Юлия Яковлева - Каннибалы [litres]

– Здравствуйте. Звонит служба соцопроса.

Петр отступил. Голос ее звучал спокойно и правдоподобно.

Света засмеялась:

– Извините, представляю, как мы вам надоедаем. Но если вы со мной чуть-чуть поговорите, спасете меня от нахлобучки начальства. Мне эти деньги дико нужны, стипендия сами знаете какая.

В трубке, видимо, приветливо ответили.

«А она нравится людям», подумал Петр.

– Спасибо! Это совсем короткий опрос. Как часто вы стираете?

Петр хмыкнул.

– А каким порошком обычно пользуетесь?.. А давно у вас уже эта стиральная машина?.. Да, когда дети помогают, это здорово! Хорошие дети… Сын, да… Ну, спасибо. Теперь просто общие сведения… Возраст… Ага. Пол пишу: женский… Вероисповедание… Ну да, никакого отношения к стирке, – засмеялась она. – Просто правила такие. Социология… Как-как? Ду-хо-бо-ры. Хм. Такой графы у меня нет. Это христиане типа? Можно написать, христиане? – ломала дурочку она.

«Здорово притворяется», – неприятно поразился Петр.

– Хорошо. Большое вам спасибо за помощь!

Света нажала отбой. Взгляд был торжествующий: а я что говорила!

– Не знал, что ты такие слова знаешь: спасибо, пожалуйста, извините. Можно в общение со мной их тоже включить?

– Очень симпатичная мама, кстати, – сообщила она. – Стирает «Тайдом». Машине три года.

Следующий вопрос воткнулся в Петра, как холодная спица:

– Только я не врубаюсь – как это помогает найти Иру?

Петр знал, что лжец всегда отводит глаза – хоть на долю секунды. Даже если глаза его устремлены прямо в ваши: взгляд как бы проваливается вглубь, уходит с поверхности. Лжеца всегда выдают глаза. Он знал. И все-таки отвел взгляд.

– Посмотрим, – сказал он. – Пока я и сам не все понимаю.

– Думаешь, у них была любовь? – странным тоном спросила она.

– Ты что? Вообще уже? Он знаешь какими бабами объелся?

Он побоялся, что она пристанет с расспросами. Но Света просто умолкла и отвернулась.

Когда перепробовал всё, когда всё уже повторяет то, что было когда-то, когда уже можно не смотреть на красивую женщину, потому что куда более красивую ты давно устал ебать, тогда единственное, что может проточить дыру в обороне, это твое собственное прошлое. Изнутри. Нет-нет, не в том наивном смысле, что явится вся в морщинах былая любовь, и… Нет. Однажды ты просто захочешь стать тем, кто ты есть.

«У них была… – панически обдумывал Петр, – …у него все-таки случилась любовь».

Если бы кто-то из коллег сейчас увидел Марину и Дашу, то мог бы подумать, что они вписались в гастрольный чес по Москве.

Марина парковала свой «Ниссан-Кашкай», главными достоинствами которого было то, что он недорогой и просторный (какая разница, что убивать в говно? после первой же зимы в Москве, обильно посыпанной химикатами, днище все равно станет как решето, – рассудила практичная Марина).

Марина четко перечисляла все детали костюма.

Белова на заднем сиденье раскрывала чемодан. Передавала шмотки: то узкое черное платье, то джинсы и отвисший свитер, то штаны в катышках, то еще что-нибудь. Переодевалась сама, стукаясь локтями о дверцу и взбрыкивая ногами чуть ли не до потолка. Потом обе, сопя и полуоткрыв рты, наклеивали ресницы – или наоборот, отрывали колючие полоски с век. Флакон с лосьоном для лица стоял там, где у обычных автомобилистов стоит картонный стаканчик с кофе. Пол был усеян влажными салфетками для снятия макияжа.

