Мари-Бернадетт Дюпюи - Колдовская душа [litres]

– Говорите яснее, доктор!

– Постараюсь. Ваш супруг пришел за мной в одиннадцать вечера, я взял с собой сыворотку и сделал укол. И рассчитываю получить оплату – в денежном виде, а не в товарном, как принято в ваших краях. По моему разумению, с того момента, как я переступил порог дома этой женщины, Матильды, мсье Уэлле стал моим пациентом. Вы выставите ему свой счет, когда я укажу сумму, которую он должен мне.

Жасент, которая и без того была рассержена, посмотрела на собеседника с презрением. Это было плохое начало: судя по всему, доктор Сент-Арно рассчитывал обогатиться в Сен-Приме, и неимущие не вызывали в нем сочувствия. Она укрепилась в своих подозрениях, когда он сказал:

– Вы всего лишь медсестра, и, как я слышал, слишком часто об этом забываете.

– Вам, доктор, тоже не следует забывать, что врачи, достойные своего звания, дают клятву в первую очередь лечить больных, а уже потом думать о том, как бы набить свою мошну! – заявила Жасент. – К вашему сведению, у мсье Фильбера нет ни гроша. Я знала об этом, когда взялась его лечить. Оплаты я не получу, и мне на это плевать!

Продолжая сердиться, молодая женщина пошла своей дорогой. Доктор Сент-Арно проводил ее взглядом, невольно отметив про себя, что выбившаяся из-под шапки коса Жасент в робких лучах солнца отливает золотом. Медсестра Дебьен произвела на него сильное впечатление еще в день знакомства, в доме у Матильды. Лицо Жасент, впервые увиденное им в желтом свете свисающей с потолка электрической лампочки, показалось доктору изысканно-прекрасным, равно как и ее яркие бирюзовые глаза, и длинные, заплетенные в косы волосы – и это в эпоху, когда женщины гордо носят стрижку «под мальчика»! Сент-Арно понял, что обидел ее, и потому поспешил следом.

– Я не хотел вас оскорбить, – сказал он.

– Однако вы это сделали, и, несмотря на все ваши докторские регалии, я считаю, что вы, мсье Сент-Арно, черствый человек!

Огорошенный доктор не вымолвил больше ни слова. Они вместе направились к дому Матильды, чем в немалой степени заинтриговали жителей Сен-Прима. Кто-то увидел их в окно, когда они шли по главной улице, кто-то – через витрину своей лавки. Жасент несколько раз порывалась развернуться и пойти другой дорогой, но вовремя себя одергивала.

Когда они уже стояли на крыльце, молодая женщина подумала, что в доме до странности тихо. Прежде чем повернуть дверную ручку, она постучала.

– Наверное, вы хорошо знакомы с этой загадочной дамой, – произнес доктор вполголоса. – Мэр, у которого я вчера ужинал, говорит, что Матильда – знахарка сомнительного происхождения.

– Боже, если для вас капля гуронской крови в жилах означает «сомнительное происхождение», вы мне еще более неприятны, чем я думала! – заявила Жасент.

– Я имел в виду не то, что предки этой женщины – метисы, в здешних краях это не редкость, а то, что у нее темное прошлое.

– Матильда – моя подруга, и я не позволю вам ни критиковать, ни осуждать ее. Знайте: она многие годы служила у нашего прежнего кюре и он ее очень уважал. И его преемнику тоже не на что жаловаться!

Жасент всегда готова была сражаться с несправедливостью. Вот и теперь она сочла необходимым защитить свою с Матильдой дружбу, пусть и несколько охладевшую.

– Прошу, не сердитесь, – произнес доктор шепотом.

Молодая женщина пожала плечами и вошла в дом. В кухне было пусто, хотя на печке пофыркивал чайник, а на столе стояла чашка еще горячего кофе.

– Матильда! – позвала Жасент, с тревогой разглядывая кушетку, на которой ожидала увидеть Фильбера Уэлле.

