Катерина Даймонд - Секрет [litres]

– Спасибо за новость о Джордже, детектив. Не думал, что парень настолько глуп, чтобы все-таки струсить и начать говорить. А как насчет другого вопроса? – Голос Васоса звучал весело, фамильярно.

– Не беспокойся, о ней позабочусь сам, – ответил Сэм. – Сумею заставить отступить, закрыть дело. Так что можешь считать себя в полной безопасности. Но взамен оставляю за собой право кое о чем попросить.

Что, черт возьми, это означало? Сэм явно говорил о ней. Каким же образом он собирается позаботиться?

– Если не поможете, детектив, придется обратиться к кому-нибудь более влиятельному, если понимаете, о чем я. Она доставляет очень много проблем.

– Проблем не будет, Васос. Положись на меня. Вот только она подружилась с твоим приятелем Кинкейдом, так что этот тип может помешать.

– Кинкейд надолго здесь не задержится. После истории с Джорджем мы решили с ним расстаться.

– А что случится с Джорджем?

– Не беспокойтесь, детектив. Измена – не то, что мой босс принимает легко. Если действительно отведете прожектор от меня и от клуба, поможем найти путь, которым наркотики попадают в руки Микалиса и Джорджа. Оба без возражений отправятся в тюрьму, чтобы избежать более серьезных последствий. Скажем так: одним камешком позабочусь сразу о двух птичках, если не о трех. – Он рассмеялся.

Имоджен наклонилась, чтобы лучше слышать, и от движения сработала сигнализация фургона. Звук показался оглушительным; оставалось лишь надеяться, что Сэм не заметил на дороге ее машину. Услышала, как дверь клуба захлопнулась, а когда взглянула снова, Сэм уходил по боковой улице. Голова кружилась. Нет, этого не может быть. Васос и Сэм? Микалис причастен к наркотикам?

Имоджен подождала еще несколько минут, желая убедиться, что никто не вернется, и осторожно вылезла из-за фургона. Посмотрев на руки, увидела сжатые кулаки. Села в машину и поехала прямиком в больницу, чтобы проведать Джорджа. Приоткрыла дверь палаты и увидела хлопочущих возле кровати медиков. Взглянула и тут же отступила, прикрыв рот рукой. Джордж лежал, залитый кровью, хрипел и дергался в конвульсиях. Аппараты работали на полную мощность, а доктора и сестры напрасно пытались предотвратить неизбежный конец. Когда воздух прорезал долгий, мучительно ровный сигнал, белая, как простыня, Имоджен обратилась к одной из сестер.

– Что случилось?

– Никто ничего не видел… должно быть, в палату проник преступник.

– А камеры у вас есть?

– В этом отделении нет.

– Когда это произошло?

– Сработала сигнализация, и уже через две минуты мы были на месте. После таких ран он не выжил бы, даже если бы мы стояли рядом. Перерезаны и сонная, и бедренная артерии.

– Наверное, это в два раза хуже, чем одна?

– Сердце качает кровь по артериям. А если какая-то из них перерезана, кровь хлещет в пространство. Наступает смерть.

Поняв, что опоздала, Имоджен бросилась по коридору к ближайшему выходу. Надо было срочно что-то предпринять. Вытащила из кармана телефон и позвонила Стэнтону. Еще полчаса назад в подобной ситуации позвонила бы Сэму, но больше не могла ему доверять.

– Я в больнице. Бармен Джордж мертв.

– Кинкейд? – холодно уточнил Стэнтон.

Имоджен вспомнила слова Васоса об убийстве двух или трех пташек одним камнем. Сделал ли это Дин или нет, отвечать придется ему. Ум лихорадочно работал: Дину грозила опасность, и какая-то часть существа стремилась его защитить, хотя он и сам вполне мог за себя постоять. Имоджен считала, что обязана Кинкейду спасением в клубе. Значит, необходимо немедленно его найти.

– Дэвид, мне срочно нужен адрес Кинкейда.

Имоджен подбежала к машине и сорвалась с места, едва не зацепив курильщиков, собравшихся на углу стоянки в инвалидных креслах, с передвижными капельницами. Пристегнутый трубкой к кислородному баллону старик безрадостно втягивал сигаретный дым. Знает ли он, как легко воспламеняется чистый кислород? Волнует ли его реальная опасность?

Дом Дина оказался совсем не таким, каким представляла его Имоджен. Перед ней предстало здание в викторианском стиле с аккуратно подстриженной лужайкой и расставленными в точно выверенном, продуманном порядке садовыми гномиками.

От нетерпения она почти одновременно постучала и нажала кнопку звонка. В этой части города было тихо, слишком тихо. Ни машин, ни пешеходов. Какая-то призрачная улица. Казалось, в любой момент завоют полицейские сирены. Жалюзи на окнах были опущены, но внутри горел свет и громко работал телевизор. Она постучала еще раз и сквозь матовое стекло увидела приближающийся силуэт. Дверь открылась, но в проеме стоял не Дин. Прежде чем Имоджен успела прореагировать, свет померк.

Плимут, два года назад

Голова раскалывалась, руки болели, а глаза плохо видели в полумраке. Хотелось прогнать сон, но она обнаружила, что связана, причем с подвешенными над головой руками. Послышался смех – не настоящий, а телевизионный. Имоджен посмотрела вниз и увидела, что стоит на коленях в одном белье. В доме Дина, на полу. Стало страшно. Сколько времени провела без сознания и что с ней делали? Наконец глаза привыкли к темноте, и стало ясно, что сам Дин сидит напротив. Показалось странным, что он не движется, но потом в поле зрения попали веревки и кровь. Голова безвольно свалилась набок. Сзади стоял комедиант Васос и возился с какими-то узлами. Подняв голову, наткнулся на испуганный взгляд Имоджен.

– Не беспокойся, это не его кровь. – Из угла комнаты вышел молодой человек: Джаннис. Он сидел в клубе «Афродита» в тот день, когда Дин отрезал Васосу палец, но с тех пор Имоджен его не видела. Движения парня казались неловкими, а в голосе ощущалось напряжение; говорил он как-то неуверенно, словно с трудом подбирал слова. Имоджен посмотрела на руку и увидела нож.

– Собираетесь нас убить? – спросила зачем-то.

– Вы охрипли, детектив. Позвольте поухаживать. – Васос с улыбкой взял со стола стакан, полный бесцветной прозрачной жидкости. Рядом стояла открытая бутылка.

Имоджен страдала от жажды и мечтала о глотке воды. Однако коснувшаяся губ влага оказалась чистой водкой – крепкой и резкой. Васос схватил за нос и заставил осушить стакан до дна. Едва не захлебнувшись, Имоджен проглотила содержимое и тут же почувствовала, что желудок отказывается принять то, что в него залили силой. Васос схватил бутылку и выплеснул водку на голову Дина. Тот закашлялся и очнулся.

– Имоджен, – проговорил с трудом, пытаясь обрести голос. Он был жестоко избит. – Прости. Мне очень-очень жаль.

Раздался сигнал мобильного телефона: пришло сообщение, и Васос отвлекся, чтобы прочитать.

– Пора уходить, – нервно произнес Джаннис.