Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Сорвать маску-2, или Молчание вдовы [litres]

В наушниках раздался шорох.

– Борт сто семьдесят пять, есть разрешение на взлет. Готовность три минуты, как слышно?

– Наконец-то, – с облегчением выдохнула Паола и обратилась к Луису Родригесу: – Мы вылетаем, сэр.

Тот кивнул, откинулся в удобном кожаном кресле и закрыл глаза. Самолет катился по взлетной полосе, гул винтов нарастал. Разгон, отрыв шасси от асфальта, и самолет взмыл в безоблачное небо.

Только теперь Луис Родригес почувствовал, как напряжен. Встреча с колумбийцами прошла без сучка без задоринки, оставалось лишь закончить дела с Валентиной Баден. Какую бы огромную корону ни носил ее муж, Луис знал наверняка, кто именно рулит бизнесом. В руках жен зачастую сосредоточено куда больше власти, чем кажется со стороны.

«Надо сосредоточиться на предстоящей встрече и перестать думать о ней!»

Да, он был жестким и самоуверенным, внушал ужас врагам и трепет союзникам, но именно эта сила, эта невероятная харизма и привлекли его жену. Он должен завоевать ее снова! Но для этого надо вновь обрести уверенность и силу.

Никакой слабости!

Отложив ноутбук, Луис обратил внимание на кипу журналов, которые принесла стюардесса. Открыл один наугад – им оказался «Тайм», – и сразу его внимание привлекло фото в центре.

Майкл Маркс – новый лидер партии республиканцев, твердолобый политикан, разработавший и утвердивший ряд любопытных законопроектов, – не нравился Родригесу: напоминал школьного учителя, который дорвался до власти, но притащил с собой в политику все замшелые теории из школьной библиотеки. Маркс настолько испортил отношения Штатов с Мексикой, что даже бывалые политики давались диву. Главным врагом государства Маркс объявил наркоторговлю и обещал свергнуть «власть опиитов» в кратчайшие сроки. Цель, безусловно, благородная, однако выбранные для борьбы методы были далеки от совершенства.

Статья в «Тайм» начиналась интервью с Ричардом Гриром, предполагаемым наркобароном, который откровенно делился сведениями о роли американского рынка сбыта в получении доходов мексиканскими производителями. Приводилась жуткая статистика смертности от нового наркотика «крокодил», разработанного русскими, ниже шли снимки погибших от передозирки наркоманов, тела которых были покрыты страшными язвами и струпьями. У Луиса Родригеса дернулся желудок. За два года на рынке «крокодил» почти догнал по объемам потребления метамфетамин, а через год, по прогнозам, должен был и вовсе перегнать мет, героин и крэк вместе взятые. По данным журналиста, русский наркотик грозил вытеснить с американского рынка почти все мексиканские наркокартели. Более отдаленные прогнозы говорили, что и русские не задержатся, поскольку «крокодил» в отличие от кристаллического мета можно было произвести в кустарных условиях, даже дома.

Далее шло сравнение рынка наркотиков с рынком звукозаписи. Как только потребитель находит возможность с легкостью воспроизвести мелодию дома, он перестает быть потребителем, превращаясь в частного производителя. Какой смысл покупать студийный альбом Бейонсе, если все ее песни можно скачать в Интернете?

«Какой интересный ракурс обретает проблема», – подумал Родригес и надиктовал в телефон заметку: «Пусть Марисоль найдет все благотворительные клиники, которые лечат зависимость от «крокодила».

Пожалуй, пора прикинуть, как именно разбить средства, которые он ежегодно выделял на благотворительность. Борьба с новым наркотиком вполне отвечала его запросам. Фотографии погибших произвели на Родригеса гнетущее впечатление. Наверняка статья в «Тайм» наделает много шума. Вложения Луиса снова принесут ему славу щедрого и неравнодушного человека. Возможно, его отметят в Вашингтоне и в администрации Майкла Маркса. К тому же красивый жест впечатлит бывшую жену.

«Просто удивительно, что все в этом мире постоянно начинается и заканчивается ей».

Мик Джонсон чесал подбородок до тех пор, пока он не стал красным и воспаленным. Зуд начался, едва детектив выбрался из машины у дома Трейвона Реймондса на Денкер-авеню, словно у Мика была аллергия на этот чертов район. Вестмонт… Что за дыра? Улицы, на которых черный парень провел свою короткую жизнь, были средоточием человеческих пороков и слабостей. Здесь творилось насилие, покупались и продавались наркотики, давались взятки и рос страх.

Многие люди считали Мика Джонсона расистом. Раньше его возмущало такое мнение, однако со временем он и сам привык думать о себе так же. Двое его близких друзей, включая бывшего напарника Дейва Малоне, погибли от рук этих чертовых толкал – черных малолетних парней, в которых не было ни грамма человечности. Оба убийства произошли в Вестмонте, при свете дня, и – вот уж сюрприз! – не нашлось ни единого свидетеля. Одни черные отморозки убивали, другие знали об этом, но молчали.

Только сопливые либералы вроде Дугласа и Никки Робертс могли надеяться, что сумеют спасти эти заблудшие души. Они верили в равные возможности для белых и афроамериканцев, считали, что каждый заслуживает шанс, создавали реабилитационные клиники и жертвовали деньги в идиотские фонды. Мик Джонсон знал, что на этих чертовых улицах шла война и черные парни держали в руках оружие, а вовсе не белые флаги. Дейв Малоне истек кровью и умер, пока в этот поганый район приехала «скорая», и ни один черный говнюк не оказал ему помощь.

Джонсон замолотил кулаком в дверь дома Реймондсов.

– Открывайте! – проревел он, его толстое тело заколыхалось. – Открывайте, черт вас дери, это полиция!

– Иду, иду, – раздался слабый женский голос.

– Быстрей, – потребовал Джонсон.

Припарковав старенький «ниссан» в неприметном переулке напротив дома Реймондсов, Дерек Уильямс распластался в кресле и принялся наблюдать за действиями Джонсона. Агрессивный настрой толстого копа чувствовался даже на расстоянии. Со слов Никки Робертс Дерек составил некоторое мнение о детективе Джонсоне, и, похоже, клиентка не преувеличивала. Единственная вина несчастных женщин, в чей дом вошел Джонсон, состояла в том, что их кожа была неугодного ему цвета.

Детектив не нравился Дереку Уильямсу и потому, что являлся копом, и потому, что был по натуре расистом.

С полицией у Дерека имелись давние счеты. Трижды он пытался поступить в полицейскую академию и трижды получал отказ. Он проходил тесты на физическую подготовку, успешно сдавал экзамены, но всякий раз ему приходило письмо, начинавшееся стандартной фразой: «Уважаемый мистер Уильямс, вынуждены сообщить вам, что ваши результаты не удовлетворяют требованиям…»

Почти двадцать лет назад Дерек оставил попытки стать копом и махнул рукой на свою мечту, однако обида осталась. Он презирал полицейскую структуру в целом и каждого копа в отдельности. Уильямс презирал надменного идиота Джонсона не меньше, чем слабака Гудмана, в частности, за их неспособность распутать дело.