Тяжелее всего пришлось в сауне – жена министра путей сообщения раньше была знакома с Волочковой и от нее наблошилась вздора, будто все балерины обожают торчать в сауне. Белова сидела, потела, чувствовала, как выходит из тела драгоценная влага, которой там и так немного, и смотрела на черные и красные точечки, плясавшие перед глазами. Марина время от времени толкала ее в бок – чтобы не сомлела совсем. Но и это прошло.

– Ладно, зато подтопили жир, – старалась не унывать Марина.

Очередная остановка была на Покровке.

– Джинсы и свитер, – скомандовала Марина. – Сюда надо в стиле «я у мамы дурочка».

Белова кивнула. Обе смысли с лиц всю косметику. Собрали волосы в хвост резинками.

Затем стукнулись костяшками кулаков: все для фронта, все для победы. И хлопнув дверцами, выскочили из машины – Марина справа, Даша слева – в московскую слякоть и зашагали к ограде, за которой тротуар был по-европейски сухим. Большинство жильцов дома было депутатами или членами каких-нибудь государственных советов.

– Она нормальная, – на ходу рассказывала Марина. – Любит «Лебединое озеро», Аллу Пугачеву и пожрать без выкрутасов.

– А у нее кто муж? – спросила Даша.

Марина пожала плечами:

– Шишка.

Систему государственных органов Российской Федерации Марина Морозова представляла смутно – как систему внутренних органов какого-нибудь динозавра.

Консьерж проводил их подозрительным взглядом.

В просторной квартире не пахло котлетами.

Только в кухне их запах стоял густо.

– Деточки, вы ешьте, ешьте, – приговаривала, подперев доброе пухлое лицо, жена вице-спикера Президентского совета. – Пока я позвоню.

Сидели на просторной кухне.

– Ох, спасибо, – работала вилкой и ножом Марина. – Где еще домашнего поедим.

Жена вице-спикера вышла с телефоном.

– …Жри все, – прошипела Марина на Белову. – Чтобы чисто было.

Даша принялась быстро запихивать в себя котлеты и пюре, подтирать соус.

Хозяйка вернулась к чистым тарелкам.

– Ой, спасибо, – пела Марина, поглаживая под свитером тощий живот.

– Очень вкусно, – подтвердила Белова. – Я бы могла и добавку.

– Ах, бедненькие деточки, – умилилась женщина. – Такие голодненькие. Мамы далеко, работа тяжелая, кто ж вас еще домашним накормит…

Марина и Даша благоразумно умолчали про домработниц.

Женщина подняла телефон:

– Я не гоню, просто время поджимает. Вы же сами сказали, вам надо срочно.

– Очень срочно, – подтвердила Марина.

– Так он вас ждет! – радостно сообщила женщина.

– Вы ангел! – просияла в ответ Марина.

– Только не опаздывайте. Потом у него заседание… Вы только приоденьтесь, – по-матерински намекнула она. – Ему девочки нравятся веселые, нарядные. Он может помочь. Но надо, чтобы он захотел помочь.

Марина смачно поцеловала ее.

– Вы наш добрый гений! – жестом балетной пантомимы («добрые гении» обычно значились в апофеозе) прижала скрещенные руки к сердцу Даша.

– Ох, ну какой я гений? Ну скажете тоже… – растаяла и смутилась та. – Я самый обычный человек. Просто люблю красоту во всех проявлениях.

Белова протянула ей конверт с билетами на «Лебединое озеро».

– На мосту удачи! – пожелала вслед хозяйка и постучала костяшкой пухлого пальца по дверному косяку.

Не помогло. На мосту встали в пробку. Переодеваться пришлось прямо в машине. Мужик в потертой «тойоте» на левой полосе увидел, как в притертом справа внедорожнике замелькали голые руки и ноги. Уставился. Девка его заметила, но и ухом не повела: выгнулась почти мостом, натянула от частых ребер вниз узкое платье, плюхнулась обратно на сиденье. Потом мрачно показала ему средний палец. Другая с водительского кресла послала улыбку. Сзади загудели: шевели жопой. Пробка сдвинулась еще на полметра.