Татьяна Бочарова - Женщина в лунном свете

– Не замолчу! Кто-то же должен сказать вам правду, если все остальные боятся. – Зойка перевела дух и взглянула на мужа и подошедшую Машу, тихо стоящую в дверях.

– Зой, не надо… – попросила та.

– Но она же погубит его! – не унималась Зойка. – Обдерет как липку, а после выгонит на улицу. Я знаю такую историю, у меня сосед женился на молоденькой, так потом босой на лавочке сидел во дворе. Она его домой не пускала. Так и умер босиком…

Машино лицо страдальчески сморщилось.

– Вот что, – возвысил голос Иван, продолжая обнимать Катю, – я не собираюсь умирать на лавочке и тем более босиком. Не надо обо мне беспокоиться и меня жалеть. Мы с Катей поженимся, и точка. Это решено.

– А квартира? – упавшим голосом проговорила Зойка.

– При чем тут квартира? У Кати есть где жить.

Иван почувствовал, как дрогнуло под его ладонью Катино плечико. Сглотнул и повторил тверже:

– У нее есть своя квартира, так что не извольте беспокоиться. И вообще – я вас не звал.

Он замолчал, всем видом показывая, что разговор окончен. Зойка стрельнула ненавидящим взглядом в Катю.

– Нашла себе легкую добычу. Пьющий человек, что ребенок. Говорила я, лечить его нужно, кодировать! – Последняя фраза адресовалась Маше.

Та поспешно подхватила Зойку под локоть и вывела из комнаты. Борька поглядел на Ивана, укоризненно покачал головой и вышел следом за ними, прикрыв за собой дверь.

Катя сидела в оцепенении, не двигаясь, в ее лице не было ни кровинки.

– Не обращай внимания на них, – ласково сказал Иван, невольно прислушиваясь к бубнящим в коридоре голосам. – Зойка всегда такая. Жадная дура. Ей бы только квартиру.

– Зачем ты им наврал? – тихо спросила Катя. – Мне же на самом деле негде жить.

– Ну, это мы еще посмотрим, – проговорил Иван запальчиво. Катя тяжело вздохнула.

– Ты надеешься на суд? Это глупо. Даже я понимаю, что шансов ноль.

Иван поглядел на ее опущенные плечики, и его пронзила острая жалость.

– Суд здесь ни при чем.

Он сказал и тут же пожалел об этом. Катя вскинула на него глаза, в них были недоумение и немой вопрос. Иван мысленно проклял себя за несдержанность. Придется теперь все выкладывать: и про визит в органы, и про то, что рассказал об Ахметьевой Шебаршин. А он между тем так и не позвонил, хоть и обещал, что через пару дней можно будет идти к нотариусу. Значит, что-то застопорилось у него, что-то не складывается. Иван подумал, что крушение надежд будет для Кати еще тяжелей, чем сама потеря квартиры. Значит, нужно молчать. Молчать и ждать звонка от Шебаршина.

– Как бы там ни было, а ситуация с твоим жильем – точно не дело Зойки, – сказал он твердо. – Ты здесь на правах жены, и точка. Поэтому перестань реветь и занимайся тем, чем начала.

Катя кивнула, шмыгнула носом, отерла слезы и послушно взялась за кисть. Иван немного посидел рядом с ней, затем потихоньку вышел из комнаты. Дверь в кухню была плотно прикрыта, оттуда слышались голоса.

Значит, Борька с Зойкой не ушли еще, сидят, перемывают ему кости. Иван хотел было вмешаться и прекратить их диспут, он уже шагнул к двери, но, повинуясь любопытству, остановился на пороге. Прислушался.

– А я вам говорю, нужно действовать. Сначала этот призрак, теперь невеста. До чего еще он допьется? – это, конечно, сказала Зойка. – Нельзя смотреть на все это и ничего не предпринимать! Нельзя! – Голос ее клокотал от возмущения.

