Татьяна Бочарова - Дом без привидений

– Конечно, буду. – Егор поднялся с дивана, подошел к Веронике и обнял ее. – Солнышко, прости, я, наверное, иначе должен реагировать. Я… я очень тебя люблю. И волнуюсь за тебя.

– Не волнуйся. – Вероника поцеловала его. – Со мной все в порядке. Я в папу. У него нервы крепкие. Садись за стол.

Выходные пролетели как-то незаметно. В субботу Вероника с Егором съездили в больницу к Ульяне, они пробыли у нее полчаса. Все это время старуха молчала, безучастно глядя в потолок.

– Помрет она скоро, – тихонько сказала пожилая, хмурая медсестра. – Как пить дать. Я такое видела, знаю.

– Как помрет? – Вероника схватила ее за локоть. – Сделайте что-нибудь! Где врач?

– При чем здесь врач? – Сестра высвободила руку и пошла из палаты в коридор. Вероника побежала следом. Егор слегка отстал. – Врач каждый день приходит, – уже мягче проговорила та. – Ей все делают. Процедуры, анализы. Только без толку это. Все одно, умрет ваша Ульяна. Она не борется совсем, сдалась.

Женщина ушла в процедурную. Егор тронул поникшую Веронику за плечо.

– Пойдем, солнышко. Мы ничего не можем сделать.

– Да, пошли. – Она вздохнула и взяла Егора под руку.

Они поехали домой и весь остаток дня провели в приятном ничегонеделании.

В воскресенье их, как и было обещано, пригласил в гости Василий. Веронике совсем не хотелось к нему идти, но и отпускать Егора одного на весь день ей тоже не улыбалось. Пришлось сидеть за столом в довольно тесной комнатенке, есть пережаренную картошку с разбухшими от рассола огурцами, пить приторно сладкую самодельную наливку и слушать бесконечные разговоры о том, как тяжело стало жить, как непомерно растут цены на продукты и какой нынче был неурожай.

Жена Василия, Катя, миловидная, но располневшая женщина лет 36–37, быстро захмелела, лицо ее стало пунцовым, тщательно завитые кудряшки распрямились, падая на лоб и щеки. Она громко и визгливо хохотала, то и дело бросая похотливые взгляды на Егора. В комнате было жарко и душно, пахло несвежим телом и перегаром. Сам Василий пил коньяк, с каждой рюмкой становясь все более молчаливым и сумрачным в отличие от жены.

Вероника сидела рядом с Егором и мучительно ждала, когда уже можно будет уйти домой. Ей не терпелось побыстрее вернуться к Мальчику, прогуляться с ним за калиткой, поиграть, побросать ему палку.

– А что ж гостья-то наша молчит да молчит? – внезапно напустилась на нее Катя. – Егорка, скромная у тебя женушка. И не пьет почти. Что так? Или в положении?

От Катиных бесцеремонных слов Веронике стало совсем муторно. Захотелось встать и выйти вон. Но ей было неловко. Василий все утро мастерил им навес, денег ни копейки не взял, сказав: «Это по-товарищески». Вероника видела, что он дорожит завязавшейся дружбой с Егором, ведь в Плацкинине ему скучно и не с кем словом перекинуться. Поэтому она не хотела обижать соседа.

Она украдкой смотрела на Егора и делала ему знаки – мол, придумай что-нибудь, скажи, что у нас дела. Но тот будто не замечал ее жестов, с удовольствием пил коньяк и мило улыбался пьяной супруге Василия. Они ушли лишь вечером, когда давно стемнело.

Мальчик встретил их радостным гавканьем. Вероника хотела было предложить Егору сходить проветриться, но она едва держалась на ногах. В результате они легли спать в десять вечера. А наутро приехала кухня.

Сразу стало шумно и весело, в гостиной громоздились многочисленные коробки, двое парней в рабочих комбинезонах раскладывали инструменты, пилили, стучали молотками. Ошалевший Мальчик сначала лаял до хрипоты, потом обессилел и слег на свою подстилку, видимо, решив не бороться с ветряными мельницами.

Вероника с удовольствием наблюдала за тем, как метр за метром возникает блестящий и белоснежный кухонный гарнитур. Один из рабочих подключил шланги, и из крана хлынула вода. Другой парень тем временем возился с плитой. Вероника сфоткала готовую часть кухни и отправила Егору по «Ватсапу». В ответ тот прислал восторженный смайлик с поднятым кверху большим пальцем.

Кухню собирали три дня. К среде все было готово. Вероника проводила рабочих и аккуратно разложила по ящикам дождавшиеся своего часа тарелки и кастрюли, привезенные из Москвы. Наконец-то не нужно будет тесниться на крошечном кухонном столе, в ее распоряжении большая рабочая зона, новенькая четырехконфорочная плита, отличная духовка! Вероника решила, что приготовит сегодня королевский ужин, напечет пирогов, нарежет салатов. Она с энтузиазмом хлопотала у плиты, раскатывала тесто, жарила начинку.

Едва она засунула противень в духовку, в калитку постучали. Вероника привычно вздрогнула и пошла открывать, на всякий случай вооружившись кухонным ножом, припрятав его за полой пуховика. За калиткой стоял отец Владимир.

– Добрый день, хозяюшка, – поприветствовал он ее. – Ну что, не передумала дом освящать?

– Что вы, батюшка! Конечно, нет. – Вероника провела его в гостиную, незаметно вынула нож и кинула его в ящик.

Отец Владимир с восхищением оглядывался по сторонам. Подошел к кухне, потрогал столешницу.

– Как у вас красиво! Чудесный дом. Я ведь когда-то бывал здесь. Хозяина прежнего Николаем звали. Жена у него красавица была, да вот несчастье, захворала сильно. Я ее причащал перед смертью. Да… А вы все переиначили, да так складно. И мебель симпатичная. Ну, давай, что ли, освящу ваш дом, чтобы никакая нечисть сюда не хаживала. – Он достал кадило.

Вероника, стоя в углу, наблюдала за тем, как отец Владимир обрызгивает святой водой гостиную. Затем они поднялись, и он проделал то же самое со спальнями и мансардой.

– Все? – спросил батюшка. – Или есть еще помещение?

– Еще подвал. Но там ужасный беспорядок, наверное, его в другой раз, после уборки.

– Хорошо, – покорно согласился отец Владимир.

Вероника заметила, что он устал.

– Какая же я дура! Батюшка, садитесь за стол, я вас угощу. Я же наготовила всего. И пироги как раз поспели.

Священник отказываться не стал, с готовностью принялся за трапезу. Наевшись салатов и напившись чаю с пирогами, он порозовел и растаял.

– Отличная ты хозяйка, Вероника. Вижу, любишь мужа, почитаешь его. Деток вам непременно надобно. Я буду молиться за тебя. Кстати, как там Ульяна? Идет на поправку?

Вероника грустно покачала головой.

– Стара она уже, силы не те. – Отец Владимир поднялся из-за стола. – Ладно, пойду, а то мне не успеть к вечерней службе.

Вероника расплатилась со священником, проводила его за ворота и вернулась в дом. Ей показалось, что в гостиной стало светлее и просторнее. На душе было спокойно и благостно. Мальчик, все это время гулявший на улице, а сейчас зашедший вслед за ней, стоял у стола и принюхивался.

– Теперь нам никто не страшен, – сказала ему Вероника. – Никакие бродяги с сизым носом и седыми волосами. Пусть посмеют сюда сунуться.