Со стороны пристроенной к кухне кладовки донесся какой-то шорох. Вскоре вошла Матильда с банкой, накрытой кружком промасленной бумаги.

– Здравствуй, моя красавица! Здравствуйте, доктор! – мягким голосом произнесла знахарка. – Если вы к пациенту, то его уже нет. Убрался восвояси!

– Как это – восвояси? – повторила изумленная Жасент.

– Действительно, как это возможно? – подхватил доктор Сент-Арно.

– С рассветом Одноглазый потихоньку запряг собак и увез своего приятеля! Я спала в соседней комнате. Я слышала, как они разговаривают, но удерживать их не стала.

– А как же мой гонорар? – вскричал доктор. – Сколько бы мадам Дебьен ни убеждала меня, что у этого пациента нет ни су за душой, я в это не верю! Трапперы берут за пушнину хорошие деньги, а этот человек – траппер, и не пытался это скрыть.

Матильда смерила доктора презрительным взглядом. Гордая, как королева, она открыла ящичек буфета и вынула оттуда несколько купюр.

– Сколько вы хотите? – спросила она холодно. – Мне не впервой оплачивать долги брата.

– Что? Я не хочу ничего, мадам! – воскликнул Александр Сент-Арно и выбежал из дома.

Женщины обменялись озадаченными взглядами. Наконец Жасент улыбнулась.

– Быть может, наш новый доктор не такой уж принципиальный, – сказала она, вздыхая.

– Хм! Он напускает на себя важность, а на самом деле ему здесь не очень комфортно. Присаживайся, моя красавица, я тебя ждала. Кстати, это тебе!

Матильда указала на банку, стоящую на столе.

– Это черника в сиропе. Если захочешь, приготовишь завтра пирог. По воскресеньям по возвращении из церкви мужьям принято подавать что-нибудь сладкое!

– Что-то я не слышала о таком обычае, – заметила Жасент. – Но все равно спасибо. Сегодня утром мы с Пьером поссорились. Если помиримся, я, так и быть, испеку пирог.

– Милые бранятся – только тешатся, моя крошка. Но я по твоей хорошенькой мордашке поняла, что ты чем-то обеспокоена.

– Пьеру хотелось, чтобы мы провели дома целый день, с утра до вечера, потому что сегодня суббота и у него выходной. Настаивать он не стал, и все бы обошлось, если бы мне в голову не пришла эта странная мысль… Но это нечто очень личное.

В мае, когда состоялось их примирение, – здесь, в этой вот уютной кухне, – Жасент открыла Матильде свою душу и с тех пор часто спрашивала у нее совета. Пришло время возобновить этот ритуал вопреки их недавним разногласиям.

– Я подумала об Эмме, о тех временах, когда они с Пьером занимались любовью. Представлять их вместе невыносимо! В обнимку, в постели – как мы с ним, понимаешь?

– Души умерших иногда играют с нами шутки такого рода. Вернув малышку в семью, ты открыла дорогу своей сестре.

Этот ответ напугал Жасент, не ожидавшую ничего подобного. Она возмутилась и решила для себя, что это еще один пример необъяснимой враждебности, которую вызывает у знахарки Анатали.

– Только не приплетай сюда мою племянницу, ни в чем не повинное дитя! Матильда, ты мне очень помогла, когда я пыталась узнать, почему и как умерла Эмма, но начиная с прошлого лета я не могу отделаться от мысли, что ты что-то от меня скрываешь, что ты от меня отдалилась. И с тех пор, как Анатали живет здесь, в Сен-Приме, стало еще хуже. После Рождества ты пришла ко мне, чтобы с ней познакомиться. Ты смотрела на нее так, словно она – маленький дикий зверек. На Новый год мама пригласила тебя в гости. Ты поцеловала Анатали только для приличия и продолжала исподтишка за ней наблюдать. Бог мой, в чем проблема? Будь откровенна, я хочу это знать!