Татьяна Бочарова - Женщина в лунном свете

– Лепишь?

Она кивнула:

– Леплю. Смотри, вроде неплохо получается.

Она отодвинула руки и продемонстрировала Ивану начерно слепленную голову, которая показалась ему смутно знакомой.

– Это кто?

– Не узнаешь? – Она хитро прищурилась. – Это ты!

Иван с изумлением смотрел на бюст. Действительно, похож! Ай да Катя!

– Ты гений! – Он подхватил ее на руки и закружил по комнате.

– Пусти! Я же грязная вся, запачкаю тебя.

– Пачкай!

Он был несказанно счастлив. Она лепит его портрет! Значит, любит! Значит, все эти недомолвки и косые взгляды – ерунда, как говорит Серега, гормоны. Катя втянула носом воздух:

– Ты выпил?

– Немного. Я ездил к другу.

– К какому другу? К Семену?

– Нет, к другому. Ты его не знаешь. Мы с ним в больнице вместе лежали. – Иван осторожно поставил Катю на пол. – Кстати, я хотел тебя спросить…

Он замялся, не решаясь продолжать. Его одолевало желание рассказать Кате, что призрак Лидии совсем не похож на написанный ею портрет. Но тогда нужно признаться, что он рылся в ее картинах. Все же Иван решил рискнуть. Катя смотрела на него с ожиданием, и он тихо произнес:

– Я нашел среди твоих работ портрет мамы.

– Ты нашел? – Она слегка нахмурилась, но в целом осталась спокойной. – Ты смотрел картины без меня?

Иван виновато кивнул.

– Ладно. И что?

– Та Лидия Лебедева, которая приходила ко мне в больнице – она совсем другая. Иначе выглядит.

Катя пожала плечами:

– Откуда мне знать, как выглядит твой призрак?

– Ну да, – пробормотал Иван. – Ты права. Я просто подумал, может, ты можешь как-то объяснить это?

– Объяснить, почему к тебе явилось привидение и представилось моей матерью??

Катя вдруг громко расхохоталась. Иван смотрел на нее в растерянности, потом тоже улыбнулся. Действительно, глупо. Она все смеялась и смеялась, потом закашлялась, на глазах ее выступили слезы.

– Катя, ты чего? – Иван испугался. – Может, тебе воды?

Она наконец успокоилась. Вытерла руки об фартук, присела на диван.

– Давай больше не будем о призраке. Мне это неприятно. И я… я не верю тебе. Не было никакой Лидии.

– Как же я тогда нашел тебя? – возразил Иван. – Откуда взял твой адрес?

– Не знаю. – Она упрямо мотнула головой. – И, честно говоря, не хочу знать. Стой так, не шевелись. – Она вскочила и принялась что-то подправлять в скульптуре. – Вот, гляди, так лучше?

– Лучше, – произнес Иван рассеянно.

Он вынужден был себе признаться, что все его попытки постичь эту странную семейку терпят крах. Не успел он разобраться с загадками Катиного поведения, как на него сыплются новые тайны. Катя уже не замечала его, полностью уйдя в работу.

– Ты долго еще? – спросил ее Иван.

– Долго.

– Спать пора. Первый час. Мне на работу завтра.

– Спи. Я в гостиную пойду.

Она быстренько собрала все свои принадлежности и ушла. Иван приготовил постель, но сон вдруг словно рукой сняло. Он включил ноутбук. Может, прав Серега – стоит все бросить и уехать дней на десять вместе с Катей к морю? Там она успокоится, поправит нервы, в конце концов, должен же быть у них медовый месяц!

Иван открыл наугад несколько сайтов с туристическими предложениями и завис, пораженный их разнообразием. Ему нравилось все: он с удовольствием махнул бы с Катей на Пхукет, но с не меньшим удовольствием отправился бы на Тенерифе или в Эйлат. Иван с жадным интересом разглядывал яркие, красочные фото в интернете, лазурные волны, песок, пальмы. Последний раз они с Ниной ездили отдыхать четыре года назад, все в ту же Анталью, в скромный трехзвездочный отель. Ни в Эйлате, ни на Тенерифе Иван никогда не был. Он не сомневался, что Катя вообще никуда не выезжала из Москвы, по крайней мере после смерти матери.

