Мари Юнгстедт - Другое лицо [litres]

– Да, так и есть, – признался Кильгорд и посмотрел прямо на своего коллегу. Его глаза стали влажными. – Но у меня нет ни малейшего желания распространяться об этом.

– О’кей, – сказал Виттберг и хлопнул в ладоши. – Знаешь что? На часах только половина девятого, а утреннее совещание снова перенесли. Ты пробовал завтрак, который предлагают в кафе Рингдуван? Он просто фантастический. А ты же, наверное, еще не ел?

– Нет, – солгал Кильгорд. – Поэтому самое время перекусить. Да и прогуляться немного.

Виттберг потянулся за курткой.

– Ты должен рассказать об этом клубе Кнутасу.

– Я пытался дозвониться до Кнутте несколько раз, – сказал Кильгорд. – Понятия не имею, где это парень болтается.

– Он предупредил, что придет позднее, но не объяснил причины, – сообщил Виттберг.

– Тайная секс-встреча, пожалуй, – пошутил Кильгорд.

Карин приближалась к расположенной в сердце Сёдермальма Вольмар-Юкскульсгатан, где жила ее дочь Ханна, как обычно переполненная радостным ожиданием встречи. Она купила рогалики в маленькой кондитерской на углу. Было еще относительно раннее утро, хотя она уже успела прибыть самолетом из Висбю. По словам Ханны, ей требовалось на минутку заглянуть на работу. Оставалось двое суток до Янова дня, и большинство позволяло себе слегка расслабиться перед праздником. Ханна и Габриэла собирались провести его с приемными родителями Ханны в их летнем домике на острове Даларё. Ханна пообещала подождать Карин дома, чтобы та оставила у нее свою сумку и они успели позавтракать вместе.

Карин пересекла площадь Марии с роскошным фонтаном и установленной посередине него скульптурной группой «Рыбалка Тора» и продолжила путь по живописной аллее Сведенборгсгатан, миновала несколько магазинов мебели и модной одежды и один популярный ресторан. Ей очень нравились эти очаровательные кварталы, напоминавшие Висбю. Маленькие кафе и бутики, рынок с экологическими продуктами – и повсюду пестрая людская толпа: туристы, молодые жители Сёдермальма, которые не покинули город, чтобы отпраздновать Янов день в шхерах, а остались наслаждаться теплым и уютным Стокгольмом в ту пору, когда он представал во всей красе.

Ханна уже несколько лет жила на верхнем этаже многоквартирного дома вместе со своей подружкой. Она впервые увидела Карин уже будучи взрослой, и с каждой встречей женщины становились ближе друг к другу, пусть порой очередного свидания приходилось ждать достаточно долго. И Карин постоянно скучала по Ханне.

Карин вызвала лифт и, поднимаясь, изучала свое лицо в зеркале. Она так больше и не испытала счастья материнства. Не знала, каково это – держать маленького ребенка в объятиях, чувствовать, как он обвивает шею пухлыми ручонками, слышать, как называет мамой. Она сделала ставку на карьеру, выучилась на полицейского и посвятила свою жизнь раскрытию сложных преступлений. Ей вряд ли снова мог представиться шанс стать матерью. И кто в таком случае выступил бы в роли отца? Сама она видела в ней только Андерса, но он был на двенадцать лет старше ее и наверняка не имел никаких мыслей на сей счет. Ведь его собственные близнецы уже выросли.

Лифт резко остановился на верхнем этаже, и Карин на мгновение прислонилась к стене в попытке справиться с приступом печали, снова застигнувшим ее врасплох. Они случались у нее порой перед встречей с Ханной, когда она наиболее остро чувствовала, чего лишилась не по своей вине. Но такова была ее судьба. Оставалось только принять это и идти дальше.

Она взяла себя в руки, бросила последний взгляд на зеркало, поправила челку и подняла свою сумку. Какой смысл терзать душу мыслями о том, что ты не в состоянии исправить. Помимо этого она не имела особых причин жаловаться на жизнь, ей следовало только радоваться, что у ее дочери все складывалось так хорошо.

Ханна открыла дверь и впустила ее в прихожую.

– Хорошо добралась? – спросила она после того, как обняла Карин и повесила ее куртку на вешалку.

Не дожидаясь ответа, она решительно взяла сумку матери и пошла впереди нее в гостевую комнату, где Карин обычно спала, приезжая к ней. Сейчас у них была всего одна ночь, но это было лучше, чем ничего. Карин нужно было работать днем, но вечером они собирались поужинать вместе. Она с нетерпением ждала возможности наговориться вдоволь. Не так часто им с дочерью удавалось увидеться.

Хоромы с трехметровым потолком, где Карин сейчас находилась, резко отличались от ее скромного жилища на Меллангатан в Висбю. Ее всегда поражало, как красиво жила дочь. Это была построенная в начале прошлого столетия и со всей тщательностью обновленная просторная четырехкомнатная квартира с массивными плинтусами, лепниной на потолке и несколькими богато украшенными кафельными изразцовыми печами. Ханна и Габриэла обе имели хорошо оплачиваемую работу и никаких детей, на которых они могли бы тратить деньги. Габриэла активно занималась политикой, а Ханна успешно работала инженером в строительной индустрии. Но, кроме того, ее состоятельные родители, принадлежавшие к известному семейству фон Шверин, позаботились о том, чтобы она никогда не испытывала финансовых проблем. Эти апартаменты она получила в наследство от богатого родственника, а потом ее отец постарался, чтобы их привели в порядок по высшему разряду. Карин нравилось у дочери, пусть даже в такой обстановке она чувствовала себя бедной родственницей из деревни.

Даже если и Ханна, и Габриэла откровенно симпатизировали левым партиям, любой посторонний сразу решил бы, что здесь жили люди из высшего общества. Отполированный да блеска пол покрывали натуральные ковры, мебель была стильного дизайна, а одну из стен в гостиной от пола до потолка закрывал заполненный множеством книг стеллаж. В распоряжении Карин была гостевая комната с выкрашенными в перламутрово-серый цвет стенами, кроватью со стеганым покрывалом и шикарным черным кожаным креслом от Корбюзье у окна. Это напоминало личный номер в шикарно обставленном отеле.

– Я уже позаботилась о завтраке, – сказала Ханна. – Ты голодна?

– Да, – призналась Карин. – Действительно очень хочу есть. Приехала прямо из Висбю и еще не успела перекусить. Я купила рогалики…

– В этом не было необходимости, мама, – укорила Ханна мягко. – Я все приготовила. И сама очень голодна. Работала над проектом полночи.

У Карин потеплело в груди. Ханна назвала ее мамой. Это случалось не часто, но каждый раз Карин едва сдерживала слезы. Но сейчас ей удалось совладать с собой, хотя и пришлось наполнить стакан водой из-под крана. Не хотелось разреветься в самом начале столь долгожданной встречи.

Они расположились на утопающей в солнечном свете просторной кухне, где Ханна уже приготовила каждой из них по порции смузи с авокадо, тарелке брокколи и чиа-пудингу. И Ханна, и Габриэла были вегетарианками и очень тщательно относились к подбору продуктов. Сама Карин не понимала, как можно питаться подобным, у нее всегда возникали проблемы с пищеварением после миндального масла, сиропа из листьев агавы и странного бобового рагу, которыми ее потчевала дочь, но она ела все безропотно.