Наталия Антонова - Смерть в начале весны

Один из охранников достал телефон и, набрав номер, проговорил:

– Морис, привет! Вы ждёте некоего Сергея Яковлевича Юргенева?

Сергею не было слышно, что ответил неведомый ему Морис, только охранник оглянулся на него и сказал абоненту:

– Ничего с ним не случилось, сидит в машине недалеко от вас, говорит, что не рассчитал время.

В трубке снова что-то ответили, охранник проговорил: «Лады» и отключился.

Через несколько минут разъехались ворота, за которыми скрывалось агентство, на улицу вышел высокий широкоплечий блондин в джинсах и толстом вязаном свитере, поверх которого была накинута лёгкая кожаная куртка.

– Ваш клиент? – улыбнулся охранник, кивнув на машину.

– Сейчас посмотрим, – проговорил парень, подойдя к машине.

Сергей распахнул дверь и проговорил:

– Простите, я не рассчитал время.

Подошедший окинул его внимательным взглядом и ответил:

– Заводите машину вовнутрь, подождёте там.

И обратился к охранникам:

– Спасибо, ребята.

– Служба, – улыбнулись те и развернулись, чтобы уйти.

– Вы – Мирослава? – ляпнул Сергей, когда блондин велел ему закрыть машину и идти в дом.

Голубые глаза парня заискрились, и он весело расхохотался.

– Простите, – пробормотал Сергей, – просто я подумал…

– Что это название агентства.

– Да, то есть…

– Меня зовут Морис Миндаугас. А Мирославу Волгину вы увидите чуть позже.

Они вошли в дом и вскоре оказались в уютной приёмной. Морис усадил Юргенева в удобное кресло рядом с журнальным столиком и поставил перед ним поднос с чашкой чая, сахаром и дольками шоколада.

– Угощайтесь.

– Спасибо, я не…

– Чай вам не повредит, – ободряюще улыбнулся Морис.

Сергей и сам почувствовал, что несколько глотков крепкого чая сейчас, как никогда, кстати. От шоколада и сахара он отказался, а чай выпил почти весь.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – прожурчал приятный голос с лёгким акцентом.

Прошло ещё примерно полчаса, прежде чем его пригласили в кабинет. Навстречу ему поднялась из-за стола высокая девушка с русыми волосами и серовато-зелёными глазами. Она моментально окинула его взглядом с ног до головы и представилась:

– Мирослава Волгина. Садитесь.

– Сергей Юргенев.

– Прежде чем я решу, браться мне за ваше дело или нет, вы должны изложить мне суть проблемы. Информация не выйдет за пределы этих стен.

– Да, я понимаю, – он посмотрел на свои руки, – видите ли, меня обвиняют в убийстве моего друга.

– Кто обвиняет?

– Полиция говорит, что у меня был мотив. Но я ничего не знал о завещании. Клянусь вам!

– Давайте с самого начала, – сказала она.

– С детства? – спросил он растерянно.

Она, кажется, поняла, что он имел в виду, и проговорила:

– Если ниточка тянется с детства, то начинайте излагать с той поры.

И он начал. Сколько времени он говорил, Сергей не помнил. Она его не перебивала, и он рассказал ей обо всём. Теперь она знала об их дружбе, годах учёбы, первой любви, скитаниях и поиске стабильной жизни.

Дойдя до разрыва Олега с Анной, он запнулся и проговорил:

– Они уже давно не жили вместе, но развода не было, поэтому я был уверен, что Анна и будет его единственной наследницей.

Она кивнула. И он стал рассказывать ей о Юлии.

Наконец добрался до самого ужасного дня в своей жизни и замолчал. Он смотрел на неё широко раскрытыми глазами и чувствовал, как спазмы сжимают горло.

Она поднялась, налила в стакан минеральной воды и поставила его перед ним, он выпил залпом и благодарно кивнул. Теперь он почувствовал, что может говорить дальше.

И она снова слушала его, не перебивая.

Когда он закончил, спросила:

– Кто ведёт это дело?

– Следователь Наполеонов.

Ему показалось, что её брови немного приподнялись. Он не был до конца уверен, так ли это было на самом деле или ему только показалось.

– У вас нет предположений о том, кому выгодна смерть вашего друга?

– Нет, – покачал он головой.

Но в глубине души он почувствовал облегчение, так как догадывался каким-то шестым чувством, что она возьмётся за это дело и распутает клубок до конца. Что-то было в ней такое, чего не объяснить словами.

– Вы ведь не знакомы лично с Соколовым? – неожиданно спросила она.

– Нет, – тотчас признался он, – ваш телефон мне дал отец компаньона Соколова Степан Максимович Харитонов.

Она кивнула. И сказала:

– Сейчас вы пройдёте в приёмную, заключите с агентством договор. Дадите Морису координаты всех причастных к делу лиц – жены, любовницы, соседей, фирмы, того, кто теперь занимается делами фирмы. Если что-то мне ещё понадобится, я вам позвоню.

– Хорошо, – только и смог он выдавить из себя.

Сергею хотелось покинуть её кабинет, пятясь, чтобы всё время быть к ней лицом. Но увидев её улыбку, он понял, что это будет выглядеть глупо, пересилил себя, попрощался и пошёл к двери.

Высоко-высоко в сизом небе стыли белые облака. Они стояли на одном месте, как парусники, ждущие попутного ветра, который задержался в пути…

Маша вдохнула прохладный утренний воздух и подумала о том, что совсем скоро наступит не календарная, а настоящая весна. Она села в троллейбус, который, лениво шевеля усами, доставил её до места работы. Войдя в закусочную, она наткнулась на самого хозяина и смущённо поздоровалась с ним.

– Ты молодец, – похвалил он девушку, ответив с улыбкой на её приветствие, – никогда не опаздываешь, работаешь добросовестно. Я решил с сегодняшнего дня прибавить тебе зарплату.

– Спасибо большое, Карен Георгиевич, – смущённо поблагодарила она, – я пойду переодеваться.

– Иди, иди. – Он тепло, по-отечески посмотрел ей вслед и сказал, обращаясь к бармену: – Очень хорошая девочка, но какая-то всегда печальная, точно потерянная. Хотел бы я знать, что у неё на душе.

Бармен, молодой мужчина лет тридцати, у которого только что родилась девочка, повёл плечами и ответил:

– Я бы ни за что не отпустил свою дочку в таком возрасте жить одну в чужом городе.

– Это ты правильно говоришь, но кто знает, какие обстоятельства сложились в её семье.

Маша переоделась и приступила к своим обязанностям. Она была довольна местом своей работы. Сначала она очень боялась идти устраиваться на работу в закусочную, да ещё и к нерусскому хозяину.

Но вскоре она поняла, что Карен просто золотой человек. Никого из его работников отсюда и кнутом не выгонишь. И коллектив подобрался дружный. Никто её не обижал, наоборот, на первых порах все старались помочь. И теперь Маша почти каждый день благодарила судьбу за это необыкновенное везение.

Ей никому не хотелось рассказывать, почему она оказалась одна в чужом городе. И когда кто-то пытался её об этом расспрашивать, она замыкалась в себе.