«Вот ведь стерва, – со злостью подумал Иван, – никак не уймется».

– Что я должна, по-твоему, предпринять? – донесся до него усталый голос Маши. – Я одной ногой уже в Америке. В личную жизнь человека никто не имеет права вмешаться. Чувствует отец себя неплохо, лекарство пьет, на консультации в больницу ходит. Что еще?

– Тебе просто наплевать на все, – грубо проговорила Зойка.

– Конечно, мне наплевать, – не выдержала Маша. – Только тебе не наплевать. Ты у нас самая сердобольная. Скажи лучше, что ты рассчитывала на квартиру. А теперь – фигушки.

– Девочки, не ссорьтесь, – вмешался осторожно Борька. – Вот увидите, отец одумается. Зачем ему эта девчонка? Это все временно, у нас, у мужиков, так бывает.

– Идиоты вы оба, – рявкнула Зойка, – ничего от вас не добьешься. Слизняки!

Иван решительно толкнул дверь. Вся троица сидела за столом. При виде Ивана они умолкли, Маша и Борька опустили глаза, а Зойка уставилась на него с вызовом.

– Все обсудили? – спросил Иван.

Ответа не последовало.

– Тогда вон отсюда.

Он старался говорить тихо и спокойно, но голос предательски звенел. Зойка среагировала первой. Вскочила с табурета, схватила за рукав Борьку и потащила его мимо Ивана в коридор. Маша молча сидела, так и не подняв лица.

– Наплачетесь еще, – крикнула Зойка из коридора.

Гулко хлопнула дверь.

– Зачем ты им сказала о Кате? – Иван сел напротив Маши, стараясь унять противную дрожь в руках.

– Случайно вышло. Говорила с Борей по телефону, крикнула Кате, чтобы духовку выключила. Ну он и спросил, с кем я разговариваю. Пришлось объяснить. Он тут же Зое все передал.

– Ясно, – проговорил Иван. Не удержался и пристукнул кулаком по столу. – Не смейте больше плохое о Кате говорить! Не смейте, слышите?

Маша глянула на него с удивлением.

– Это ты мне? Я здесь при чем? Я ничего не говорю, молчу.

– Ну и что, что молчишь? – не унимался Иван. – Я же все вижу. Ты тоже ее ненавидишь! Ненавидишь Катю. Не желаешь признавать ее талант.

– Да что мне до ее таланта! Я в живописи ни черта не смыслю. Рисует себе – и ладно. И вообще – оставьте вы все меня в покое! – Маша вдруг закрыла лицо руками, плечи ее затряслись.

– Ты что? Чего ты? – испугался Иван, глядя на рыдающую Машу. – Ну прости бога ради. Я же… я не хотел тебя обидеть. Просто накипело. И почему я вечно должен оправдываться перед вами, перед Зойкой!

– Ты… нникому… нничего… не должен, – всхлипывая и запинаясь, проговорила Маша.

Она все плакала и никак не могла успокоиться. Иван налил ей воды, накапал валерьянки. Ему было невероятно стыдно: в самом деле, что он на нее сорвался, чем она виновата в Зойкином хамстве?

Иван отвел Машу в комнату, уложил в постель, укрыл пледом, принес горячего чая.

– Я эту чертову куклу больше на порог не пущу, – в сердцах пообещал он. – Всех довела до ручки!

– Ладно тебе, пап, – слабым голосом проговорила Маша. – Давай уже закончим. Я устала, и… мне нехорошо.

– Конечно, – поспешно согласился Иван, – я пойду, не буду тебе мешать. Ты чаю выпей и поспи. И не обижайся на старого дурака.

– Ты вовсе не старый. – Маша едва заметно улыбнулась. – И не дурак. Ты вот что… – Она слегка поколебалась и неуверенно продолжила: – Скажи, как выглядела твоя эта… Ну, Лидия?

Иван уставился на нее в недоумении.

– Зачем тебе это вдруг? Ты же… ты мне не верила…