Арина Тарелкина - Убийство как по маслу

Тем более в ожидании вестей все равно нужно чем-то занять руки, а заодно и голову.

Как я уже говорила, кухонное колдовство для меня медитативная практика. А какая медитация под бьющую по ушам музыку или, не дай бог, новостные ужасы? Своих подписчиц всегда учу тому же – готовите под звуки выстрелов или Андрюшины страсти, будьте готовы есть отравленную пищу. Это все равно что взять огромный шприц, втянуть самый опасный яд и впрыснуть его в продукты. О, вы не умрете сразу. Скорее всего, даже не заметите поначалу симптомов отравления. Разве что неприятный привкус наведет на мысль, что что-то не так. Опасность отравы в том числе в ее незаметности. Капля за каплей она будет всасываться в кровь. Изменения последуют непременно. Сначала во главе семейного стола усядется раздражение. Вооруженное незаметным, но острым копьем, оно станет колоть домочадцев, вызывая у них ответную реакцию. Очень скоро ему на смену придет равнодушное молчание. Члены семьи, захваченные в плен кто соцсетями, кто телевидением, быстро привыкнут к обмену короткими, ничего не значащими репликами. Те, у кого сильный иммунитет, продержатся дольше; связанные одни – уважением к традициям, другие – консерватизмом, а то просто ограниченным жилым пространством, по привычке какое-то время еще будут собираться вместе, не испытывая при этом никакого удовольствия. Картонная еда, картонные отношения, картонные чувства.

Остальные сдадутся быстрее: разбредутся с тарелками по комнатам, чтобы закидывать в желудок пищу под аккомпанемент все того же телика или очередного интернет-гуру.

А ведь семейная трапеза – это не просто совместный прием пищи. Это остроумные, но добрые замечания, обмен новостями (личными – не теле-), разговоры по душам. Это тепло очага для замерзшего сердца, сеанс ненавязчивой психотерапии при необходимости, совместный поиск решения глобальных задач, будь то высадка рассады весной или поездка в Диснейленд летом.

Счастливы те, кто чудесным образом сумел это сохранить! И пусть моя семья состоит всего из двух членов, и пусть из-за нашего с Аленой графика нам нечасто удается вместе посидеть за столом, всякий раз, когда такой шанс все же выпадает, мы его не упускаем. В эти самые дорогие в моей жизни минуты нет доступа богам маркетинга. Ни один кинематографический и уж тем более телевизионный шедевр не вмешивается в кулинарное таинство, священное взаимодействие с пищей. Между мной и продуктами ничего не стоит – только камере разрешено «подглядывать», и то…

В основном же никаких посторонних на кухне – ни реальных, ни виртуальных. Только я, мой секретный рецепт и колдовство, за которое в Средние века меня наверняка сожгли бы на костре заживо.

Приготовление шоколада заняло у меня не более десяти минут. Этого времени явно недостаточно, чтобы удовлетворить кондитерский зуд. Чего бы еще такого замутить? Взгляд упал на оставшийся, все еще внушительный кусок какао.

Я подошла к шкафу, достала ковш с толстым дном, налила в него стакан молока. Взяла похожую на камень, подернутую сединой шоколадную основу, с трудом при помощи ножа отколола от нее маленький кусочек. Взвесила. Вышло сорок три грамма. Что ж, пойдет. В оригинальном рецепте тридцать, но в данном случае больше – не меньше. Аккуратно измельчила какао, используя крошечную, практически игрушечную терку. Облизнула пальцы. Не повторять! Пара столовых ложек тростникового сахара – и на огонь. Наблюдая, как венчик мешает постепенно загустевающую массу, задумалась об Аленином предложении. Почему меня так «царапает» ее внимание к сотрудникам? В конце концов, это естественная и обычная практика. Вот и Коломойский тоже с них начал. И все же сама мысль о том, что кто-то станет копаться в их белье по моей инициативе, заставляла чувствовать себя предательницей. У меня никогда не было детей, но, сдается, именно так чувствуют себя родители, проверяющие личную переписку отпрысков. Вроде как во благо, а все равно гадко. Гадко и подло. Да и представить, что кто-то из команды причастен к преступлению, я не могла.

Задумавшись, я чуть не упустила момент. Горячий шоколад нельзя кипятить – только медленный и равномерный нагрев. Вовремя «поймав» нужную консистенцию, получите напиток богов. Налила напиток в любимую пузатую «вязаную» чашку и поднялась наверх – в кабинет. Забралась с ногами в кресло-качалку, уставилась в окно. Туда, где шелестел зелеными листьями клен. Втянула ноздрями восхитительный шоколадный аромат. Закрыла глаза, представила студию, стоящего за камерой Стаса.

Весельчак Стас, с появлением которого записи превратились в уморительные стендап-концерты. Не все его выступления можно назвать успешными, но порой случались и удачи. И тогда даже я смеялась. Искренне, от души и до текущей по щекам туши.

– Ну вот что ты натворил? – делано злилась я тогда, призывая на помощь Таню.

Глубоко беременная, она смешно ковыляла ко мне со своим «спасительным чемоданчиком». Милая, слегка глуповатая Татьяна, безоглядно влюбленная в своего мужа – нашего водителя Пашу. Добрый парень, но непутевый. Есть такие, у которых вечно все через задницу, но оптимизма не теряют. Я их называю «вечная надежда матери». Или, как в нашем случае, жены. Хотя про Пашкину мать мне ничего не известно, вполне возможно, она тоже ждет, что парень с огромным мешком «стопудовых проектов» за спиной вот-вот «рванет». Работа водителя, конечно, временная – до тех пор, пока он не изобретет заново Фейсбук или не «подвинет» Илана Моска на космическом рынке. На худой конец, пока не выиграет миллион долларов в лотерею.

Покупает ли Пашка лотерейные билеты? Я вас умоляю! Предполагается, что удача сама придумает, как вручить парню выигрыш. Мог ли он меня подставить? Ну, будь я героиней романа Агаты Кристи, первым делом его бы заподозрила. По принципу – на кого меньше всего думаешь, тот и садовник. Но представить себе, что прощелыга-водитель, который и обувь-то чудом на ту ногу надевает, способен придумать и реализовать хитроумное преступление, очень трудно. Да и зачем? Я не Шерлок Холмс, но знаю – всегда ищи того, кому это выгодно. Если только Паша так задолбался возить мою задницу по разным делам, что таким странным способом решил уйти в оплачиваемый отпуск?

А если не он? А Татьяна? Допустим, за всем стоит она. Или они вместе: половинка ее ума, половинка Пашкиного – уже целый же выходит. Но опять же – зачем?! Персонал только проиграет от моего заключения.

Так, стоп… А с чего вообще я стала подозревать сотрудников? Ах да, Алена…

Конечно, это логично. Убийца явно хорошо осведомлен о наших с ней привычках. Да и выкрасть ключи проще дома или на студии. Наверняка без помощи своих не обошлось.