Жан Рэ - Проклятие древних жилищ [Романы, рассказы]

Отец и сын с волнением покинули бедный постоялый двор, где встретили простых, но гостеприимных людей. Едва они отошли от хутора, как их догнал старик Пиппер. Он прихрамывал и жестикулировал. Старик нес на плече карабин и мешок из шкуры с припасом пороха и свинца.

— Это вам! — сказал он, вручая оружие и снаряжение Джеймсу. — Я больше не могу стрелять. Лапа теперь не годится для охоты, но грибы собирать может.

Доктор Уинстон хотел заплатить ему, но старик гордо отказался.

— Никогда! Позвольте сопроводить вас и указать верную дорогу.

Он провел их вдоль леса до заброшенной римской дороги, которая тянулась от горизонта по прямой, а потом терялась в лесу.

— Идите по ней до перекрестка. Там, где дорога кончается, начинаются довольно широкие тропы. Сверните на самую северную и к вечеру выйдете из этого поганого леса.

Пиппер пожал руку доктору Уинстону, пригладил светлые вихры Джеймса и пошел назад по римской дороге.

Лес расступился перед ними, темный и рыжеватый из-за холодной погоды. Путешественники бодро двинулись вперед, но вдруг остановились и удивленно оглянулись.

— Что я слышу? — прошептал Джеймс. — Похоже на конский топот.

— Именно так, — кивнул отец, бросив обеспокоенный взгляд на дорогу, где быстро исчезала фигура Пиппера.

— Да будут добрыми к нам небеса! — вдруг всхлипнул Джеймс. — Это конные жандармы. Смотри, они допрашивают Пиппера.

Доктор достал карманную медную подзорную трубу и приложил к глазу, чтобы рассмотреть людей, окруживших старика.

Джеймс увидел, как смертельно побледнело лицо отца, и взял трубу, чтобы глянуть на происходящее.

— Пилгрим! Гнусный судебный пристав возглавляет их, — ошарашенно воскликнул он. Но через мгновение обрадовался. — Пиппер пожимает плечами. Трясет головой и показывает в другую сторону. Они повернули обратно! Уходят. Спасибо, Пиппер!

— Видишь, Бог нас не оставляет! — заявил доктор Уинстон, и его лицо осветилось.

Джеймс дотронулся до черного крестика и прошептал:

— Крестик Христа, крестик мамы, спасибо. Продолжай нам помогать!

Лес с печальным шорохом сомкнулся за их спиной темной стеной ветвей и жухлых листьев. В кроне яростно кричала сорока, за ними красными хитрыми глазами следил горностай, выглядывая из норы и провожая убийственным взглядом.

— Вперед! — приказал доктор Уинстон.

Они были на полпути к Бредфорду.

Энтони Пилгрим, судебный пристав и уполномоченный, командовал небольшой группой жандармов. Частый случай в эти неспокойные времена, когда представители правосудия могли без особых трудов реквизировать военные силы, чем беззастенчиво пользовались. Но Пилгрим особого довольства не испытывал. И не чувствовал уверенности, поскольку инстинктивно ощущал скопление вокруг себя враждебных сил. Ничто не оказалось простым с самого начала преследования доктора Уинстона. От Волворхэмптона он был уверен, что идет по следу, но из-за бури растерял все преимущество. Ему не надо было сажать беглецов в тюрьму и кормить за счет государства. Его держал во власти иной хозяин, таинственный человек из Клеркенуэлла.

На следующий день после позднего посещения мрачного дома Пилгрим получил новый тяжелый пакет и приказ: «В путь!»

Ему стоило больших трудов добиться от прокурора вооруженных всадников.

— Мы переживаем трудные времена, Пилгрим, — заявил прокурор, — я не уверен, что имею право рисковать жизнью десяти жандармов, как и вашей, чтобы изловить двух неплатежеспособных персон.

В этот момент, словно случайно, что-то со звоном покатилось по столу прокурора. Он побагровел, потом небрежно набросил лист бумаги на кучку золотых монет, которая внезапно возникла перед ним.

— Ладно, — поспешно сказал он, — отправляйтесь, мой дорогой Пилгрим, вот приказ о выступлении.

— Почему вы упомянули о человеческих жизнях, ваша честь? — спросил Пилгрим.

— Справедливый вопрос, я не могу не предупредить вас, — серьезным тоном ответил прокурор. — Несколько дней назад нам стало известно, что огромное количество парней, принадлежащих к отбросам лондонского населения, тайно покинуло город, чтобы присоединиться к банде разбойника Редлау. Если придется схватиться с ним, вам придется пережить трудные часы.

Судебный пристав побледнел от страха и гнева.

— Кто такой Редлау и как он осмеливается противостоять закону? И по какому праву он выбрал себе имя Редлау, Красный Закон?

Прокурор искоса глянул на него и скривился:

— Я не знаю, кто он, но достоверно известно, что имя выбрано верно: его закон — убийство и смерть, а они окрашены в красный цвет. Это, мой дорогой, для вас не секрет!

Пилгрим дрожал, но пытался вести себя достойно.

— К счастью, этот Редлау выбрал местом операций восток, а след, по которому вы идете, чтобы изловить Уинстонов, тянется в другую сторону, не так ли?

Судебный пристав кивнул:

— Ваша правда, птички летят на запад, если мои сведения правильны, а обычно они таковы. Они следуют вдоль Темзы.

— Удачи, Пилгрим! — напутствовал на прощание продажный судебный чиновник.

Теперь Пилгрим во главе десяти измотанных и недовольных жандармов двигался по пустынной римской дороге, пытаясь отыскать потерянный след.

— Как считаешь, Хобсон? — спросил он сержанта, командовавшего небольшим войском.

— Предпочел бы вернуться в Лондон, сэр, — насупившись, ответил сержант.

— Неужели и почему? — насмешливо спросил Пилгрим.

— После грозы, затопившей дороги, мы пустились в путь, не знаю куда. Быть может, к дьяволу. Но мы точно не одни на этом пути.

— Это важно, сержант? — сурово возразил Пилгрим.

— Почти все жители — сообщники бандитов и готовы напасть на нас из засады. Я так считаю.

— Чушь, глупости! — яростно воскликнул судебный пристав. — Я не верю в ваших бандитов. Химера, да и только.

К тому же даю премию в три фунта каждому из ваших людей. И заплачу вдвое, если мы схватим Уинстонов.

Сержант почтительно кивнул.

— Если они уйдут от нас, не стоит обвинять меня и моих людей, — твердо заявил он. — Давайте, сэр, двинемся на запад.

— Тогда вперед! — приказал Пилгрим.

Радость доктора Уинстона и его сына была бы кратковременной, знай они, что дорога, выбранная их преследователями, на протяжении нескольких миль шла параллельно их дороге до перекрестка в сердце леса. Они упрямо шли вперед, не делая передышки на отдых и рассчитывая время по положению солнца.

— К полудню мы должны дойти до перекрестка, — сказал Уинстон-отец, — у меня нет ни малейшего желания оставаться на ночь в этом мрачном и зловещем лесу.

— Какой адский шум устроили сороки и вороны, — сказал Джеймс. — Интересно, что происходит.