам они понравятся. Спасибо за доклад. Он оказал неоценимую помощь в подготовке их приезда. Убеждена, что вы сможете сохранить свое личное пространство. Пожалуйста, сообщите мне, есть ли какие-то проблемы, однако не сомневаюсь, что никаких трений у вас не будет. София сообщает мне, что вы пишете картины в комнате с эркером! Рада это слышать. Я бы очень хотела когда-нибудь увидеть ваши работы. Если у вас есть какие-то вопросы, не стесняйтесь их задавать.

С наилучшими пожеланиями,

Элисон.

Да, у меня есть вопрос. Кто такой или что такое «Возлюбленный» и когда он или оно может появиться?

Я закрываю письмо Элисон, решив не отвечать на него. Я начинаю понимать, что общение с Элисон — это дорога с односторонним движением. Мои заботы и вопросы отскакивают от нее, и она все равно следует собственным курсом. Я могла бы не беспокоиться о том, кто прибудет в дом и когда. Это случится, когда случится.

Я сухо смеюсь, представляя, как Элисон приезжает и смотрит мои работы. Бумага покрыта большими мазками и пятнами краски, главным образом черной и желтой, словно я фанатичная любительница ос. Энергичные завихрения и абстрактные удары кисти. Это ничего не значит. Это не что иное, как всеобщий хаос. Однако не сомневаюсь, что она внимательно разглядывала бы эту мазню, делала бы комплименты моему таланту и врала бы о том, как это хорошо, про себя думая, что я чистой воды шарлатанка.

Яркое утро, небо лазурное и ясное, за исключением маленьких облачков, которые выглядят так, словно сбежали из какого-то большого хранилища и отправились открывать новые горизонты. Воздух стал не таким кусающим, и я заметила в саду желтые раструбы нарциссов. Этим утром я отослала Хедер поиграть в саду, хорошенько закутав в джемперы, пальто и шапку. Я беспокоюсь о ее хрупком здоровье, но свежий воздух детям полезен, поэтому я решаю, что для нее лучше будет выйти из дома. В любом случае она сойдет с ума от скуки, если держать ее дома. Я уверена, что женщины с верхнего этажа ее не увидят. Я подозреваю, что Агнес и София встают поздно, как многие бездетные. Годы вставания между пятью и семью утра невозвратимо изменили мои внутренние часы, и теперь встать в восемь для меня означает «долго валяться в постели». Я завидую их способности спать по утрам и рада, что это дает мне некоторую свободу.

Я ощущаю острое желание тоже выйти на весенний воздух и вдохнуть запахи сада. Я вскакиваю, хватаю пальто, выхожу и сквозь заросли переросшего кустарника пробираюсь к маленькой берлоге Хедер под лавровым деревом.

— Хедер! — Я наклоняюсь, чтобы заглянуть во впадину. — Солнышко!

Ответа нет. И Хедер нет. Куча старых увядших листьев, которые когда-то служили ей тарелками и чашками, лежит, заброшенная, рядом с горками влажной земли. На земле следы, но ее здесь нет.

— Хедер! — Я не хочу кричать из опасения, что женщины наверху услышат меня и выглянут в окно. — Где ты?

Я изо всех сил прислушиваюсь. На фоне пения весенних птиц я, кажется, слышу голос, слабый ответный крик.

— Мама! — доносится до меня ее голос, нежный, как дуновение ветерка.

— Хедер, ты в порядке?

Я слышу ее ответ:

— Да!

— Я иду в соседний коттедж, милая. Вернусь через полчаса. Если замерзнешь, заходи в дом. Можешь посмотреть мультик, если хочешь. Хорошо?

— Да-ааа! — снова откуда-то доносится голос.

Где она? Ветер, должно быть, доносит ее голос каким-то окольным путем. Впрочем, я за нее не беспокоюсь. Я уверена, что в саду ей ничего не грозит, она слишком долго была спрятана в спальне, пусть погуляет.

— Хорошо, дорогая. Пока!

Я выпрямляюсь и думаю, как мне найти коттедж Мэтти. У меня есть лишь крайне смутное представление о том, в каком направлении он находится. Однако они сказали, что отыскать его легко. Я направляюсь туда, где, как я полагаю, должна быть граница сада. Сплетение голых ветвей и разросшихся кустов иной раз непроходимо, и я вынуждена искать обходные пути. Вскоре я теряю чувство направления и просто продолжаю идти вперед, прокладывая себе дорогу через кусты ежевики и кучи палой листвы, чувствуя себя исследовательницей, которая продирается сквозь девственные джунгли с мачете в руке.

В скором времени я дохожу до длинной и густой живой изгороди, слишком аккуратной для просто разросшегося кустарника. Похоже, она обозначает границу, и я предполагаю, что за нею и должно находиться жилище Мэтти и Сисси. Я иду вдоль изгороди, приминая высокую влажную траву, выискивая какой-нибудь просвет, сквозь который я смогла бы протиснуться. Безусловно, сестры знают более удобную дорогу к дому. Я вижу нечто подобное просвету в живой изгороди и направляюсь к нему, но, к своему удивлению, обраруживаю полусгнившую калитку на паре ржавых петель, закрытую на засов, который выглядит так, будто его не открывали очень-очень давно. Он задвинут, и мои усилия открыть калитку пока не дают результата. Холодный ржавый металл царапает руки, и я оборачиваю их шарфом. Затем с трудом, по чуть-чуть, засов поддается, и в конце концов у меня получается приоткрыть калитку настолько, что я могу протиснуться в образовавшуюся щель. Я уже не в саду, а на каком-то лугу, трава здесь гораздо ниже, там и сям виднеются полевые цветы и вереск. Земля под ногами пропитана влагой: по-видимому, я вблизи озера. Я смотрю направо и вижу на небольшой возвышенности маленький коттедж — крыша крыта соломой, из трубы поднимается дым.

— Удача! — говорю я, довольная собою. — Должно быть, это он.

Я направляюсь к нему, идти теперь, когда вокруг нет зарослей, становится легче. Под ногами хлюпает, пока я поднимаюсь на холм, радуясь прогулке. Я так давно не гуляла на свежем воздухе! Даже до того, как мы сюда приехали, я месяцами не выходила из дома. Я сидела взаперти так долго, и сейчас я чувствую, какое волшебное действие оказывает на меня физическая нагрузка. Мне хочется идти и идти, прочь от коттеджа, от дома и от всего, идти и идти всю жизнь. Но я знаю, что не могу. Я нужна. Я должна вернуться.