Ирина Градова - Экзотический симптом

Потасовка продолжалась вот уже добрых четверть часа. Здоровенный полицейский, стоя в проеме двери, блокировал выход из квартиры, а невысокая, но крепко сбитая женщина пыталась поймать за руку мальчика, который только что вырвался от нее и с громким ревом прятался за подол старшей сестры. Свободной рукой женщина крепко держала за локоть другого, как две капли воды похожего на первого и одетого в такую же пеструю пижамку с собачками, и точно так же голосившего во всю силу своих маленьких легких.

Полицейский стоял с отсутствующим видом. Было совершенно ясно, что он не желает принимать участия в сваре, но Оля не сомневалась в его готовности пресечь любую попытку помешать тетке из опеки делать свое дело.

– Пусти, зараза! – кричал двенадцатилетний Витя, пока Оля, повиснув на руке женщины и одновременно придерживая рукой четырехлетнего братишку, прячущегося за ней, пыталась освободить второго близнеца. – Не тронь, а не то…

– А не то что? – Голос тетки звучал издевательски, как будто она получала удовольствие от того, чем занималась.

Будь Витька покрупнее, он сумел бы справиться с этой бабой, однако он пошел не в громилу-отца и, в то время как большинство одноклассников за лето вымахали на пять-шесть сантиметров, оставался маленьким и щуплым.

– Вы не имеете права! – в отчаянии закричала Оля.

– Отпусти, дура! – вторил брат.

Полицейский наконец решил вмешаться и схватил пацана за шкирку одной рукой, а другой сгреб в охапку хрупкую фигурку девочки-подростка.

Мальчишки-близнецы оглушительно взревели, видя, как старших сестру и брата сворачивают в узел.

– Заткнись, поганец! – прошипела тетка. – Я тебе не подружка, чтобы хамить мне!

– А я у себя дома! – резонно возразил раскрасневшийся паренек. – Это вы ко мне пришли, а не я к вам!

– Ну, так и будешь глаза пучить или все-таки поможешь? – раздраженно обратилась к полицейскому дама из опеки. – У нас, между прочим, не так много времени, а дел еще воз и маленькая тележка!

Служитель закона отпустил Олю и Витю, схватил одного близнеца под мышку, а второго, как котенка, поднял в воздух и хорошенько встряхнул. От встряски и неожиданности малыш замолчал.

Оля, недолго думая, обхватила толстую ляжку полицейского руками и повисла на ней, как обезьяна на дереве. Крики и вой, раздающиеся из квартиры, могли поднять даже мертвого. В двух соседних квартирах проживали пенсионеры, почти безвылазно сидящие дома, а напротив – молодая мамаша, находящаяся в декретном отпуске. Она частенько прибегала и возмущалась, что в соседской квартире слишком шумно – это случалось, когда пьяный отец приходил и колошматил в дверь что есть мочи.

«Как минимум три человека могли слышать, что происходит, – думала Оля. – Кто-нибудь обязательно придет на помощь…»

Ни одна дверь не открылась.

– Придется сменить стиль одежды и отказаться от яркой помады, – говорила Марина, окидывая критическим взглядом алое платье клиентки с большим вырезом, из которого чуть ли не вываливались идеально вылепленные пластическим хирургом груди четвертого размера. – По крайней мере, на время суда.

Кроваво-красные губы раздвинулись в хищной усмешке, обнажив белые, мелкие и острые, как у хорька, зубы.

– Я что, должна выглядеть как монашка? – поинтересовалась клиентка.

– Нет, – покачала головой Марина, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения: она терпеть не могла тупых девиц, которым приходится объяснять очевидные вещи. – Ты должна выглядеть как учительница младших классов – это вызовет сочувствие у судьи. А также у репортеров, которые, можешь не сомневаться, будут присутствовать на процессе!

– Мне что, одеться во все белое? Надо быть похожей на ангела?

Марина подумала, что даже божественное прикосновение не сделает эту бабу хоть сколько-нибудь похожей на небесное создание.

– Белое может показаться чересчур вызывающим, – произнесла она вслух. – Лучше что-нибудь бежевое или коричневое. Но не скучное – они ни в коем случае не должны решить, что ты намеренно приоделась. Косметика тоже пусть будет неяркой, в пастельных тонах…

– Господи, неужели это так важно?! – возмутилась клиентка. – Какая разница, что на мне надето – разве пусик не «занес» всем, кому надо, чтобы меня оправдали?

Да уж, «пусик» – отдельный разговор: если бы не он, Марина ни за что не взялась бы защищать эту пустоголовую куклу. Но такова уж адвокатская планида – нельзя быть слишком разборчивой, а то пришлось бы всю жизнь трубить в общественных защитниках или заниматься корпоративным правом.

Последнее, кстати, едва ли лучше защиты отъявленных уголовников, ведь приходится иметь дело с бандитами из высоких кругов, облеченных властью и деньгами, против обычных граждан, у которых априори нет средств, чтобы им противодействовать!

«Пусика» звали Михаилом Тарановым. Знаменитого эстрадного продюсера и композитора-песенника с Мариной связывали приятельские отношения, зародившиеся лет двадцать назад, когда он, уже тогда знаменитость, обратился за помощью к ней, никому еще не известному молодому адвокату.

С тех пор Таранов несколько раз пользовался услугами Марины, но никогда раньше помощь ему не казалась ей столь непосильным бременем.

Дело было стопроцентно проигрышным, а она проигрывать не любила. Любовница Михаила сбила на машине старика-инвалида. Он, слава богу, выжил, однако в данный момент находился в больнице и, что вдвойне неприятно, отказывался принимать материальную помощь, предложенную стороной ответчика.

Непонятно откуда взявшиеся адвокаты истца (как подозревала Марина, нанятые конкурентами и недоброжелателями Таранова) пытались представить ситуацию как уголовное дело: якобы Мария Мамыкина, певичка из последнего проекта Михаила, намеренно переехала инвалида.

Марина склонна была согласиться с этим мнением: несмотря на очевидную тупость, девица отличалась вздорным нравом и полагала, что ей позволено больше, чем остальным членам общества. Марина строила защиту на том, что случившееся было досадной случайностью, а задний ход Мария дала не потому, что желала «уделать» старичка, посмевшего с ней связаться, а лишь по женской глупости и под влиянием стресса. Типа, она не понимала, что делает, хотела нажать на тормоз, а дала задний ход на полном газу.

Марина понимала, что доказательная база хромает, ведь у противной стороны имеются свидетели происшествия, жаждущие дать показания: Мамыкину ненавидит весь подъезд, в котором она проживает, и подавляющее большинство жителей других подъездов, хотя и видели ее от силы пару раз.