Жан Рэ - Проклятие древних жилищ [Романы, рассказы]

— Ради бога, прекрати свои бредни! — вдруг воскликнул господин Хаентьес.

— И слышать не желаю! — застонал Тюит, заткнув уши.

Господин Борнав промолчал, но длинная черная сигара, которую он курил, выпала у него изо рта. Он уставился на меня полными ужаса глазами.

— Никогда не говори об этом нотариусу, — посоветовал мне Хаентьес. — Он и слышать не хочет дурного о Ромбусбье, чьи интересы всегда защищал.

В архивах было досье Ромбусбье, которое вел старик Тюитсшевер. Оно было толстым: пачка документов в зеленой картонной папке, перевязанной веревкой. Мне никогда не приходила в голову мысль ознакомиться с ним. И даже не подвернулось оказии, ибо на следующий день после моего неудачного выступления зеленая папка исчезла из архива, чтобы, несомненно, перекочевать в сейф.

Конечно, я все рассказал Патетье.

— В каждом доме есть свой скелет, — заявил он, — я прочел это в чудесной книге Чарльза Диккенса. Это относится к семейным тайнам. Логово вроде этого, — он указал на стену напротив, — не может обходиться без нее, а может, она худшая из всех.

Прошли дни, недели превратились в месяцы, а месяцы в годы. Мой образ жизни не менялся. Я стал стройным молодым человеком. Время, похоже, не тронуло тетушку Аспазию и Патетье.

В конторе было все иначе. Физические и умственные силы мэтра Бриса слабели на глазах. Иногда ему отказывала память, и он часто прибегал к помощи господина Борнава, чтобы решить дела. Я считал мадемуазель Валентину пожилой женщиной: ее лицо стало выдубленным и желтым, она похудела, и кости ее буквально торчали наружу, волосы посерели, но это ничего не меняло. Она по-прежнему носила черные одежды в обтяжку без каких либо лент и пряжек. И характер ее не улучшился: голос стал более крикливым, глаза излучали еще больше злобы. Она каждые три месяца меняла служанок.

В тот год мне исполнилось двадцать четыре года.

Я сидел в личном кабинете Бриса напротив нотариуса и писал акт на французском языке. Хозяин очень изменился. Глаза погасли, бакенбарды стали цвета ослиной шерсти и не были тщательно ухожены, как в былые годы, кожа на дрожащих пальцах сморщилась. Он часто ронял каплю чернил рядом с подписью. Перестал обращать внимание на одежду, и она обтрепывалась день ото дня.

В дверь постучали, и Тюитсшевер объявил о посетителе.

— По поводу дома в Темпельгофе, господин нотариус, — пробормотал он.

— Э… что… что ты сказал? — пролепетал господин Брис.

— По поводу дома в Темпельгофе. Это… хм, господин, который говорит по-французски. Можно пригласить его?

Нотариус кивнул. У него был ошарашенный вид.

Посетителя впустили.

Я сразу понял, почему старый Тюит колебался, прежде чем назвать его «господин». Мужчина с тусклыми глазами, грубым багровым лицом. На нем был слишком просторный темно-серый костюм, словно купленный у старьевщика, он мял в громадных мозолистых руках дешевую жокейскую каскетку.

— Я пришел по поводу того дома, который продается, — сказал он по-французски.

Речь его была далеко не идеальной, что означало, тип был не французом, а валлонцем.

— Несомненно, желаете его осмотреть? — вежливо предложил господин Брис. — Я, естественно, не могу вам отказать.

— Конечно, схожу и рассмотрю поближе, — ответил мужчина, — ведь я пришел покупать его.

— Покупать?! — воскликнул нотариус.

— Он продается или нет?

— Конечно, конечно, — поспешно ответил мой хозяин.

— Сколько стоит этот барак?

Мэтр Брис подскочил. Он не привык так вести дела, но быстро спохватился.

— Могу ли я спросить, с кем имею честь? — спросил он.

— Фомм. Меня зовут Натан Фомм. Натан, но это не значит, что я еврей, хотя полагаю, вам все равно. Натан Фомм. Я приехал из Турнэ.

На стене кабинета висела географическая карта Бельгии. Посетитель подошел к ней.

— Если вы не знаете, где это находится, я вам покажу, — резко заявил он. — Вот, в деревне около Турнэ. Эстамбург, там я живу.

Я едва сдержал крик изумления. Эстамбург! Местечко, где я провел первые пять лет своей жизни, и хутор еще не покинул окончательно мою память.

— Теперь совсем простой вопрос. Сколько за этот дом?

Господин Брис откашлялся.

— Это господский дом, древний, но знаменитый, — начал он, — замок знатной семьи Ромбусбье и…

Натан Фомм бесцеремонно оборвал его.

— Мне плевать, я вас спрашиваю только стоимость! — нетерпеливо потребовал он.

Мой хозяин замолчал на несколько минут.

— Очень высокая цена, господин Фомм, — наконец сказал он, — семьдесят пять тысяч, это очень большая сумма…

Фомм пожал плечами:

— Значит, вы сказали семьдесят пять тысяч, вполне мне по средствам…

— Минуточку, господин Фомм, дело в том, что я уже предложил дом одному из моих клиентов. Мне надо дождаться его решения.

Эти слова, похоже, вызвали недовольство посетителя.

— Сколько времени вы дали вашему клиенту на ответ?

— Хмм… пятнадцать дней, — поколебавшись, ответил господин Брис.

— Значит, придется подождать, — пробурчал визитер, — но если сообщите мне новости раньше, это будет хорошо. Я снял номер в гостинице «Нант», где найдете меня в случае необходимости.

— Прекрасно, — кивнул нотариус, — я сообщу вам о доме через одного из моих служащих.

— Не стоит, — отказался Фомм, — у меня есть время. Не забудьте мой адрес. Привет!

Я проводил его до двери и в коридоре столкнулся с мадемуазель Валентиной. Несомненно, она подслушивала под дверью личного кабинета отца и выглядела встревоженной и нервной.

— Дом! Дом! — расслышал я ее причитания, когда она повернулась ко мне спиной.

Я вернулся в кабинет. Хозяин стоял за пюпитром, сжав голову руками.

— Уникальный шанс, не так ли? — сказал я.

Он поднял глаза, и я поразился, увидев его лицо, — он за несколько мгновений постарел на десять лет. Поскольку он не отвечал, я принялся рассказывать о своих ранних годах в Эстамбурге и Турнэ. Внезапно он насторожился.

— Дай мне на размышление час, Хилдувард, — попросил он. — Думаю, ты можешь оказать мне большую услугу. Попроси господина Борнава прийти ко мне.

Он вызвал меня через полчаса.

— Я хорошо подумал, — сказал он, — прежде чем совершить сделку по продаже, мне надо узнать больше об этом Натане Фомме. Ты был совсем маленьким, Хилдувард, когда покинул Эстамбург, но, несомненно, там остались люди, помнящие твоих родителей. Думаю, тебе не составит труда добыть точную информацию об этом человеке. Могу ли я доверить тебе эту миссию?

Мне только этого и надо было. Я с радостью принял его предложение.

— Можешь отправляться завтра, — сказал в заключение хозяин. — Господин Хаентьес даст тебе деньги на расходы. Трать, сколько сочтешь нужным.