Мишель Бюсси - Следы на песке

3 сентября 1964

Индиана-авеню, 318, Вашингтон

Тед Силва наблюдал за происходящим, стоя на перекрестке.

Отличный получился взрыв!

Чернокожий мошенник, изображавший инвалида, первым кинулся к лестнице, даже не высыпав мелочь в карман.

Что-то он неважно выглядит, отметил Тед и медленно двинулся прочь, не обращая внимания на зевак.

Дело сделано, миссис Арлингтон будет довольна такой аккуратной работой. А ведь газ – не совсем его специальность. Ничего, толковый справочник и дотошность помогли. Тед улыбнулся. Да, хорошая работа, может, не самая лучшая, и все же…

Улыбался Тед по другому поводу. Как-то раз он уже работал в этом квартале. Дело было идиотское, одно из первых. В парикмахерскую пришла дама из небогатых и все время, проведенное в кресле, ругала мужа. Тед решил проблему , соорудив хлипкие мостки, обрушившиеся под несчастным супругом. Чисто и незатейливо. Он ждал свой чек, а тот все никак не приходил. Пришлось навести справки, понаблюдать и заглянуть к клиентке. Дама третью неделю пребывала в депрессии и не могла понять, чего хочет парикмахер, к которому она зашла по чистой случайности. Сначала Тед подумал, что заказчица издевается над ним, а потом сообразил, что случилось недоразумение: в тот день у женщины было плохое настроение, она хотела выговориться и открылась незнакомому человеку. Мужчина погиб по недоразумению – из-за болтливой бабы и слишком усердного профессионала.

С тех пор Тед стал осторожнее. Каждый может попасть впросак, нужно быть внимательным, только и всего. Он решил, что включит комичный эпизод в свои мемуары. Никто не любит работать бесплатно, но Тед не стал требовать долг: даже его профессия допускает минимум сочувствия и такта. Бедняжка жила в маленькой квартире на первом этаже дома, стоявшего на пересечении 7-й улицы и Пенсильвания-авеню. Тед отметил, что ставни закрыты, и, судя по всему, давно, а стены и дверь обклеены рваными афишами и исписаны расистскими призывами.

Сентябрь 1964

Топика, штат Арканзас

Табита завершила превращение Жан-Пьера в единорога. Бедняга хмуро щипал траву в саду, пока она пряталась среди игрушек в надежде ускользнуть от Саманты, которая искала ее, яростно вращая глазами.

М-да… Зрелище не сказать чтобы полностью захватило Ральфа Финна, и он смотрел телевизор вполглаза, одновременно листая газету. На диване рядом с ним молча сидел мальчик лет десяти в боксерских трусах и бейсболке с надписью Мировая Ассоциация Бокса .

– Убери свою газету, папа, ты загораживаешь мне экран.

– Лучше бы почитал, чем смотреть всякие глупости.

– Но ты же сам смотришь! – возмутился Финн-младший.

– А вот и нет – ты только что сказал, что я тебе мешаю, потому что читаю. Включи мозг, Кассиус Клей! [10] Кассиус Клей, он же Муххамед Али (1942–2016) – легендарный американский боксер.

«Кассиус Клей» дернул за газету, решив втянуть отца в шутливую схватку, тот поддался, они повалились на ковер и с хохотом затеяли возню. Ральф притворялся, что вот-вот сдастся, его жена с умилением наблюдала за своими мужчинами.

Напрасно Саманта надувала щеки и совершала магические пассы – она была не в силах вернуть Жан-Пьеру человеческую форму или заинтересовать его бедами кого-то из членов семьи Финн. Как только ученик боксера озверел, Ральф сделал вид, что обессилел, и выпустил газету, оставив ее в руках сына. Он все равно уже прочел ее. Гордый собой мальчик снял бейсболку, удобно устроился на диване, сделал умное лицо и перекрыл отцу обзор. Ральф никогда не узнает, остался Жан-Пьер единорогом или нет. Но вряд ли это помешает ему спокойно спать.

– Слушай, слушай, папа! Вот умора!

– Ты о чем?

– О рубрике объявлений.

– Вроде тех, что дают типы, расписывая себя красавцами, весельчаками, владельцами половины штата Техас и… холостяками?

– Да нет, тут один тип ищет другого…

– А что тут смешного?

– Как его дразнили. Он тоже воевал, как ты. Сейчас прочту: «Ищу ветерана 9-го отряда рейнджеров, в июне 1944 года участвовавшего в штурме Пуэнт-Гийома. Известно только прозвище – Дрочила. Солидное вознаграждение. За справками обращаться к Нику Хорне…»

– Я запрещаю тебе произносить подобные гадости! – крикнула жена из кухни. – Почему ты молчишь, Ральф?!

Глава семейства резко поднялся, вырвал у сына газету и швырнул ее в маленький камин в углу.

– Ну чего ты, пап, я же для смеха…

Мальчика испугал судорожный, на грани грубости, жест отца, совершенно для него не характерный, и он счел за лучшее ретироваться на кухню.

Ральф смотрел, как горит газета, – и слышал хохот солдат в касках, чувствовал на себе их насмешливые взгляды. Парни ржали и пялились на Ральфа.

Дрочила – так они все его звали.

– Папа, ну папа, это же Кассиус Клей! Мир? – крикнул мальчик. – Идем есть, мама зовет!

Жизнь на десантном транспорте была невыносимой, не в последнюю очередь – из-за тесноты. Встречаясь в узких проходах, люди то и дело вынужденно касались друг друга.

Извини, Дрочила!

Остаться одному не получалось – никогда, ни на минуту, а уж о том, чтобы поспать как нормальный человек, нечего было и мечтать.

Эй, Дрочила, ты спишь?

Солдаты, разгоряченные жаром маленькой буржуйки, оттачивали на нем остроумие.

Эй, Дрочила!

– Папа, все готово!

Идешь, Дрочила?

– Ты идешь, папа?

Эй, Дрочила!

– Ну папа же!

– Да, иду, малыш… Иду.

3 сентября 1964

Индиана-авеню, 318, Вашингтон

– Это несчастный случай, – твердил Ник. – Несчастный случай… Вот, выпейте, Алиса. Да, до дна! Алкоголь вам сейчас не повредит.

– Как же я испугалась, – стуча зубами, пробормотала Алиса.

Ничего не бойся, детка, теперь я здесь, с тобой.

– Вы меня удивляете, – продолжал Ник. – Чудо, что вы практически не пострадали, а несколько царапин на руке и кровь на лице не считаются. Полшага в квартиру – и вас разорвало бы в клочья! Стена защитила вас от взрыва. Правая рука и шишка на лбу поболят и перестанут, пусть и не сразу, дверь все-таки тяжелая, но вы справитесь. Вас засыпало метровым слоем обломков, так что скажите спасибо Нельсону, что действовал так быстро.

Все еще не оправившаяся от шока Алиса молча смотрела на Ника.

Они устроились на лестнице, на четвертом этаже. Сосед снизу, отставной швейцар Национального географического общества, приютил ее до прихода Ника. Алиса приняла душ, смыла с себя варенье и грязь, старичок дал ей старый красный халат из неведомой ворсистой ткани, какой обивают кресла и пуфики. Застегивалось одеяние спереди на два помпона того же ярко-красного цвета.