Наталия Новохатская - Гобелен с пастушкой Катей

Значит, надо звонить Таиске, может быть, встречаться с ней. Остаток рабочего дня прошел крайне тускло, до собственно работы руки не дошли, хоть и было её навалом. В основном я пила с нашими милейшими девушками чай, болтала о каких-то никчемностях, курила с младшим редактором Вандой сигарету за сигаретой, обсуждала с коллегой Викешей его жилищно-семейные проблемы.

Викеша недавно женился на прелестной девушке, но жить им предстояло с чьими-нибудь родителями. Для покупки кооперативной квартиры существовало препятствие в виде излишков квадратных метров, а менять квартиры никто из предков не хотел.

Так, промаявшись в чужих разговорах и мыслях, я с облегчением закончила условный рабочий день и направилась домой, где кроме свидания с Сережей меня ждала телефонная беседа с Таиской, буде названная дама окажется на месте.

Конечно, я не успела управиться до Сережиного прихода и встретила его в черт знает в каком виде, вся расстроенная и зареванная. То-то он обрадовался.

Из беседы с Таиской я вынесла одни отрицательные эмоции. Таиска клялась и божилась, что Верочку не видела и не слышала уже месяц как, поскольку, занявши у нее сто рублей три месяца назад никак не могла их отдать. Печально, но от Верочки я слышала то же самое и даже злорадствовала: вот она твоя Таиска, чего от нее ждать. И эта версия, хоть и не из приятных, отпадала.

А если всё же Верочкино исчезновение как-то связано с Таиской, то дело совсем худо. Или Таиска не знает ничего, или очень много, так много, что вынуждена скрывать, а это — наихудшая из версий. Мне же, однако, не нужны ни истины, ни версии, мне нужна живая и по возможности здоровая Верочка. Сашеньке и тете Ане тоже. Возможно, что и Виктору.

Но с каждым днем надежда увидеть Верку живой и здоровой остановилась все призрачнее. Ситуация настаивалась как чай и начинала приобретать черты необратимости.

Сергей застал меня в тот вечер в слезах и соплях; я, вопреки сложившимся у нас традициям уткнулась ему в воображаемую жилетку и стала плакаться и просить совета. Все-таки, хоть ненадолго, а мужчина в доме, даже не совсем чужой.

Однако довольно скоро мой порыв увял, я поняла, что помощи или сострадания ждать не приходится. Сергей привык, что проблемы и его, и мои остаются за дверью квартиры, а мы встречаемся исключительно для взаимной радости.

(Мы встретились с Сережей в компании два года назад, сначала я общалась с Региной, его женой, приятной, дьявольски умной женщиной, частенько бывала у них дома, у нас завелись общие тряпичные интересы и источники, а дом у них был открытый. Через некоторое время, где-то спустя полгода, ненастным мартовским вечером Сергей великодушно вызвался отвезти гостью домой на личной тачке. Сказал, что у него есть еще дела в моих краях, предупредил жену, что, наверное, там задержится.

Однако, проводив меня до квартиры, Сережа заметил, что дела подождут и пригласился на чашку кофе. Бразильский кофе за 6 рэ. взбодрил Сергея настолько, что он признался мало того, что в обмане — никаких дел не существовало, но и в смелом намерении остаться у меня до утра. Другая бы стала скрывать, но одинокой холостой женщине сие не обязательно, поэтому я тоже признаюсь, что довольно быстро согласилась. Таким образом, роман наш тянется уже третий год, причем теплые отношения с Региной сохранились.

А насчет Сергея — я бы не хотела каждый день лицезреть в своем доме этого веселого мужественного сорокалетнего красавца. Сергей, как и Верочкин муж Виктор — явление чисто декоративное. И непригоден для тех минут, когда требуется плечо друга или жилетка, чтобы поплакаться. Мужество у них, боюсь, тоже декоративное, или исключительно для собственного употребления, в крайнем случае для внутрисемейного.

Ладно, довольно ненужных эмоций и воспоминаний, лучше я продолжу печальную повесть.

Так вот, обыденная благополучная жизнь коварно обтекала меня со всех сторон: и любимая работа, и первоклассный друг сердца. Не то, что с каждым днем, с каждой минутой ленивая душа спешила вернуться в привычное равновесие, успокоиться любой мелочью, которая упорно притворялась необычайно важной в каждое из мгновений.

Я с ужасом начинала понимать, что скоро смогу, по ядовитому определению Ларошфуко, мужественно перенести чужое несчастье. Держала меня одна лишь мысль более чем бредовая — если я сдамся, то надежды уже не будет, Верочка не вернется никогда.

В своем даром потраченном эмоциональном порыве я даже попыталась это соображение высказать Сергею, но он резона в подобной метафизике не нашел. Однако, кое-на-какие мысли Сережа меня натолкнул.

Не надо думать о нем слишком плохо, Серёжа с готовностью вник в ситуацию, проявил должное сочувствие, более того, давал житейски-грамотные советы. Он всего-навсего не пожелал осложнить свою жизнь ненужными проблемами.

Именно в тот момент, когда я его позицию уразумела, в голове мелькнула идея достаточно безумная, чтобы на нее посмотреть серьезно. А одновременно с идеей моментально возник план.

Я поняла, что мне нужен помощник, это раз, и тут же сообразила, к кому обратиться, имя и образ всплыли из памяти мгновенно, будто лежали там наготове и ждали нужного момента.

Сергей нежно попрощался, и не успела за ним захлопнуться дверь, как личные мыслительные способности, так долго дремавшие, всколыхнулись.

Отчетливо сформулировалось следующее: «Если кто и сможет помочь, так это Валька, Валентин. Не задаром, конечно, не из одних ностальгических воспоминаний о прошедшей юности, а за определенную сумму дензнаков, для начала в районе сотни.»

И тут же я начала прикидывать, когда и как к Валентину попасть. Сережа с тачкой безусловно отпадал, значит надо было дожидаться выходного и пилить в Хлебниково на электричке, далее на рейсовом автобусе, желательно по правильному маршруту, от остановки километра два своим ходом.

Причем необходимо учесть, что в последний раз я там была незнамо когда, помню, что еще не развелась и страшно шокировала Леонида (бывшего супруга) заявлением, что была в Хлебникове у старого приятеля.

Если бы мой бывший благоверный знал, что это был за приятель, то он развелся бы со мной на месте, тут же, не отходя от кассы.

У каждого живущего имеется свой демон сомнения, во всяком случае, хоть раз встречался на путях земного странствия. Демон не потому, что делал зло, это было бы слишком просто, скорее он вводил в искушения и переворачивал привычные представления наизнанку.

Таким вот образом в моей прекрасной юности однажды возник Валька Рыжий, так непочтительно именовался в нашей компании старший приятель. Он явился, как падший ангел местного масштаба, демон зла и сомнения в радиусе общения двух десятков юнцов и юниц, связанных воедино не дружбой, а незаконченным, по большей мере гуманитарным образованием.