Жан Рэ - Проклятие древних жилищ [Романы, рассказы]

— Совершенно верно, — кивнул полицейский, — ужасно видеть, что часть нашей молодежи столь сильно распущена и рискует заработать серьезные наказания. Любопытно, сколько схлопочет Рыжий Билл… Готов поставить фляжку лучшего виски против трубки с вашим сырым табаком, шеф, что его будут содержать и кормить за счет «Принцессы» целых пять лет.

— Ночной взлом и грабеж, — прошептал Морисс, — случай очень серьезный, а из этого паренька ничего не вытянешь.

— Туп, как его ноги! — безапелляционно заявил Уошер. — Никогда не видел такого юного хищника, который упорствует в своем молчании. Мольбы, угрозы. Ничего не вынудило его сдать своих сообщников.

Джо Морисс кивнул и помрачнел.

— Вот досье Рыжего Билла. Воспитание этого найденыша было доверено благотворительному заведению. Когда ему исполнилось десять, его отправили учеником к фабриканту веревок, и тот целый год был доволен им. И вдруг Билл все бросает и начинает скитаться по портовым кварталам, получая затрещины от судьбы… Он уже дважды представал перед судом для несовершеннолетних, когда его находили спящим под открытым небом в Гайд-парке. Его поместили в сиротский дом в Дальвиче, но ему удалось оттуда сбежать. Однако я никогда не слышал, чтобы он мародерствовал и даже нищенствовал. Выполнял мелкие работы и поручения, ловил устриц в Ширнессе, обеспечивая себе ежедневный кусок хлеба, но ни разу не украл и не просил милостыню… А сегодня предстает перед судом по обвинению в ночном взломе и грабеже. Я буквально потерял голову и повторяю одно и то же: надо отыскать сообщников бедолаги!

Трубка инспектора наконец разгорелась, и он стал выпускать колечки дыма, когда в дверь постучали.

— Лорд Минвуд просит встречи с инспектором, — объявил часовой.

Морисс и его подчиненный обменялись заговорщическими взглядами.

— Вообще лорд Минвуд пострадавший, ведь именно в его резиденции в Ковент-Гардене Рыжего Билла задержали в момент, когда он взламывал шкатулку с драгоценностями.

— Впустите лорда, — приказал Морисс.

Тот, кто ожидал величественного появления известного и изысканного представителя аристократии, очень бы удивился, ибо в кабинет вошел слегка прихрамывающий крупноголовый юноша. Он вежливо поздоровался с полицейскими.

Мистер Морисс почтительно ответил на приветствие.

— Поздравляю вас с обретением свободы, — произнес Морисс, — вам на прошлой неделе исполнилось шестнадцать лет, и король своим указом объявил вас совершеннолетним.

Молодой человек слегка поклонился.

— Я еще не чувствую себя взрослым, инспектор, — с улыбкой сказал он, — уверен, титул не заставит меня подрасти даже на один дюйм. Я доволен своим нынешним положением и по-прежнему прошу называть меня Питер Врен, как это нравится некоторым издевающимся людям.

Врен, крапивник, самая маленькая и очаровательная птичка, которую величают зимним королем. Морисс и Уошер тоже заулыбались, видя, что посетитель добродушен и не заносчив.

— Я должен сегодня отправляться в суд, чтобы свидетельствовать против некоего Билла Фридея, который месяц назад проник в мой дом, как взломщик, — сказал юный лорд, — но у меня нет ни малейшего желания это делать, инспектор. Хочу, чтобы меня освободили от этой неприятной обязанности.

Морисс нерешительно покачал головой.

— Боюсь, что это невозможно, милорд, — возразил он, — вы внесены в список свидетелей согласно закону и обязаны его соблюдать.

Лорд Минвуд вздохнул:

— Мне откровенно жаль этого паренька. Он не показался мне законченным негодяем. У него очаровательная рыжая шевелюра и глубокие синие глаза. Как вы считаете, поможет ли ему, если я замолвлю судье словечко в его пользу?

Морисс снова скептически покачал головой.

— Сэр Грехэм Уордл, судья честный, но исключительно суровый, — медленно ответил он. — Я думаю, он вынесет Биллу Фридею суровый приговор.

— Мой опекун подал на него жалобу, — объяснил Минвуд, — но когда неделю назад меня объявили совершеннолетним, я тут же отозвал жалобу, но мои адвокаты сказали, что это ничего не меняет.

— Боюсь, они правы, — кивнул Морисс.

— Эта история меня сильно расстраивает, — печально произнес Минвуд. — Я хочу что-нибудь сделать для этого мальчугана. Мне не хочется, чтобы за разбитое окно и несколько царапин на железной шкатулке юный паренек провел несколько лет в исправительном заведении.

— Постарайтесь разжалобить сэра Грехэма, — предложил невольно взволнованный Морисс, — но думаю, вам это не удастся. Вот копии судебных заседаний. Из них видно, что ваш дядя, сэр Бейзил Маггербрук, бывший опекун, тоже вызван в качестве свидетеля.

— Дело будет слушаться в три часа, не так ли, мистер Морисс? Могу ли я после завершения дебатов встретиться с вами?

— Я в вашем полном распоряжении, милорд, — с поклоном ответил полицейский.

Он с состраданием посмотрел вслед невысокому, хромающему юноше, который медленно развернулся и с глухим стуком закрыл за собой дверь.

— Некрасивый парень, но сердце у него золотое, — громко произнес он.

Сержант поддержал его.

— Похоже, он невероятно богат, сэр? — спросил он.

До трех часов пополудни было еще далеко, а зал, где председательствовал Грехэм Уордл, был переполнен. Было печально видеть, что публика проявляла нездоровый интерес к такого рода скандальным судебным делам и жаждала расправы с юными нарушителями закона.

Ровно в три часа появился сэр Грехэм Уордл. Высокий худой мужчина с застывшими чертами лица, словно вырезанными тесаком, которые под белым париком казались еще более каменными, чем на самом деле. Справа от него занял место секретарь суда, мистер Лоблинг, а слева уселся советник суда, почтенный Сэмюель Меллсоп, невысокий толстячок с гротескной лягушачьей головой, который занимал пост генерального инспектора исправительных заведений для молодежи.

— Дело Билла Фридея, — объявил секретарь.

В зале поднялся шум. Слушалось самое громкое дело: ночной взлом жилища, в котором пострадал богатейший лорд. Чиновник ввел обвиняемого.

Билл, высокий парнишка с золотисто-рыжей шевелюрой, горящей огнем в бледных лучах солнца, которые проникали в зал через высокие окна, был одет в просторную морскую блузу и короткие штаны из грубой синей ткани.

Секретарь Доблинг скрипучим голосом зачитал короткое обвинение и сказал, что обвиняемый признал все факты.

— Свидетель сэр Бейзил Маггербрук!

Изысканный, тщательно выбритый джентльмен, сверкая моноклем, ввинченным в глазницу левого глаза, с достоинством встал на свидетельское место и произнес положенную клятву.

— Примерно в час ночи я услышал шум на первом этаже. У меня плохой сон, ваша честь, и меня будит малейший шум. Я не хотел звать прислугу, ибо мог ошибиться, и лично отправился глянуть, что происходит. Я увидел слабый свет, просачивающийся из-под двери комнаты, где хранились очень ценные предметы. Я распахнул дверь и крикнул: «Руки вверх или я стреляю!» Обвиняемый, которого я узнаю на скамье подсудимых, проник в дом через разбитое окно и пытался взломать железную шкатулку… вернее, уже взломал.