Он так долго смотрел в монитор, что глаза у него стали чесаться и ему наконец захотелось спать. Он глянул на часы – мать честная, половина второго! Время за просмотрами туров пролетело мгновенно. Иван закрыл ноутбук и заглянул в гостиную. Катя спала на диванчике, свернувшись клубочком, руки ее были в засохшей глине. На журнальном столике торжественно стоял бюст, в котором теперь уже четко угадывался Иванов профиль.

– Вот чудо-юдо, – пробормотал Иван, улыбаясь. Достал из шкафа одеяло, аккуратно и тщательно укутал Катю, подложил ей под голову подушку, погасил свет и ушел к себе.

Спалось Ивану плохо. Он все время просыпался, ворочался с боку на бок, то ему было холодно, то жарко. Наконец он проснулся окончательно. До будильника еще оставалось минут сорок, но вместо того, чтобы понежиться в постели, Иван зачем-то вскочил и пошел в гостиную. Катя крепко спала, лицо ее во сне было суровым и сосредоточенным, словно она решала какую-то сложную задачу. Иван долго глядел на нее, борясь с искушением разбудить. Все-таки он превозмог себя, потихоньку вышел, сходил в душ, соорудил себе глазунью и бутерброд с колбасой и принялся за завтрак. Едва он взял в руки вилку, за спиной скрипнули половицы. Катя стояла на пороге кухни и отчаянно зевала.

– Встала? – обрадовался Иван. – Я и на тебя яичницу сделал. Положить?

Она отрицательно мотнула головой и протерла сонные глаза.

– Ну как хочешь. – Иван улыбнулся. Ему не терпелось поделиться с ней своими планами относительно поездки. – Слушай, я вчера смотрел туры на январь. Там столько всего!

– Какие еще туры? – Катя пренебрежительно покривила губы.

– Обыкновенные, пляжные. Хочу, чтобы мы на Новый год уехали отсюда. Как ты на это смотришь?

– Никак не смотрю!

Тон Кати больно резанул Ивана. В нем звучало откровенное раздражение. Он молчал, растерянный такой странной реакцией на, казалось бы, безобидные слова. Она хмуро глядела на него и кусала губы, как делала всегда, когда сердилась или была недовольна. Иван отодвинул тарелку.

– Послушай, – произнес он как можно мягче. – Нам это необходимо. Нам нужно уехать, побыть вдвоем. Ты… тебе там станет легче, ты успокоишься… И кашель наконец пройдет окончательно.

– Успокоишься! – неожиданно грубо и язвительно передразнила Катя. – Я что, психбольная? Что ты все трясешься надо мной? Думаешь, все так просто, такой крутой – чихнул и все проблемы решил?

Она с каждой секундой заводилась все больше. Иван ничего не понимал.

– Ничего такого я не думаю. Какие проблемы, Катюша, о чем ты?

Катя вдруг моментально сдулась. Лицо ее стало серым и усталым, плечи поникли.

– Да нет, это я так, к слову. Ты… прости. Просто я… не хочу сейчас никуда ехать.

– Почему?

– Не хочу, и все. Без причины. Разве я не имею права голоса?

– Конечно, имеешь.

Иван пожал плечами и встал из-за стола. Есть он больше не мог. Ему было обидно до чертиков. Он уже придумал себе в мечтах, как они летят на самолете, как поселяются в чудесном отельчике, где мало людей и из окна видно море и пальмы. Как вечерами бродят по мокрому прибрежному песку, оставляя за собой две цепочки следов, одни побольше, другие поменьше. Что ж, пора возвращаться к реальности…