Владимир Престолов - Рекрут

Андрей от раздражения и бессилия почесал нос.

— Не может быть! — воскликнул он.

— Что?

— Вот именно что?.. — передразнил капитан подчиненного. — Это и я хотел бы знать!

Капитан откинулся на спинку сиденья машины, лихорадочно строя версии.

— Или они водят нас за нос, — размышлял вслух Андрей, — или у них вышла нестыковка, какая-нибудь размолвка, и они не могут договориться.

— А может, мы следим за подсадной уткой, — предположил лейтенант, — а настоящая дичь спокойно летает?

— Вот и я об этом думаю, — задумчиво произнес Котов, но закончить свою мысль не успел. По рации капитана вызывали на связь с Ириной Купченко…

Погрузка шла своим ходом, быстро, но без суеты. Человек Прибалта зорко следил за порядком, иногда, правда, отвлекаясь и бросая беспокойные взгляды по сторонам. Он был в курсе дел и знал о том, что творилось в городе…

Неподалеку находился и Гриньков-Велихов, как всегда, загримированный под а-ля фюрер, но в процесс погрузки он вмешивался. Этим делом занимался Гришка Хвостов, который недавно раскопал интересные факты и увидел под личиной посыльного истинного хозяина.

Панкратий Андреевич рассчитал все до мелочей. Он прекрасно знал, что у него на «хвосте» сидят легавые, мало того, он знал о намерениях Барона, которого больше не устраивало его положение.

Причиной для беспокойства был и тот факт, что Клим, его бывший дружок и подельник, медленно, но верно копает под него и рано или поздно разоблачит его, а это означало для Гринькова смерть. По воровским законам, оправдания Панкратию не было, и его не спасет никто, даже Ивашкин сделает вид, что они незнакомы, и не пошевелит мизинцем, чтобы вмешаться в разборки воровского мира и спасти задницу Гринькова. Спасибо хоть позвонил и вовремя предупредил об опасности.

Мало того, положение сильно усложнило появление Рекрута. Конечно, Гриньков не знал точно, что известно этому везунчику и узнал ли он его на заснятой Буровым фотопленке. Однако кто-то же навел на него людей Клима. Гринькову пришлось схоронить этих фраеров и оставить свое тихое укромное местечко на даче.

Сразу после наезда Хохла подпольный мафиози по сотовому телефону позвонил своим людям, которые жили в доме сторожа Олейникова и постоянно находились в боевой готовности, и отдал приказ. Головорезы не знали, кто и откуда звонил, впрочем, это и не интересовало наемных убийц. Они слышали кодовый пароль, который был для них приказом, и через несколько минут, догнав машину Хохла, расстреляли обреченных пассажиров прямо на ходу.

Возможно, это был случайный наезд шпаны, но опытный Панкратий Андреевич не хотел рисковать. Эта сделка с Седовласым и Прибалтом будет последней. Он оторвет последний куш в этом городке и уйдет на покой!

Гриньков-Велихов подумал и решил: «Пока залягу на дно, уйду от дел, а там видно будет. Я тоже не резиновый, нужно и отдохнуть некоторое время!» Что будет с остальными: Бароном, Крысой и другими, Гринькова мало волновало. Кое-кому хозяин уже подписал смертный приговор, чтобы обрубить все концы. Он интуитивно чувствовал, что Клим не сегодня, так завтра возьмет весь город под свой контроль.

Сожалел подпольный миллионер только о том, что Рекрут остался безнаказанным. Гриньков посмотрел на часы, и глаза его злобно сузились: он вспомнил о Сашке Бурове, который был виноват не менее, а даже более, чем его дружок-везунчик.

— Мы еще посмотрим, кто кого, время терпит, — прошипел он, и от сердца немного отлегло.

Барон сидел, развалившись в кресла, закинув ноги на невысокий журнальный столик, и наглым взглядом рассматривал самоуверенного гостя. Ему хотелось растоптать этого ладного парня в кожанке, но сначала нужно было получить негативы.

Вадим смотрел прямо в глаза местному авторитету, совсем не смущаясь: Рекруту и не с такой мелочью приходилось иметь дело.

— Где негативы? — небрежно произнес Барон.

— Где Буров? — ответил вопросом на вопрос гость.

Барон недоброжелательно ухмыльнулся, он не любил, чтобы ему перечили.

— Здесь задаю вопросы я! — грозно уточнил он и нервно дернул серьгу в ухе.

Вадима не испугал тон хозяина, но он насторожился и был готов к любому повороту событий. Он даже знал, как будет действовать, чтобы «вырубить» двух мордоворотов, стоявших за его спиной.

— Я пришел не отвечать на вопросы, — хладнокровно ответил Вадим, — а обменяться кое-чем. Если я ошибся адресом, можем полюбовно разбежаться.

— Ты веришь, что можно решить наш вопрос мирно? — скривил губы Барон.

Вадим не стал вступать в дискуссию, понимая, куда он клонит, но, чтобы у того не возникало иллюзий, Рекрут с усмешкой заявил:

— Ты можешь, конечно, прикончить меня, но найдешь ли ты то, что ищешь?

— Так что, — забеспокоился Барон, — у тебя нет фотопленки с собой?

Вадим многозначительно улыбнулся.

— Компромат в ресторане в надежном месте, — сухо ответил он, — но где его найти, ты узнаешь только тогда, когда я встречусь с живым Александром Буровым.

— Да жив он, жив, — недовольно махнул рукой хозяин.

— Тогда пошли, — сказал гость.

— Ну что ж, — нехотя выдавил из себя Барон и снова дернул свою серьгу, — покажите гостю наши апартаменты.

Вадим вдруг поймал себя на том, что трет мочку своего уха и что хозяина это очень раздражает. Со стороны было забавно наблюдать, как собеседники жестами передразнивали друг друга.

— Вижу, тебе ухо мешает, — не выдержав, зло бросил Барон.

— Да нет, — ответил Рекрут, — только часть его.

— Я постараюсь избавит тебя от нее, — пообещал собеседник.

— В долгу не останусь!

Вадим шел в окружении охраны из четырех человек. Его вели по лабиринтам подземелья, и у Вадима создалось впечатление, что они специально кружат, чтобы запутать гостя.

Наконец, они вошли в полумрачное помещение. Внезапно зажегся свет, и сердце закаленного бойца дрогнуло, он мертвецки побледнел. В углу, прикованный к стене цепями, полуобвиснув на них, корчился человек. Это был Саша Буров.

— Вот мой товар, — рассмеялся Барон, указывая на полуживого человека. — А где твой?

Рекруту было трудно говорить, но он огромным усилием воли выдавил из себя:

— Наверху…

— Где наверху? — начал терять терпение Барон, прохаживаясь возле узника.

— Мы обменяемся товаром в вестибюле, — произнес Вихрев.

— Нет, — сказал брюнет, — ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь нам, где фотопленка.

— Ты не получишь ее до тех пор, — решительно прошептал Вадим, — пока Буров не будет в безопасности.

Барон побледнел, потом побагровел… Ему надоел весь этот спектакль, и он, неожиданно развернувшись, ударил полуживого узника ногой в живот. Буров глухо застонал от тупой боли.