Влада Юрьева - Слово, образ, миражи

Саша понятия не имела, зачем нужно рассказывать об этом сейчас, когда каждая секунда на счету. Гробовщику следовало либо добить Кирилла, либо отпустить его, пока еще не истекли заветные минуты, в которые возможно спасение. А он словно издевался!

— Кто у нас еще… Герман Егорченко, конечно, — продолжил убийца. — Сын без отца. Но это с философской и этической точки зрения. Биологический отец у него был. Сергей Лусчик, тихий инженер, человек серый и неприметный. Был женат и, как утверждали окружающие, полностью подавлен своей женой. Его просто не замечали… А он в свободное от работы и выполнения поручений жены время выходил на улицы города и забивал молотком молодых девушек. Такая особенность… Жил и встречался с сильными, волевыми и, я бы сказал, мужиковатыми бабищами, тайно ненавидя весь женский род. Когда его поймали, он признал вину и отправился отсиживать пожизненное заключение. Мать Германа так и не узнала, кем он был на самом деле.

Она, как и ты, не слишком интересовалась криминалом.

Постепенно становилось ясно, к чему он клонит. Даже у Саши на душе кошки скреблись, а о чем думает Кирилл — она и представлять боялась.

— Далее — Евгений Богданович. Здесь уже сын своего отца. Илья Богданович был личностью приметной — увлеченным военным. Воевал всегда по контракту, сделал на этом карьеру.

Побывал в российских горячих точках, после этого уехал в зарубежный легион. Ему было все равно, за что воевать. Для него значение имело лишь то, что война создает идеальные условия для убийства: никто ничего не заметит, многое сходит с рук. Он никогда не брал пленных, а если попадалась возможность убить гражданских, уничтожал и их. Его нанимали снова и снова, потому что он был эффективен в бою, а сопутствующие жертвы мало кого интересуют. Но однажды он оказался недостаточно силен — и сам был убит своей мишенью. Евгений его практически не знал, Илья редко бывал дома, а его жена не считала нужным мотаться за мужем.

Согласно характеристике с работы, Евгений Богданович вырос человеком мягким, податливым и безвредным. Думаю, обезглавленная им Марина не согласилась бы с этим. Троих мы обсудили, остался ты. Догадываешься, к чему все идет?

Судя по взгляду, Кирилл догадывался. И для него это стало не меньшим потрясением, чем для Саши.

— Кто? — только и спросил он.

— Ты его знаешь.

— Я?..

— Ты просто не знаешь, что он твой отец, — пояснил Гробовщик. — В целом, вы знакомы прекрасно. Но сначала другое… Твой дед, Петр Виноградов, был человеком жестким. Тебе всегда было любопытно, почему он так относился к тебе, не правда ли? Избивал за любую провинность, запирал на ночь, срывал на тебе злобу… Уверен, иногда ты даже удивлялся, почему он не убил тебя до сих пор. Ведь он хотел, ты знал об этом! Тебе известно, кто такой Руслан Сароев?

— Мой дядя…

— Твой отец. И один из самых неуловимых серийных убийц, которых я знал. Стиль Руслана Сароева импонировал мне, он был честен. Выступал только против сильных противников и всегда без оружия. Он наслаждался убийством и не скрывал этого. Он работал профессиональным киллером, но вне работы смерть для него была искусством. На твою мать он не нападал — он не атаковал женщин. Они познакомились, у них был роман, потом он уехал. А для твоей матери это стало переломным моментом, и перемены пошли не к лучшему. Стресс от разлуки плюс моральное давление отца, нрав которого тебе известен, окончательно уничтожили ее, тогда и начались ее проблемы с алкоголем. Но не думаю, что ты помнишь ее другой. Для Петра ты с самого начала был ублюдочным ребенком, жертвой противозаконной связи взрослого мужчины и его малолетней дочери — тогда он еще не знал, кто такой Сароев.

— Если он видел меня таким… почему не убил? — с трудом выговорил Кирилл. По голосу можно было догадаться, что ему холодно.

— Потому что презирал убийство — или был недостаточно смел для такого шага. Твоего отца он считал преступником, но по совсем иным причинам. Растлителем, не более. Тебя он наказывал за его грехи. Позже Сароев вернулся в ваши края, узнал о том, что происходит с тобой. Он вмешался. Он заставил Петра представить его тебе как дядю, учил тебя драться. Когда он убедился, что ты в состоянии постоять за себя, а Петр больше не будет чудить, он вернулся к привычному ритму жизни, в которой тебе не было места.

— Откуда… ты все это знаешь?.. Почему знаешь ты, но не знаю я?..

— Потому что я знал его. Я же и убил, — пояснил Гробовщик. — Я должен был стать очередной его жертвой. Он выбрал меня, вызвал — и не справился. Ему тогда был пятьдесят один год. Мне — примерно столько, сколько тебе сейчас. Он сказал, что побеждает молодость, и предложил мне сразиться с его сыном. Я принял его последний вызов.

— И ради этого ты… устроил все?..

— Не только. Я косвенно или напрямую знал всех убийц, о которых говорил сейчас. Мне было любопытно, во что воплотятся их гены, кем станут их дети. Но ты всегда занимал особое место — потому что Руслан Сароев был самым сильным противником, который у меня когда-либо был. Мне хотелось повторить этот опыт. Я никогда не делаю ничего не практичного. Если бы мы с тобой были здесь одни, я бы не стал говорить все это. Зачем сотрясать воздух перед будущим покойником? Я говорю это не для тебя, а для девушки, которая прячется за деревом. Она передаст другим — им полезно будет знать.

Саше показалось, что на нее рухнуло небо. Гробовщик ни разу не посмотрел в ее сторону, и она пребывала в абсолютной уверенности, что он не догадывается о слежке! Она недооценила его…

Первым импульсом было убежать, но тело не послушалось ее. Два желания боролись в ее душе: спасти себя и не стать предательницей. Не важно, кто такой Кирилл, что там делал его отец, дед и прочая родня. Если она оставит его сейчас, он умрет, тут без вариантов. И эта смерть будет на ее совести!

В то же время, о себе она все равно беспокоилась больше, чем о Кирилле. Только в фильмах показывают, как легко броситься навстречу опасности, заслонить собой другого, бесстрашно принять смерть… В реальности же жизнь торжествует. Она требует спасаться, чего бы это ни стоило.

Каком-то чудом собрав остатки воли в кулак, Саша вышла из-за дерева, но там и остановилась. Подходить к мужчинам вплотную она не рисковала.

— Все запомнила? — поинтересовался Гробовщик. — Тебе не нужно видеть, как я убиваю его.

Потом на психотерапевте разоришься.

— Не убивайте его… — прошептала она.

— Саша, все в порядке, — Кирилл вымученно улыбнулся ей. — Тебя здесь быть не должно.

Уходи.

— Но…

— Это не просьба! Сейчас же уходи! — он повысил голос и тут же закашлялся, поперхнувшись кровью.

Саша проигнорировала его. Сейчас она смотрела только в глаза Гробовщику.